Восход Акроникса

Странно, подумал Викар, если этот бог, действительно делает столь полезное для всех нас дело, почему же его, Вика, матушка никогда не молилась ему. Она всегда была очень набожной, к тому же колдуньей. Внезапно, неприятное предположение холодным лезвием вонзилось в его разум: 'А не была ли его мама из тех, что противостояли Богу Вечной Переправы и если так, то примет ли он его подношение ради неё?' Измаил же, явно подводил рассказ к окончанию, который, к сожалению, породил больше вопросов чем ответов, а причина, почему его артефакт так тянется к этой страной божественной силе, так и осталась тайной.

- Наш владыка мог легко сражаться вне пределов материального мира, где его сила и боевой опыт делали его почти непобедимым. Но лично вмешиваться в дела смертных было нельзя, ведь в таком случае, он бы тут же начал уже сам переполнять Кеплер своей божественной мощью. Поэтому ему понадобились проводники его воли. Жрецы, апостолы, те кто несли бы его учение. Кто помогал бы людям в жизни, давал знания о мире вокруг них. В отличии от большинства из Пантеона, он избрал тяжелый путь, где личные желания уходят на второй план, ради сохранения жизни простых смертных и не только. Каждый из нас, что присягнули ему на верность, от начала нашего священного обета и до конца жизни будет идти по избранному пути, и не свернем, чтобы не случилось. Ибо лучше умереть во имя великой цели, чем жить бесцельно.

- И какова же ваша цель? Ну конечная, - осторожно поинтересовался Вик.

- Наша цель - защита жизни, друг мой, - ответил Измаил, - мы лишь проводники высшей воли, но за то время, что прошло с освобождения Вечной Переправы от демонов, Кеплер очень сильно изменился. Жизнь во времена возвращения нашего господина едва теплилась, островки цивилизации были затухающими огнями свечей в пелене безжалостного бурана. А Небесные Горы были вовсе не такими как сейчас. В то время, эти дети проклятого неба ежедневно протягивали свои бестелесные тела к плоти мира, оставляя на нем глубокие ожоги, привнося с собой частицы первозданного хаоса. Существа и артефакты, коим не место среди нас, но чье уничтожение может быть едва ли не опасней их существования.

Большинство людей уже спало, ибо час был ранний, а за день все изрядно устали, однако у Вика сна не было ни в одном глазу. Наконец-то, хоть какая-то информация, правда не сказать чтобы она его сильно обрадовал. Парень подался вперед и уточнил:

- Что значит 'уничтожение может быть едва ли не опасней их существования'? - Ему крайне не хотелось верить, что его находка представляет угрозу, учитывая к каким чудесам та может открыть дорогу.

Жрец провел рукой по проплывающей мимо связке символов, чем-то отдаленно напоминающей вставшего на дыбы единорога. Зацепившись за кончики его пальцев, фигура продолжила движение, начав вытягиваться молочными нитями по пути своего полета, перьями кипельно-белой пены. Рядом подал голос Рах:

- Взгляни, - коротко произнес он.

В покрытой кристаллическими наростами руке лежала небольшая, едва ли с ладонь, смоляная паутинка, чьи нити, будто корни дерева, сплетались и расплетались совершенно хаотично. Анархомаг аккуратно взял предмет за края обеими руками и без особых усилий переломил строго по середине.

Из мест разлома показался тягучий сок серебристого цвета, который протянулся от одного скола к другому. Это было похоже, будто материал просто из твердого внезапно стало мягким, кисельным и сменили цвет. Ручейки этой жидкости медленно начали смешаться в единую, большую лужицу, что зависла строго между двумя разделенными краями и начала испускать мерцающую пыльцу, оседающую на руках Раха и одежде Вика. Пыльца тут же кристаллизовалась, застывая переимчивыми лазурными каплями.

Рах отпустил один из осколков, что будто и не был отделен от собрата, вовсе не собирался падать вниз. Аккуратно, он погрузил освободившуюся руку в мерцающий портал, сплетенный из вытекающей жижицы. Через мгновение колдун вытащил руку обратно. Его твердая, кристаллическая кисть была покрыта новыми, будто-бы алмазными наростами, от которых исходил голубоватый пар. В нос ударил тяжелый, резкий запах. А на ладони, меж сверкающих и исходящих султанчиками тумана свежих кристаллических наслоений, покоилась голубовато-белесая сфера с вкраплениями изумрудных пятен.

Рах осторожно протянул руку Вику и тот присмотрелся. Белый цвет сферы не был постоянным, он плавал внутри неё, то застилая обзор на сине-зеленое ядрышко, то вновь открывая его. Вик не мог понять, но что-то в этой маленькой горошине было необычным. Он было протянул руку чтобы взять её, но анархомаг быстро отвел ту в сторону:

- Не стоит парень. Миры не игрушки, - беззлобно, но с наставнической ноткой сказал он.

- Миры? Это что мир? - Вик присмотрелся ещё раз и тут же все понял. Конечно, он же прожил всю жизнь под грязно-желтыми тучами, закрывавшими все небо. Земля Кеплера была скупа на краски с вкраплениями бесцветных кустарников, да мрачных лесов, а то и просто становилась каменисто-серой пустошью, а уж чтобы вода была такой ослепительно голубой, парень вообще никогда и помыслить не мог. Неудивительно, что было трудно оторвать взор от этого маленького чуда. Наверное, именно так с высоты выглядел тот мир, куда переносил его собственный артефакт. - Но, постой, он же такой маленький, какие же люди могут там жить?

- Он не маленький, это его астральная проекция, насколько я смог понять. И все что случится с ней, случится и с настоящим миром. - Сияющая лужица портала начала сжиматься, восстанавливая разломанный артефакт и Рах поспешил вернуть маленький мир в его родную стихию. Когда дело было сделано, он помог скрепить стороны паутинки и та, вновь стала напоминать переплетение тонких смоляных корешков. - Именно поэтому я здесь. Каждый из этих крохотных шариков, представляет собой огромную силу. Любой колдун, для которого жизни людей не значат ничего, душу бы отдал за то, чтобы обладать этим артефактом, ведь тогда он сможет одним мановением руки лишать жизни миллионы живых существ и питаться их силой.

'Разве кто-то...' - Вик было хотел спросить, осмелиться ли кто-либо на такое злодеяние, но наткнувшись на тяжелый взгляд одного единственного мутного глаза анахромага, внезапно понял, что он сильно недооценивает тьму, поселившуюся в сердцах большинства живущих. Это ему, взращенному в кругу любящей семьи, претит даже сама мысль об уничтожении невинных, ради собственной выгоды, но Кеплер, как видно, наловчился порождать чудовищ, не только на своих пустошах, но и в сердцах.

- Я здесь, именно потому, что многие в нашем мире не только могут, но и хотели бы этого. Даже всей моей силы может оказаться недостаточно, чтобы не позволить попасть этой вещице в злые руки. Как понимаешь, уничтожить её тоже нельзя, ибо я не уверен, что тогда не погибнут и все миры, спрятанные внутри паутины, - анархомаг казалось сник, нехотя признавая, что та ноша, что легла на его плечи, стала тяжким бременем от которого он бы с радостью отказался, но не может. В его голосе появился немой укор в сторону хранителей. - Я бы оставил его здесь, жрецам, но те не приняли его, сказав, что их сила так же не безгранична и они готовы укрыть меня, но не мою ношу. Поэтому, я решил переждать зиму тут, а весной двинусь на восток, к первым храмам. Там я смогу оставить эту вещицу и, наконец, вздохнуть с облегчением.

Рах замолчал, позволив жрецу продолжить рассказ, но тот лишь стоял молча, склонив голову, укутанный в почти угасшую рунную метель. Сразу стало как-то тоскливо, неуютно. Холод, что не мог проникнуть под тяжелый полог огромного шатра, внезапно нашел лазейку и поселился внизу живота. Осознать что кто-то может легко и без раздумий убить миллионы, было неприятно. Сказки кончались, а жестокая правда реальности вовсе не была теми наигранными 'поисками сокровищ' и приключений, что раньше казались столь важными и захватывающими. Опасность была, но вовсе не в ловушках и даже не в чудовищах. Самая большая опасность была в головах других людей, в их истлевших умерших душах. Пришедшее понимание заставило взглянуть на жрецов и Раха под другим углом. Эти люди обладали силой, но предпочли не покорится окружающему миру и его правилам, а восстать против них. Ради других.