Морская ведьма

-Это больше похоже на замок, чем на монастырь,- произнес ехавший рядом с рыжебородым голубоглазый парень в легкой кольчуге. Он выглядел лет на пять меньше своего спутника- над его верхней губой только пробивались пшеничного цвета усы.

- Клянусь Нахелленией, - продолжал он, -даже в Трире я не видел ничего подобного.

-Меньше поминай свою богиню, Вальтеоф,- произнес ехавший рядом мужчина в черной кирасе ,- хотя бы на время.

Говоривший это был невысок, смугл и скуласт, с черными как вороново крыло волосами и слегка раскосыми зелеными глазами. Ехавший рядом знаменосец держал стяг с синей пантерой на белом фоне- знамя Баварского Герцогства.

-Понтифику может не понравится, что в обители Златрогого поминают богов Мерсии,- продолжал черноволосый.

-Нахеллению никогда не почитали в Мерсии,- горячо возразил Вальтеоф,- это богиня фризов, святая покровительница нашего народа.

-Это решит Понтифик - святая или дьволица,- усмехнулся его собеседник,- но до тех пор, тебе лучше помолчать. Иначе весь этот визит может оказаться напрасным.

-Ты так говоришь, будто последнее слово в Рейхе за Понтификом,- мрачно напомнил доселе молчавший рыжебородый,- такие разговоры смердят, Людвиг.

-Простите ваше величество,- Людвиг Баварский слегка опустил взор,- и в мыслях не было принижать императорское достоинство. Но испокон веков слово здешнего владыки считалось главным после вашего и я подумал, что...

-После, герцог,- подчеркнул кайзер,- после меня. Это то, о чем тебе нужно помнить, когда мы войдем в Монастырь Святого Галла.

Герцог склонил голову в знак покорности, промолчал и фриз. Уже смолкли герольды и ответные голоса горожан, выкрикивавшие здравицы императору. В почти полном молчании колонна поднималась к монастырю. Над его башнями уже поднимались стяги с изображением бараньей головы вписанной в равноконечный крест, а со стен башен слышался трубный глас рога, приветствовавшего владыку Рейха. Но лицо Атаульфа оставалось мрачным, несмотря на эти знаки внимания - впереди был непростой разговор.

Семь с лишним веков назад ирландский отшельник, позже ставший известный миру под именем Святого Галла, основал на берегу озера неприметную скромную обитель для уединения. Сейчас же, монастырь Святого Галла напоминал небольшой город- с массивными башнями и крепостными стенами, выдержавшими не одну осаду, с множеством келий и молельных комнат, казармами для братьев-воинов, а также с огромным залом, где каждый вечер проходили богослужения. Здесь же стоял золотой алтарь, отделанный жемчугом и драгоценными камнями, окруженный золотыми курильницами, где дымился ладан и мирра. Множество свечей освещали огромный зал, в котором ныне было светло как днем. Вдоль стен красовались скульптуры, иконы, фрески, изображавшие деяния святых и богов - что в Единой Имперской Церкви часто совпадало. Чаще всего средь бесчисленных ликов и образов попадалось суровое лицо, обрамленное двумя парами крыл, с плотно сжатыми губами и раскрашенными ярко-синей краской глазами. Над завитками буйных волос поднимались изогнутые золотые рожки. Михаил Златорогий, Хеймдаль с карающим мечом, главное божество Ордена после Солнечного Христа. Сам Бальдр Воскресший тоже присутствовал здесь на множестве икон, скульптур и распятий, среди которых особенно выделялся расписанный рунами крест в три человеческих роста, с которого взирал распятый Белый Бог в короне из солнечных лучей.

Вдоль стен под иконами, почетным караулом застыли молчаливые воины-монахи. Громоздкие шлемы с позолоченными рогами почтительно наклонялись вслед кайзеру.

В тени Распятого Бога, на ступеньку ниже алтаря стоял трон из черного дерева, на котором восседал высокий тучный человек в просторной коричневой рясе, под которой угадывались широкие плечи и мускулистые руки. Набитые костяшки пальцев и многочисленные мозоли указывали на человека в течение многих лет занимавшегося с мечом, луком и копьем, также как и застарелые шрамы на лице. Отброшенный на голову капюшон приоткрывал бритую голову, на необычайно худом для такого массивного тела, лице фанатичным огнем горели темные глаза. Взгляд их остановился на кайзере и чуть заметная усмешка искривила тонкие губы.

-Да не опустится над тобой солнце, Атаульф,- негромким, но сильным голосом произнес сидевший на троне.

-Да не опустится оно над всеми нами, Святейший - произнес кайзер, с явно неохотой преклоняя колено. Милостиво кивнувший понтифик Дезидерий Пятый протянул свою длань и Атаульф нехотя поцеловал ее. Вслед за ним к руке припал и герцог Баварский, после чего взгляд темных глаз переместился на Вальтеофа.

-Ты фриз,- утвердительно произнес Дезидерий и Вальеоф кивнул,- мне говорили о тебе. Ты готов отвергнуть демонов Мерсии, чтобы принять в свое сердце Солнечного Бога?

-Я готов отвергнуть Вотана, но не богов своих отцов,- произнес Вальеоф. Лицо Дезидерия омрачилось и он почти ткнул руку в лицо фризу. Тот коснулся губами длани первосвященника и на лице понтифика появилась слабая улыбка.

-Если твое дело правое, боги дадут нам знать,- произнес он,- а если нет, то...

-Боги уже дали знак,- вмешался в разговор Атаульф,- Вальтеоф пришел к нам готовый преклонить колено перед императором Запада, взамен за подтверждение его законных прав. Я пообещал, что Рейх придет ему на помощь, дабы свергнуть власть рабов Черного Бога. Вся Фризия озарится светом Солнца Правды, отпав от Тьмы и тогда...

-Фризия?- Дезидерий пренебрежительно усмехнулся,- столько пафоса из-за полоски прибрежной земли у Северного моря? Твои предки, Атаульф, мыслили не так мелко...

Лицо кайзера вспыхнуло.

-Ты забываешься, жрец,- начал он, но тут Дезидерий встал с трона. Фриз чуть не сделал шаг назад - понтифик оказался столь огромен, что на миг почудилось, что он заполнил собой все пространство между троном и стоявшими перед ним людьми. К тому же он был на голову выше кайзера, не говоря о его менее рослых спутниках.

-Продолжим в моей опочивальне, такой разговор не для посторонних ушей,- понтифик кивнул на воинов, - за добрым застольем и разговор пойдет лучше- мои служки уже накрыли стол.

Не дожидаясь ответа, Дезидерий развернулся, обходя трон, за которым, укрытая портьерой из охряно-желтого бархата, виднелась железная дверь, прикрывавшая вход во внутренние покои понтифика. Ряса Дезидерия при этом колыхнулась, на мгновение обтянув тело и Вальтеоф застыл, ошеломленный неожиданным открытием.

Сначала он думал, что Дезидерий просто необычайно тучен, как это бывает с многими из церковных владык. Сейчас же фриз видел, что с правого бока ряса свободно болтается, будто тело понтифика было столь же худосочным, как и его лицо. Слева же рясу, от плеча и до бедра оттягивал разбухший нарост, буквально распиравший монашеское одеяние. Выглядело это так, будто у Дезидерия вырос огромный горб, но не на спине, как обычно бывает, а на боку, заползая и на живот. Уродливый нарост плоти колыхался при каждом шаге понтифика, и это выглядело столь отвратительно, что фриза замутило. Он поймал предостерегающий взгляд Людвига, успокаивающе кивнул и шагнул за портьеру.