Страница 115 из 131
— Я сделал что-то не так?
Ники смеётся.
— Если кто-то и сделал что-то не так, то это я… Но я это знала… Да и вообще…
Гуидо смотрит на неё в ожидании конца фразы.
— Да и вообще – что?
— Ничего…
— Нет, умоляю, скажи… — он снова берёт её за руку, точнее, за обе, некоторое время боясь и осторожничая, сомневаясь, не переходит ли он границы дозволенного. — Вообще – что?..
Ники улыбается ему.
— Да и вообще… я как раз мечтала о ванне.
Она выходит из бассейна. Гуидо смотрит на неё. Впервые в этом гидрокостюме, освещённом луной, в обрамлении зелени тёмного леса, он видит женщину. Видит её точёное тело, решительное, женственное, мягкое и округлое. И впервые это не просто игра. Сейчас это – настоящее желание. Он чувствует сильную, неудержимую дрожь, которая пробегает по его спине, которая бьёт его в живот, которая не отпускает его в этот момент, который кажется вечным. Ники оборачивается и видит его в бассейне, погружённого в воду и окружённого паром, который исходит от него. Видит в темноте его глаза, его пухлые губы, доказательства его желания под этим ночным светом.
— Что ты делаешь? Ты идёшь?
Гуидо молча выходит. Не произнося ни слова, они снова залезают в машину. Чуть позже они оказываются на другой стороне от холмов, на виа Аурелия, а потом, наконец, и в городе. Они останавливаются у дома Ники. Это была молчаливая поездка. Гуидо смотрит на неё. А у неё перед глазами всё ещё поле, и нет у неё никакого желания снова встречаться с реальностью. Она поворачивается к нему.
— Спасибо, это была прекрасная ночь, — чмокнув его в губы, она убегает. Поцелуй был настолько лёгким, что его, можно сказать, и не было, так что он оставляет за собой тысячи вопросов.
Кто мы? Друзья? Любовники? Влюблённые? Пара? Никто? И с этим последним вопросом Гуидо видит, как она исчезает за дверью.
Ники не вызывает лифт. Она поднимается пешком, стараясь издавать как можно меньше звуков. Поверить не могу, уже полпятого. Как давно я не возвращалась так поздно? Целую жизнь назад… Она оказывается у дверей своей квартиры, вставляет ключ в замок и поворачивает его. Клак. К счастью, они не закрылись на задвижку. Она входит и закрывает дверь обеими руками, осторожно стараясь не отпустить замок. Затем она на цыпочках проскальзывает в свою комнату. Проходя мимо спальни родителей, она смотрит под дверь. Темно. Они выключили свет. Слава богу.
Но Ники не знает, что Симоне не спится. Ей хватило легчайшего шума входной двери, чтобы открыть глаза, а может быть, причина не в этом, кто знает. Факт в том, что она следит за шагами своей дочери, словно может видеть её, и, как любая мать, она поняла. Неизвестно, до какой степени… но поняла. Услышав, что дверь спальни Ники закрывается, она делает глубокий вздох и пытается снова провалиться в сон. Вертится в постели. Должна ли я что-то сделать? Есть ли у меня право вмешиваться в жизнь моей дочки? Кто я такая, чтобы говорить с ней? Её мать. Да, точно. Но могу ли я знать всё о её любви? Как я могу растолковывать, решать, переводить её мысли, всё, что она испытывает, чувствует, о чём мечтает?.. Счастлива ли она сейчас, грустна или напугана… Обдумала ли она всё? Она знает, что делает. Ники молода, но в некоторых случаях она зрелая, слишком взрослая для своих лет. Так что сейчас будет справедливо позволить ей жить своей жизнью, не волнуясь о том, сказочна или жестока её реальность, она может падать и подниматься вновь, делать всё с лёгкостью или бороться с испытаниями, быть в трёх метрах над небом или под землёй. Роль матери из того и состоит, чтобы всё время быть рядом с дочерью, ничего не говоря, но будучи готовой поддерживать и поощрять в нужный момент, давать ей максимальную свободу выбора и соглашаться с её решениями в надежде, что они сделают её счастливой. Я такая надоеливая. Мать-зануда. Она улыбается своим размышлениям. Знаешь, что я собираюсь сделать, Ники? Не стану давить на тебя. Приму все твои решения, надеясь, что ты будешь счастлива. Вот так… Затем она смотрит на Роберто, спящего рядом с ней и слегка похрапывающего. Возможно ли это? Я должна быть такой же, как он. Спит, как ни в чём не бывало, ничего его не волнует, а особенно то, что происходит у него дома! Да к тому же, ещё и храпит! Так что, по крайней мере, по этой причине, она громко хлопает и скидывает с себя его ноги. Роберто подпрыгивает, но затем снова начинает глубоко дышать, даже глубже обычного. Он шевелит губами, словно голоден, словно ищет что-то в воздухе, а затем переворачивается на другой бок и спит дальше, как ни в чём не бывало. Поверить не могу! Это просто невозможно. Спит, как ангелочек, он спит, пока я ломаю голову над своей дилеммой… которая, честно говоря, должна быть нашей! Роберто снова переворачивается. Не может быть, думает Симона, и ей становится ещё печальней. Опять храпит! И как такое возможно?
131
Ники начинает раздеваться. Нюхает свою кожу. Подносит локоть к носу. Хм… Какой странный запах. Похоже на мыло, которым иногда пользуется папа. Но запах приятный. И стойкий. И даже тут он был прав! Кожа стала такой мягкой. Эффект серы просто невероятен из-за её pH, она убивает грибки и паразитов, защищает кожу… В общем, каждый должен хотя бы раз в неделю окунаться в эти термы. Да. И что теперь? Она улыбается. Что могло случиться, если хватило одного только бассейна с горячей водой, чтобы я его поцеловала? Я поцеловала его. Это слово вдруг начинает казаться ей очень странным. Я его поцеловала. Затем она смотрится в зеркало. Вьющиеся спутанные волосы окружают лицо, заставляя казаться его другим, она практически не узнаёт себя в этом новом свете. Я его поцеловала. Она внимательно смотрит на себя снова, словно ищет в своих глазах следы настоящих перемен. Как в том фильме, ремейке с Николь Кидман в главной роли, где рассказывается история об инопланетянах, которые принимают человеческое обличие, представляются людьми, и в итоге они начинают вести себя необычно. Ники немного наклоняется к зеркалу. Не вселился ли в меня инопланетянин? Она улыбается. Мне понравился этот фильм. А эта ночь? Понравилась тебе эта ночь? Она пристально и внимательно смотрит в зеркало. Затем улыбается этой странной девушке, которая вдруг взбунтовалась. Я ведь просто хотела искупаться, так? Мы ведь можем остановиться на этой версии? Ну да, конечно. Пожалуйста, пусть будет так. Она продолжает раздеваться, снимает брюки, складывает их на стуле, и в этот самый момент у неё возникает новый вопрос, внезапный и неожиданный, может быть, даже бессмысленный. А как же Алекс? Что бы сказал Алекс обо всём этом? Как бы это ему понравилось? Она чувствует давление, ей хочется умереть. Нет, не думаю. Вряд ли ему понравилось бы. Вы её слышали? Это словно другой человек смеётся внутри неё. Поверить не могу! Как ты можешь говорить что-то подобное? Ты же собиралась выходить за него замуж, дни, недели, месяцы, больше полутора лет, короче говоря, вы создали вместе очень важные вещи, а теперь ты берёшь и говоришь, что ему это не понравилось бы? Конечно же, нет! Ему было бы очень больно. То, что ты сделала, это непостижимо, невообразимо… Так же, как и во многих других случаях, жизнь коварна, она играет тобой, щекочет тебя, провоцирует, высмеивает… Теперь она видит её. Там, на той полке, там же, где она и оставила. Посылка от Алессандро. Как в трансе, хоть она и не хочет, ну или не хотела раньше, потому что ей хотелось на тот момент сопротивляться, лечь в постель и уснуть… теперь она берёт его. Смотрит на него некоторое время, а потом разворачивает. Вертит его в руках, жадная, любопытная, разрывает бумагу, словно наказывает её за что-то, словно хочет причинить боль самой себе, чтобы поскорее загладить вину, немедленно и полностью, за своё глупое детское желание… искупаться. Последний кусочек бумаги падает на пол. И он появляется в её руках.
«Для тебя, для Ники»
DVD. Что на нём такое? Когда он отправил его мне? После того, как нашёл моё письмо? Потом она видит дату. Нет, это было в тот день, когда я ушла. В ту ночь, когда я впервые встречалась с Гуидо. Только подумав об этом имени и о том, что произошло с тех пор, всё кажется ей нелепым, древним, как будто из другой эпохи, из другого мира, с другой планеты. Прежде, чем её охватит паника, Ники хватает диск, открывает его, вертит в руках, сразу в обеих, словно это важнейший документ, найденный после многих лет поисков. Она поднимает его. Он аккуратный, хрупкий, это карта правды, свидетель легенды, которую постоянно рассказывают, не раскрывая всех деталей. Уверена, что найду здесь всё, что мне нужно. Она вставляет его в компьютер, и через несколько секунд на мониторе высвечивается чёрная иконка со словом «Play» на ней. Ники кликает на неё и словно открывает дверь, словно выходит на новый, незнакомый уровень. «Я был ею, она была мной, мы были одним целым, мы были свободны». Песня того дня, когда мы познакомились, когда попали в эту аварию, когда я упала. She’s the One… А песня медленно продолжается. «Мы были молоды, мы были неправы, но нам было хорошо с самого начала…». В фильме появляется Алессандро. Он улыбается. Музыка стихает, и он начинает говорить: «Любовь моя… Я хочу сказать тебе, что я счастлив, но не могу подобрать слова… В мире не придумали ещё таких слов, которыми я мог бы выразить то, что чувствую к тебе. Так что я просто надеюсь, что этот фильм скажет всё за меня…» Видео продолжается. Музыка снова становится громкой, и одна за другой появляются их совместные фотографии. Алессандро и Ники на вечеринке, Алессандро учит Ники вождению, фотографии с телефона. Ники спит, а потом злится, потому что замечает, как он снимает её пробуждение. Иногда слышится его голос: «Здесь ты была прекрасна, здесь я любил тебя всю ночь, а здесь мне было страшно… Страшно, потому что я влюблялся в тебя…» Музыка снова становится громче, и появляются фотографии одинокого Алессандро на маяке в те дни, когда он ждал её. «Здесь в моей жизни не было смысла…» Ники улыбается. «А здесь я понял, что возрождаюсь». Несколько фотографий, где он выходит из дома старого смотрителя маяка.