Страница 61 из 131
Флавио качает головой.
— Соус готов, — объявляет он, оставляя гору грязной посуды и с надеждой читая молитву.
Пьетро пробует.
— Мне нравится!
Затем они сливают воду из пасты, кладут её обратно в кастрюльку и поливают сверху соусом.
— Так вот, эта крыса умела выбирать необходимые ингридиенты ддя разных блюд. Она нюхала их, а потом, как по волшебству, словно танцуя в ритме музыкальной симфонии, комбинировала их и соединяла, чтобы получилось непревзойдённое блюдо.
Флавио аккуратно премешивает пасту с соусом, вертя ложкой в центре кастрюли.
— Ладно, идём за стол, крысёныш, раз всё готово.
Пьетро садится. Флавио приближается к нему, берёт большую ложку и накладывает пасту в тарелку Пьетро, затем в свою, а затем оставшимся соусом поливает тарелку друга. Садится и наливает себе немного вина. Пьетро не ждёт его. Он умирает с голоду, накручивает пасту два или три раза и пробует.
Флавио наблюдает за ним, пока тот жуёт.
— И как? — любопытствует он. — Что скажешь?
— Скажу, что та крыса сделала бы это лучше даже с закрытыми глазами. Отвратительно. Переварено и безвкусно.
— Как это? Разве я только что не был принцем?
— Нет, ты теперь даже не Гус, который был крысой Золушки.
Флавио делает жест, будто бьёт воздух, затем решает попробовать сам.
— Позволь мне проверить, насколько ты преувеличиваешь… — он прожёвывает немного, а затем выплёвывает прямо в тарелку. — Господи! Какой ужас! Паста не просто переварена, она превратилась в какое-то месиво! Если я что-то ненавижу, так это вот такую пасту… Как будто этого мало, тут ещё и не хватает соуса. Не то чтобы он был плохим, но…
Пьетро выпивает бокал красного вина, он приканчивает его так быстро, как может, затем наливает ещё и залпом выпивает.
— Что ты делаешь? Стараешься опьянеть?
— Да, пью, чтобы забыть… вкус этого блюда. И кстати, соус всё-таки пригорел, — он открывает ноутбук и быстро что-то набирает.
Флавио с замиранием сердца глядит на него.
— И что теперь ты делаешь? Ищешь новый рецепт?
— Нет… ищу доставку еды… Вот… «Take away», японский ресторан… — он поднимается и достаёт телефон из кармана пиджака. Затем садится обратно за компьютер. Ищет номер телефона. Набирает его. — Алло? Добрый вечер, да, мы хотели бы сделать заказ… Да, суши и сашими… Флавио, ты тоже будешь?
— Да-да, всё то же, что и ты… — он дальше слушает своего друга, который теперь полон восторга и жезнерадостности.
— Они должны принести нам хороший ужин… мы начинаем холостую жизнь! — он прикрывает микрофон рукой. — Это женщина. И ты даже не представляешь, какой у неё чувственный голос… Мне нравятся эти азиаточки, а тебе?
Флавио отрицательно мотает головой. Пьетро разводит руками.
— Ради бога… ну, а я бы не прочь! — он возвращается к телефонному разговору: — Да, и добавьте ещё порцию хорошего белого риса… — он исподлобья смотрит на Флавио, — и проследите, чтобы он не был переварен.
Флавио наливает себе выпить и печально смотрит с дивана на Пьетро, который, наполненный своим абсурдным восторгом, пытается снять женщину по телефону.
— Так как, Вы сказали, имя? Нет, не ресторана. Я имел в виду Ваше имя… Как Вас зовут? Фу Тан Чжи… Ай, простите… Фу Дам Чжи. Не так. Тута Чжи? Ладно… Неважно…
Флавио думает о Кристине. Чем она сейчас занята? С кем? Но он не чувствует ревности. Представляет, как она бродит по дому, готовит что-то, как всегда делала для него, каждый вечер к его возвращению, даже если он приходил очень поздно. И этот бульон, этот простой, глупый и иногда совершенно безвкусный бульон вдруг начинает казаться ему самым лучшим блюдом в его жизни. Он вспоминает прошлое. Кристина. Кристина смеётся. Её эмоции по окончании какого-то фильма. Кристина спит. Кристина, всё ещё сонная, завтракает. Они с Кристиной занимаются любовью. Та ночь на берегу моря, после того, как они выпили, та прогулка, тот пляж и та спрятавшаяся луна. Тишина, той ночью пляж был совсем пуст. Где это мы были? В Испании. На Ибице. Нет, это было через год! А тогда мы были в Греции. И он вспоминает все движения, чувства, игру огней, полутень между скалами… Эта женщина в его объятиях, под ним, страсть, которая затмила всё, как внезапный голод, который невозможно контролировать, который не позволяет видеть ничего вокруг. И, словно жертва преступления, Флавио в своих мыслях снова возвращается туда, переживает эту страсть, которая и сейчас для него такая ясная и сильная, что красота её почти раздражает. Он возбуждённо смотрит в пустоту, в темноту ночи, и снова слышит далёкое эхо тех вздохов, дыхания, прерывистого от желания, и великолепного голода любви. Его захватывает неожиданная грусть, которая уносит его очень далеко.
— Я заказал всего понемногу… ты меня слышишь? Для тебя тоже.
— Да-да, спасибо…
Флавио поднимается, уходит в свою спальню, закрывает дверь и ложится в постель, даже не раздеваясь. Поверить не могу. Не может быть. Не может всё закончиться вот так. Как же я мог ничего не заметить? А может, я и знал всё, просто не хотел видеть. И как по волшебству, безо всякого повода и причины, ему на ум приходит песня: «Без тебя. И без смысла. А в кармане столько ещё дней». И эти дни резко стали ему казаться бесполезными, как никогда. Он спрашивает себя, может ли он ещё что-то сделать. И снова он вспоминает эту песню, только на этот раз она даёт ему ответ. «Но я устал, и мне было всё равно, и не было выхода, я сделал всё, что смог…» Неожиданно ему захотелось улыбаться, как какому-то идиоту. Сделал всё, что смог. И что я говорю? Не я принял это решение. Это была она, Кристина. И с чего это она вдруг сделала это? Всегда есть что-то, кто-то, факт, история, фильм или момент, которые определяют то, что случится дальше, что мы решаем в течение часа, дня, недели или месяца. Взрыв, чья-то смелость, которая передаётся тебе, которая показывает тебе то, чего ты не хотел видеть, и ведёт тебя по новому пути. Что же случилось с тобой, Кристина? Что тебя толкнуло на этот шаг? Ещё она песня в голове. «Шаг назад, и я знаю, что ошибаюсь, но мне не хватает слов, чтобы сдвинуть солнце. Шаг вперёд, и небо снова синее, и больше ничего не остановит меня, как твои слова, которые сдвинули солнце». «Шаг назад» Неграмаро. Ей нравится эта группа. Она иногда говорила о них, об их песнях, о некоторых фразах в частности, которые производили на неё впечатление, но я не их фанат, я всегда мог прервать её и сменить тему… Как же глупо. Интересно, сколько раз я это делал и в других, более важных случаях. Но я этого не замечал. Я всегда любил тебя. Как можно вот так потерять любовь? Он силится понять, вспомнить хоть одну из тех песенных фраз, которые могли бы толкнуть её на это… Однако он понимает, что не знает их, что никогда не узнает реальных причин. Они говорили всю ночь, он пытался убедить её всеми возможными путями. Но нет. Невозможно было ничего сделать. Так что Флавио переворачивается на другой бок, подтягивает ноги и сворачивается калачиком, словно нуждается в защите. Эта песня Баттисти продолжает крутиться в его голове. «Я чувствую себя пустым мешком, брошенным мусором». И тогда он чувствует себя более одиноким, чем когда-либо раньше, у него складывается впечатление, словно он потерял всё, что у него нет больше точки опоры, нет реальности, смысла существования, дома, кабинета, работы, он словно в открытом море, словно отвергнут самим собой. У него начинается паническая атака, ему становится нечем дышать, он задыхается, его сердце бьётся в новом ритме, каждую секунду сбиваясь с него. Тахикардия. Ужас. Он пытается достать мобильный из кармана. У него не получается, он подцепляет его кончиками пальцев и наконец достаёт, открывает и ищет номер. Кристина. Но им снова овладевает песня. На этот раз она кажется тяжёлой, жестокой и определённой. Она словно кричит у него в голове: «Гордость и достоинство! Брось телефон…» Так что он закрывает его. И понемногу его дыхание нормализуется, а сердце успокаивается. «Подожди хотя бы мгновение… А если нет… Ты и сам знаешь…», — продолжает голос в его голове. Он улыбается. Да. Ты прав, Лучио. Он возвращает телефон в карман, а в дверь стучится Пьетро.