Страница 10 из 16
Происходит то же, что при представлении о жизни людей, не имеющих жизни. Если бы люди были животными и не имели разума, они бы и существовали как животные, не рассуждали бы о жизни; и животное существование их было бы законное и счастливое. То же и с любовью: если бы люди были животные без разума, то они любили бы тех, кого любят: своих волчат, свое стадо, и не знали бы, что другие волки любят своих волчат и другие стада, своих товарищей по стаду, и любовь их была бы – та любовь и та жизнь, которая возможна на той степени сознания, на которой они находятся.
Но люди – разумные существа и не могут не видеть, что другие существа имеют такую же любовь к своим, и что поэтому эти чувства любви должны прийти в столкновения и произвести нечто не благое, а совершенно противоположное понятию любви.
Если же люди употребляют свой разум на то, чтобы оправдать и усиливать то животное, неблагое чувство, которое они называют любовью, придавая этому чувству уродливые размеры, то это чувство становится не только недобрым, но делает из человека – давно известная истина – самое злое и ужасное животное. Происходит то, что сказано в Евангелии: «Если свет, который в тебе, – тьма, то какова же тьма?»
То, что люди, не понимающие жизни, называют любовью, это только известные предпочтения одних условий блага своей личности – другим.
Истинная любовь всегда имеет в основе своей отречение от блага личности и возникновение от того благоволения ко всем людям. Только на этом общем благоволении может вырасти истинная любовь ко всем своим или чужим. И только такая любовь дает истинное благо жизни и разрешает кажущиеся противоречия животного и разумного сознания.
Человек, положивший свою жизнь в благе животной личности, всю свою жизнь увеличивает средства своего животного блага, приобретая богатства и сохраняя их, заставляет других служить его животному благу и распределяет эти блага между теми лицами, которые были бы более нужны для блага его личности.
Чтобы быть в состоянии делать благо для других, ему надо, прежде всего, отдать тот излишек, который он берет у других для блага своей жизни, и потом решить, кому из людей служить своей жизнью? Прежде, чем он будет в состоянии любить, то есть жертвовать собою, делать благо, ему надо перестать ненавидеть, то есть делать зло, и перестать предпочитать одних людей другим для блага своей личности.
Любовь – только тогда любовь, когда она есть жертва собой. И нет иной любви, как той, чтобы положить душу свою за други свои. Только когда человек отдает другому не только свое время, свои силы, но когда он тратит свое тело для любимого предмета, отдает ему свою жизнь. Мать, кормящая ребенка, прямо отдает себя, свое тело в пищу детям, которые без этого не были бы живы. И это – любовь. Так же точно отдает себя, свое тело другому всякий работник для блага других, изнашивающий свое тело в работе и приближающий себя к смерти. И такая любовь возможна только для того человека, у которого между возможностью жертвы собой и теми существами, которых он любит, не стоит никакой преграды для жертвы. Мать, отдавая кормилице своего ребенка, не может его любить; человек, приобретающий и сохраняющий свои деньги, не может любить.
Влекомый истиной. В сегодняшней России много людей, живущих истинными понятиями любви. Но пришедшие с Запада извращения истинного понятия смысла жизни все больше превращают свет истины во тьму. Поразительно то, что люди, копящие богатства, погрязшие в половой похоти, больше всех говорят о любви как о совокуплении. И эти проявления животности стали главной темой всех средств массовой информации. Так, один из каналов телевидения в течение года ежедневно демонстрировал развратную женщину, олицетворяющую по их понятиям суть любви, предметом которой являлась оголенная надутая грудь, как вымя у не подоенной еще старой козы. А целью – призыв козлов к разврату с помощью рекламируемого зелья для возбуждения похоти. Особенно поразило то, что для демонстрации своего развратного тела она надела на шею крестик, как бы кощунствуя над Христом и его учением о недопустимости разврата и прелюбодеяний. Проходит некоторое время, и на смену ей на телеэкране появляется обезьяноподобное существо, кричащее: секс, роскошь, звезды, шампунь «Лошадиная сила», затем ловелас – в постели асс; другие зовут в виагру, где развращение выдают за искусство. Это сборище духовных кастратов заполонило почти все телевидение и шоу-бизнес. И такое понятие сути жизни поглощает самих работников средств массовой информации и давит души других людей.
Л. Толстой. Любовь – это не есть пристрастие к тому, что увеличивает временное благо личности человека, как любовь к избранным лицам или предметам, а это стремление к благу того, что вне человека, но которое присутствует в человеке после отречения от блага животной личности. Только такая любовь дает истинную жизнь людям.
Любовь по учению Христа есть сама жизнь; но не жизнь неразумная, но жизнь блаженная и бесконечная. «Мы знаем, что мы любим братьев» – говорит ученик Христа.
Цель жизни есть проникновение всех ее явлений любовью, есть медленное, постепенное претворение злой жизни в добрую, есть творчество истинной жизни (потому что истинная жизнь есть только жизнь любовная), есть рождение истинной, то есть любовной жизни.
Разумная жизнь человека есть постепенный переход от жизни животной к жизни божеской.
Жизнь человека только тогда разумна, когда она понимается как исполнение долга, служение.
Влекомый истиной. В нашей беседе, говоря об истинной сути жизни, вы выражали надежду, что люди в конце концов осознают и поймут ее! Такими надеждами жили и все великие учителя человечества еще с давних времен. Но эти надежды, как показывает наше время, не оправдываются. Что же мешает этому?
Л. Толстой. Определение жизни, которое неизгладимыми буквами, в его стремлении к благу, начертано в душе человека, люди ищут везде, только не в сознании человека. Это тем более странно, что все человечество в лице мудрейших представителей своих, начиная с греческого изречения, гласившего: «познай самого себя», продолжает делать совершенно обратное.
И только все истинные религиозные учения суть не что иное, как определение истинной жизни, как стремление к действительному, необманному благу, доступному человеку.
Влекомый истиной. Но как показало время, истинные религиозные учения не стали основой жизни большинства людей, как вы и сами утверждали в своих писаниях. Более того, даже властвующие при молчаливом наблюдении церковных деятелей действуют по извращенным понятиям религиозных учений.
Л. Толстой. В этом-то и причина всего, что законы властвующих в главных понятиях сути жизни противоречивы с законами Божиими, благодаря ложному извращению их или отрицающие вовсе.
Христос предупреждал об этом и говорил о том, как будет можно узнать о ложности таких учений и законов. Если не будет в них презрения к прелестям мира сего, не будет истинного милосердия и любви ко всем без всякого разделения, везде, где этого не будет, не будет истинного христианского учения, а будут лжехристы и лжепророки.
Влекомый истиной. В наше время со всей очевидностью можно сказать, что это ложное учение стало основой властвования правительств почти всех государств, считающих себя христианскими, и Россия пополнила их число.
Л. Толстой. Сила правительств в том, что у них в руках самопитающийся круг власти: ложное учение производит власть; а власть дает возможность распространять одно ложное учение, устраняя все противное ему, обличающее его.
Люди спокойно живут в таком устройстве, при котором не только материальная власть в руках людей или человека, случайно заменяющихся один другим, но в руках этих людей или человека власть над душами людей. Так что люди могут быть воспитаны и настроены так, как этого захочется находящимся во власти, может быть, дурному, развратному человеку или людям.
Но я думаю, что дальше этими заблуждениями человечеству жить нельзя – и наступит время, когда мертвые услышат глас сына божия и, услышав, оживут.