Страница 4 из 16
Влекомый истиной. Может быть, и не стоило говорить о бездуховности американских властей, но дело в том, что нынешние российские власти поражены, правда в меньшей степени, той же лженаукой, разрушающей духовность нашего народа. Так, называющие себя учеными – экономистами, философами, политологами и прочими (сейчас этих придуманных профессий не счесть), по своему невежеству или злому умыслу подталкивают власть следовать американскому и европейскому пути. Сегодня стало уже фактом, что американский бездуховный стиль, начиная от формирования власти до пропаганды плотских извращений, покорил Россию.
Но эти люди, приводя пример о большем материальном достатке западноевропейских народов и американцев, по своему недомыслию или специально не называют главных причин, почему те богаче других. Они как будто только сегодня на свет родились и еще не познали того, что богатства тех народов добыты колониальными захватами других стран. А потенциальный отрыв от других государств в науке, технике и технологиях за сет средств колониального ограбления они используют как конкурентное преимущество производства с использованием дешевого сырья и рабочей силы из государств с менее развитыми экономиками.
Россия исторически никогда не жила богатствами от колониальных захватов, сохраняя в этой части определенную меру духовности. Мы всегда жили трудами своего народа. В структуре глобального пирога нам тоже ничего не светит. Потому что его пекут те, кто способствовал разрушению СССР и откровенно и нагло старается разрушить Россию, не скрывая своих планов. По этим планам территория России должна превратиться в кусок сырьевого теста для глобального пирога, а русские люди и другие народы России – всего лишь в слуг пекарей.
Мы никогда не жили колониальным менталитетом насилия и защищали свое достоинство. Спасали от рабства и насилия другие народы, в том числе американцев. Можно себе представить, что стало бы с Америкой, если бы СССР не разгромил фашистскую Германию и служившие Гитлеру другие государства Европы. Господь помог США в те смертельно опасные годы осознать, что единение с Россией спасет Америку.
Это было духовное прозрение Рузвельта, осознавшего спасение в единении с СССР. К сожалению, у его продолжателей власти наступила духовная атрофия под влиянием философии силы. Для достижения своих алчных целей, что подтверждается в наше время, они развернули борьбу с советским государством, одним из направлений которой была дискредитация духовных идеалов его с помощью дезинформации и сочиняемой критики. В эту дыру бездуховности были втянуты и нынешние российские власти, признавшие себя неспособными на сохранение своего, многими веками создаваемого государства, не только успешно защищавшего себя, но и спасавшего другие народы мира. С помощью западных носителей силы мы признали себя нецивилизованными варварами. Показав свою никчемность, как двоечники, стали списывать законы с американских и европейских документов, не утруждая себя духовными размышлениями. А откровенные предатели, благоденствующие ныне в России, стали помогать Западу обменять душу Сталина на бездуховное озверение Гитлера, используя все ту же критику и очернение истории жизни советского народа, спасшего человечество от арийского кастрирования.
Л. Толстой. Я вспоминаю изречение одного из моих знакомых, что критика – это когда глупые говорят об умных.
То, что всякий человек, как бы он ни был порочен, преступен, неучен, неумен, непременно считает себя совершенно правым. И ему нельзя не считать себя правым, он не мог бы жить так, как он живет. Если он живет противно разуму, он и придумывает такие рассуждения.
На человека находит душевное затмение, то есть такое положение, в котором он теряет способность различать хорошее от дурного и забывает свои обдуманные намерения. Такое положение бывает следствием или страсти, или, напротив, апатии, и есть переходная ступень от добра к пороку.
Влекомый истиной. Сейчас, после 25 лет существования новой власти, всем понятна стала цель пришедших к ней и поддерживающих ее двоечников, списавших на Западе законы, по которым мы сейчас живем. Суть их не нова: «Обогащайся за счет других». Способы не ограничены. Главное – деньги. Это и должностные, и коррупционные, и воровские, и килерские, и мошеннические, и спекулятивные, и олигархические. Все это деньги, заработанные непосредственным трудом рабочих на заводе, стройке, в поле, а отторжением их у трудового народа занимаются люди, отдавшие свою душу на удовлетворение плоти. Ну а как вы сами сопротивлялись этой животной агрессии, поглощающей душу?
Л. Толстой. Как только я понял, что такое богатство, что такое деньги, так мне не только ясно, но несомненно стало, что все другие должны делать, потому что они неизбежно будут это делать. Я понял, в сущности, только то, что я знал давным-давно: ту истину, которая передавалась людям с самых древних времен и Буддой, и Исаией, и Лаодзи, и Сократом, и особенно ясно и несомненно передана нам Иисусом Христом и его предшественником Иоанном Крестителем. Иоанн Креститель на вопрос людей: что нам делать? – отвечал просто, коротко и ясно: «У кого есть две одежды, то отдай неимущему; и у кого есть пища, делай то же» (Луки III, 10, 11). То же и еще с большей ясностью и много раз говорил Христос. Он говорил: Блаженны нищие и горе богатым. Он говорил: Нельзя служить богу и мамоне. Он запретил ученикам брать не только деньги, но две одежды. Он сказал богатому юноше, что он не может войти в царствие божие потому, что он богат, и что легче верблюду войти в ушко иглы, чем богатому – в царствие божие.
Истина эта была мне давно известна, но ложное учение мира так хитро скрыло ее, что она сделалась для меня именно теорией в том смысле, какой любят придавать этому слову, то есть пустыми словами. Но как скоро мне удалось разрушить в своем сознании софизмы мирского учения, так теория слилась с практикой и действительность моей жизни стала ее неизбежным последствием.
Я понял, что человек, кроме жизни для своего личного блага, неизбежно должен служить и благу других людей.
Я стал изучать жизнь. Сблизился с верующими из бедных, простых, неученых людей, странниками, монахами, мужиками. Вероучение этих людей из народа было тоже христианское, как вероучение мнимо-верующих из нашего круга богатых. Вся жизнь верующих нашего круга была противоречием их вере, а вся жизнь людей верующих трудящихся была подтверждением того смысла жизни, который давало знание веры. И я стал вглядываться в жизнь и верование этих людей, и чем больше я вглядывался, тем больше убеждался, что у них настоящая вера, что вера их необходима для них и одна дает им смысл и возможности жизни. В противоположность того, что я видел в нашем кругу, где вся жизнь проходит в праздности и потехах и недовольстве жизнью, я видел, что вся жизнь этих людей проходила в тяжелом труде, и я полюбил этих людей. Я жил так года два, и со мной случился переворот, задатки которого всегда были во мне. Жизнь нашего круга богатых потеряла всякий смысл. Действия же трудящегося народа, творящего жизнь, представились мне единым настоящим делом. И я понял, что жизнь ради богатства и потворства похоти бессмысленна и зла. Я понял ту истину, найденную мною в Евангелии, что люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы. Ибо всякий делающий худые дела, ненавидит свет и не идет к свету, чтобы не обличились дела его.
Влекомый истиной. Из только что сказанного вами следует, что первое из усилий, открывающее путь к духовности, – необходимость познать, в чем истинная суть человеческой жизни.
Л. Толстой. Я уже говорил ранее, что мы знаем в себе две жизни: жизнь духовную, познаваемую внутренним сознанием, и жизнь телесную, познаваемую нашим внешним наблюдением.
Обыкновенно люди (к которым я принадлежу) признают основой жизни жизнь духовную; отрицают реальность, нужность изучения жизни телесной, очевидно не могущего привести ни к каким окончательным результатам. Точно так же и люди, признающие только жизнь телесную, отрицают совершенно жизнь духовную и всякие основанные на ней выводы, отрицают, как они говорят, метафизику. Мне же теперь совершенно ясно, что оба не правы. И оба знания: материалистическое и метафизическое – имеют свое великое значение, только бы не делать несоответствующие выводы из того или другого знания.