Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 5 из 112

Большое подспорье в конце концов оказало мне интервью, которое я взяла у Василя Владимировича во Франкфурте, за два года до его кончины. На основании его слов мне удалось кое-что, как мне кажется, лучше понять, уточнить и поправить в этой книге.

Я уже говорила, что Быков обладал мягким юмором, отличался добрым вниманием к собеседнику, но самое привлекательное в нем было — его редкий по звонкости и искренней радости смех, а также — открытая, светлая и понимающая улыбка, на которую невозможно не ответить. Знаю, что к серьезному анализу творчества Быкова эту улыбку, что называется, не пришьешь, — но лично мне она многое дала не только для понимания личности писателя, но и его творческого и гражданского пути.

Вообще-то, о творчестве Быкова написано уже немало, особенно на славянских языках. А вот по-английски — совсем немного. Небольшие переводы, статьи и публикации — Н. Афанасьева, Т. Бэрда, Д. Брауна, М. Фрейдберга, А. Макмиллина, М. Мозура, К. Стейнберга, Н. Шнейдмана, М. Слонима и некоторых других исследователей — освещают только отдельные стороны творческого наследия писателя. Ценным дополнением в ряду этих публикаций стал раздел о Быкове в книге Арнольда Макмиллина (1999) о белорусской литературе[9]. Однако вопиющее несоответствие между качеством произведений Быкова и скромным количеством критических работ на английском языке о его творчестве остается. Почему? Думаю, в первую очередь это связано со сложностями переводов его прозы на английский язык. Ведь из всех знатоков творчества Быкова («рядовых» англо-белорусских читателей я оставляю за скобками), насколько мне известно, только Бэрд и Макмиллин читают Быкова в подлиннике. Один из них высказал свое компетентное мнение: «Нередко переводчики неточно понимали и слабо передавали тонкую литературную технику произведения и глубокий психологизм писателя. Убирая из текста специфические белорусские элементы, они обедняли и упрощали на свой лад произведения Быкова, смягчая тем самым остроту его реализма»[10]. На белорусском и особенно на русском языке о Быкове написано больше, серьезнее и значительней. Д. Бугаев, И. Дедков, Л. Лазарев и А. Шагалов посвятили В. Быкову свои монографии, на которые я часто опиралась в работе над этой книгой. Один из лучших советских критиков Алесь Адамович оставил серьезное интервью с Быковым и множество превосходных аналитических статей.

Пожалуй, здесь следует сказать несколько слов о структуре этой книги. Первые две главы — преимущественно биографические; в главах с третьей по седьмую я рассматриваю и анализирую работы Быкова, представленные в его шеститомном издании[11]; восьмая глава посвящена исследованию поздних работ писателя, в которых Быков, используя язык аллегорических притч, продолжает свою непримиримую и бескомпромиссную борьбу против насилия над человеческой личностью, художественно исследует многоликость добра и зла, утверждает естественность и законность права выбора каждого индивидуума при любых обстоятельствах; девятая глава предлагает читателю интервью 2001 года, которое, как мне кажется, явилось для писателя одним из толчков взяться за мемуарную прозу — Доўгая дарога да дому, 2003[12] (Долгая дорога домой, 2005)[13].

На одной из фотографий, которые приведены в книге, запечатлены Быков и Солженицын. В фотографию стоит вглядеться. Удивительно схожее выражение лица у того и у другого — редкое сочетание пытливости и неколебимости воли[14]. Но у Быкова отчетливо видна черта, которая не очевидна у Солженицына. Эта же черта — сочувствие — явственно видна у другого, более близкого Василю Владимировичу собрата по перу, — Вацлава Гавела. Конечно, что-то можно списать на фотографическую технику, освещение, ракурс, настроение фотографируемых, да и самого фотографа. Но! При всем том — это же Гавел предложил гонимому Быкову убежище в Чехии. И Быков это предложение принял. Хотя таких предложений было много — фактически он мог бы уехать в любую точку земного шара, включая Канаду, Соединенные Штаты, Италию и т. п. Но там, в этих странах, через два-три года Быков должен был сделать выбор — отказаться от белорусского гражданства и принять гражданство приглашающей стороны[15]. И Вацлав Гавел, бывший диссидент и писатель, прекрасно понял, что Быков такой вариант даже и не рассматривает.

Быков, Солженицын, Гавел. Последние два были открытыми диссидентами. Быков же являл собой особый тип инакомыслящего, который, несмотря на упорное сопротивление властям, редко вступал с ними в открытую конфронтацию. При этом он оставался совершенно непреклонным в своем стойком нежелании и неумении подчиняться навязываемому «сверху» мнению, действию или оценкам. Во время перестройки, когда появилась надежда на демократические перемены, голос В. В. Быкова обрел поистине набатное звучание.

Увы. Народ Беларуси выбрал Лукашенко. Будучи одним из двух канадских представителей Хельсинкской группы на выборах (всего нас, иностранных наблюдателей, было около трехсот человек), считаю нужным еще раз подтвердить полную их легитимность. Быков, который являлся одним из столпов демократического движения Беларуси, рано осознал устремления диктатора, понял суть его намерений еще до того, как тот заполучил власть. В ответ на действия Лукашенко, когда тот оказался уже при власти, Быков бросил решительный вызов: писатель, превыше всего нуждавшийся в рабочем покое своего кабинета, стал активно выступать везде, где только находил слушателей. Он неустанно работал в публицистике, повел и возглавил нравственный протест и интеллектуальное контрнаступление против авторитарных устремлений нового президента.

Однако история в очередной раз доказала, что тиран, обладающий хорошо вооруженной армией и выдрессированной полицией, легко контролирует не только экономику. Уже к 1996 году Лукашенко перекрыл все легальные каналы, связывающие писателя с белорусскими издательствами, прессой, радио и телевидением. Но самое тяжелое заключалось в том, что из-за постоянной слежки, лживой пропаганды, провокаций и прочих атрибутов тоталитарного бытия писатель не имел возможности нормально работать. Он, 76-летний ветеран страшной войны, известный писатель, должен был уехать из родных мест, для того чтобы иметь возможность продолжить свою писательскую деятельность. Быковы приняли приглашение международного ПЕН-клуба (сначала Финляндии, затем Германии), а позже переехали, как мы знаем, в Прагу.

В литературу Быков пришел сравнительно поздно. В середине 50-х, когда уже прогремели имена многих его сверстников, о Быкове еще не знали, да и он сам отнюдь не был уверен в выбранной им стезе. Разумеется, огромную роль сыграли особенности его биографии: хотя в войну он вступил еще совершенным юнцом (в 1941-м уже рыл окопы, затем экстерном учился в военном училище), служба в армии закончилась для него гораздо позднее, чем для многих других. Демобилизованный только в 1947-м, он опять был призван в армию в 1949-м и оставался кадровым офицером вплоть до 1955 года, когда наконец пришло долгожданное освобождение от опостылевшей военной службы.

Как и многие писатели-фронтовики его поколения, в начале творческого пути Быков предпочитал военным темам и сюжетам мирные и послевоенные. Писал юмористические статьи, фельетоны и короткие сатирические рассказы. Только два рассказа, тематически связанные с войной, были опубликованы в мае и июне 1949 года на страницах газеты «Гродненская правда». Однако к мнению белорусского исследователя В. Бурана, высказанному в его монографии «Василь Быков» (достаточно достойной во многих отношениях), — о том, что уже эти рассказы содержат отличительные черты «типичного Быкова», — следует, на мой взгляд, отнестись с осторожностью. Разумеется, Быков есть Быков, любая творческая биография предполагает наличие пути, но данный постулат вовсе не означает, что этот путь прочерчен с самого начала. Следует признать, что первые опыты в прозе Василя Владимировича мало чем отличались от типовых произведений средних советских писателей того времени. Сам Быков считал их «малозначащими» и никогда больше к ним не возвращался.

9

Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе. Arnold McMillin. A History of Byelorussian Literature from Its Origins to the Present Day (Giessen: VERLAG, 1977); Belarusian Literature in 1950s and 1960s (VERLAG, 1999); McMillin. Belarusian Literature of the Diaspora (Birmingham: University of Birmingham, 2002). Writing in a Cold Climate: Belarusian Literature from the 1970s to the Present Day (London: Money Publishing for The Modern Humanities Research Association, 2010).

10

Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе. Arnold McMillin. A History of Byelorussian Literature from Its Origins to the Present Day (Giessen: VERLAG, 1977); Belarusian Literature in 1950s and 1960s (VERLAG, 1999); McMillin. Belarusian Literature of the Diaspora (Birmingham: University of Birmingham, 2002). Writing in a Cold Climate: Belarusian Literature from the 1970s to the Present Day (London: Money Publishing for The Modern Humanities Research Association, 2010).

11

Помимо бесчисленных статей на темы белорусской и русской литературной культуры, перу профессора Арнольда Макмиллина принадлежат фундаментальные монографии, среди которых отметим следующие, относящиеся к белорусской литературе. Arnold McMillin. A History of Byelorussian Literature from Its Origins to the Present Day (Giessen: VERLAG, 1977); Belarusian Literature in 1950s and 1960s (VERLAG, 1999); McMillin. Belarusian Literature of the Diaspora (Birmingham: University of Birmingham, 2002). Writing in a Cold Climate: Belarusian Literature from the 1970s to the Present Day (London: Money Publishing for The Modern Humanities Research Association, 2010).

12

Быкаў Васiль. Доўгая дарога да дому. Мiнск: Кнiга, 2003.

13

Быков Василь. Долгая дорога домой / Пер. Валентина Тараса. Москва: АСТ, 2005.

14

Григорий Свирский отмечает сходство и разницу характеров Быкова и Солженицына, отдавая предпочтение Быкову, в своей книге «История советской послевоенной литературы» (Анн Арбор: Ардис, 1981).

15

В настоящий момент белорусы имеют право на двойное гражданство. В то время, когда Быков выехал за границу, этого еще не было. Быковы, однако, не приняли бы другого гражданства по принципиальным соображениям.