Восход Акроникса

Было раннее утро и почти все люди вокруг уже спали. Тьма все настойчивей вступала в свои права, гася последние искры света и окутывая центральный постамент.

- А Схирем и тот третий, что сидел с вами у костра, тоже ищут здесь убежище? - Вику стало интересно, какие тайны могли хранить те, чье общество избрал анархомаг.

Рах задумчиво почесал подбородок:

- Вообще-то, я не так много знаю об этих двоих. Со Схиремом нас судьба уже сводила, но как врагов и тогда дело дошло до большой крови. Ныне же, мы оба стали скитальцами. Я по собственной воле, он же, насколько я знаю, не по своей. - Маг было хотел обратиться к Измаилу, но тот лишь пожал плечами, видимо зная ещё меньше. - А вот насчет Шраума, я тебе парень вообще сказать ничего не смогу. Разве, что он сильно смахивает на охотника за головами. Повадки и молчаливость - спутники любого опытного странника, но в нем есть что-то ещё. Что-то холодное и смертельно опасное. С такими людьми надо держать ухо востро, потому как им все равно кто ты, друг или враг, для них главное, сколько можно получить за твою жизнь.

- Он каждую ночь уходит в дальний конец лагеря, на южный холм, где мы храним чаши с пеплом сожженных усопших, что после очищения станет Серым Саваном, - вставил слово жрец. По голосу Вик понял, что тому не очень приятно подобное поведение, но все же, видимо находиться среди праха мертвых тут не воспрещалось. - А вот днем его в лагере не бывает и где его носит, одним богам известно.

- Да уж, спать среди праха, как-то странно, - согласился Викар.

- А он там и не спит, - промолвил, казалось уже начавший засыпать Рах, - говорю же, есть в нем что-то неправильное, темное. Он там будто сил набирается.

- Ну это ты хватил, - слегка усмехнулся Измаил, - если бы он творил темные таинства, не сомневайся, мы бы почувствовали.

- Ты многого не знаешь, жрец, - зевая и неуклюже укладываясь на бок буркнул анархомаг. - Грани зла столь же широки, как и фантазия его последователей.

Они ещё какое-то время общались, в основном Вик спрашивал о людях, что приходили сюда до него и тех, кто ныне находился с ним под одной крышей. Ничего особо интересного не обнаружилось, а темы о Схиреме и Шрауме, как-то сами собой уходили в сторону и парень решил, что после, обязательно поговорит и с ними.

Через какое-то время Рах перестал отвечать и с его стороны стали доносится мелодичные и спокойные переливы поющих кристаллов. Из тонкой прорези, что видимо являлась ртом появились едва заметно поблескивающие облачка пара.

- Вик, лучше отодвинься, - голос жреца звучал уже в полной темноте, проповедь давно закончилась и последние парящие огни давно угасли. - Рах неплохой человек и не делает никому зла без причины, но сама его сущность крайне опасна, а когда он не может её контролировать, к примеру во сне, она становится во сто крат смертоносней.

Викар сначала не понял, о чем толкует жрец, однако присмотревшись чуть внимательней понял, что он принял за пар от дыхания, на самом деле были сгустками невесомой алмазной пыли, моментально впивавшейся во все, до чего могла дотянуться. Большей частью, она оседала на той самой стене шатра, к которой весь вечер, привалившись, сидел Рах. Теперь становилось понятно, почему это место выглядело так, будто было вовсе не из выделанной шкуры, а из камня. За то время, что анархомаг провел здесь, кожа так напиталась смертельным дыханием мага, что давно стала тверже любой скалы.

Открытие было не из приятных и Викар поспешно отодвинулся.

- Отдохни парень, - произнес удаляющийся в сторону, где отдыхали другие хранители, Измаил. - Завтра будет непростой день и если ты решил помочь Даниэлу, то тебе понадобятся силы.

В этом был смысл, однако, несмотря на усталость, Вик все никак не мог выкинуть из головы загадочную фигуру Шраума. Если он днем пропадает вне лагеря, то единственная возможность поговорить с ним до завтрашнего похода, это сейчас.

Выбираться из наполненного теплом человеческого дыхания и свежестью, привнесенной магией шатра, у парня не было никакого желания, но странная, присущая ему с детства тяга, искать ответы на вопросы, подняла его и направила к выходу.

Стоило откинуть полог, как в лицо Вику сразу ударил морозный ночной воздух. Здесь было намного холоднее, чем внутри, а налетевший ночной ветер заставил его поежиться и плотно запахнуть свой походный плащ. В лагере сиротливо тлел всего лишь один костер, у которого сидела, что-то перебирая в руках, сгорбившаяся фигура. Приглядевшись, Вик понял, что это Схирем. Тот был занят чем-то странным и еле заметно подрагивал, то ли от холода, то ли от чего-то ещё. Что тот держал в руках было не разглядеть, лишь редкие, тусклые отблески иногда сверкали перед его лицом.

Чтобы-то ни было, вряд ли колдун был бы рад, если бы его сейчас отвлекли. Поэтому, натянув поглубже капюшон, скрываясь от очередного порыва промораживающего до костей ветра, парень решил двинуться в сторону, упомянутого Измаилом, южного холма, где вроде бы должен был находиться Шраум.

- Все таки решил прогуляться? - раздался позади голос Измаила.

Вик кивнул. Он едва различал жреца, к тому же тот явно собирался идти в противоположную сторону, однако решил спросить:

- А ты чего вышел, ты ж вроде и сам уже собирался на боковую?

- По малой нужде я, - усмехнулся тот и уже серьёзней добавил, - ты главное за преграду не выходи. Она хранит нас от ужасов ночи, но стоит тебе сделать шаг за неё и я не дам за твою жизнь и черствой корки хлеба.

Внезапно, Вику пришла на ум, как ему показалось, неплохая идея и он бросил в след уходящему жрецу:

- Если за преградой так много созданий, то не стоит ли ставить силки или ловушки на них? Это обеспечило бы лагерь мясом, а вас жертвенными дарами.

Измаил даже не обернулся и сквозь мрак, и холод до Вика долетел, почти заглушенный ветром, ответ:

- Ага, был у нас уже один умник с точно такой же идеей и отвечая на твой следующий вопрос скажу, был он, да исчез, строго той же ночью, как решил воплотить свой гениальный план в жизнь.

Ответ почему-то вызвал у Викара улыбку, он и сам не понял из-за чего, но за место привычного страха перед ночными опасностями, внезапно пришло веселье. Однако, парень решил не отбрасывать идею о ловушке, хотя опыт незадачливого предшественника повторять все же не хотелось. С этими мыслями он вновь зашагал к южному холму.

Идти пришлось не далеко. Было странно наблюдать, как за магической стеной, словно невидимым куполом накрывшем всю территорию храма, беснуется снежный буран. Под ногами же Вика была едва влажная земля, которую и грязью-то назвать, можно было лишь с большой натяжкой. Через пару минут он уже поднялся на небольшой холмик с южной стороны от Когтей и в нерешительности остановился.

Там, наверху, среди плоских чаш, урн и толстобоких ваз, доверху наполненных серым пеплом, скрестив ноги и сложив руки на коленях, сидел человек. Здесь, на вершине, не было ни дуновения ветра и ни что не беспокоило прах усопших, покоящийся в фиалах вокруг жутковатой фигуры. Ни слова, ни вздоха, лишь закрытые глаза и недвижимость камня.

Разглядеть детали одежды сейчас не представлялось возможным, ибо свет последнего костра в лагере не достигал этого места. Ночные клубящиеся небеса, черным дегтем нависали совсем близко, не только не пропуская свет лун, но казалось сами источали непроницаемый мрак.

Вик понятия не имел, как начать разговор, поэтому не нашел ничего лучше, чем немного неуверенно позвать сидящего по имени:

- Шраум?

Веки человека дрогнули и парень готов был поклясться, что уловил отсвет яркого-зеленого сияния под ними, которое, мгновение спустя, исчезло. Молчаливый взор обратился на парня, тут же почувствовавшего себя не в своей тарелки. Не нужно было видеть глаз Шраума, чтобы чувствовать, как будто все тело пронзает сковывающий душу холод. Вик уже пожалел, что решился поговорить с ним. Наконец, сглотнув подступивший к горлу липкий ком, он произнес:

- Я ... меня зовут Вик.