Морская ведьма

-Рисса Макморн, дочь лорда Нектона - без запинки ответила девушка, сообразив, что это резко повышает ее шансы на выживание. Рогволод изумленно уставился на нее:

-Врешь!- выдохнул он. Богумил покачал головой, что-то похожее на страх промелькнуло в его глазах.

-Она правду говорит - сказал он - я вижу это. Витт Четырехликий, что же творилось в этом замке такого, что мерсийский лорд собственную дочь решил огню предать? Чем же она могла провиниться среди тех, кто убийство и злое чародейство за высшую доблесть почитает? Еще раз говорю тебе князь - сожги ты ее, спокойней нам всем будет. Может она и вовсе не человек, а тварь из Пекла, что даже здесь не знают как обратно загнать.

Слова волхва заставили князя задуматься. Помолчав немного, он уже более примирительным тоном спросил:

-Богумил, а ты-то знаешь, как зелье это готовить?

Волхв пожал плечами:

-Знаю. Там не самые редкие травы нужны, даже на этом острове есть такие. И серебро найдется и змеиная кровь. Там вся хитрость не в том, что за травы, а то когда они были собраны и в том, чтобы верно подобрать компоненты отвара. Я понимаю, что ты хочешь сказать князь, и я не буду лгать тебе - да я могу найти нужные травы и приготовить зелье еще до того как ведьма вернет свой нечистый дар. Но сам подумай - нужна ли тебе наложница с Змеиного Острова? Возьмешь себе - проклятие навлечешь на свой род и свой дом, змеиное жало все равно вылезет у нее: может сразу, а может и через год, но выползет обязательно. Не глупо ли это - оставлять в живых ту, кого не пощадил даже собственный отец? Мало ли девок кругом?

-Отче Богумил, ну сам подумай - увещевательно произнес князь- кто еще такую славную добычу привезти может? Кто в Рейхе может похвастаться, что его постель словно покорная рабыня согревает дочь одного из лордов Мерсии? И к тому же глянь, какая красавица - он ухватил сильными пальцами девушку за подбородок и заставил вздернуть голову - у кого еще есть такая? Ты говоришь, ее собственный отец сжечь хотел - так еще неизвестно, что там за отец был. Нам ли не знать, как с ума сходят, те, кто Чернобогу тело и душу продал, а уж про этот остров и вовсе каких только страхов не рассказывали. Она молоденькая совсем, всю эту дурь бесовскую ты у нее из головы выбьешь, а нечистых что ею владеют на крепкую цепь посадишь - в жизнь на свет божий не вылезут. Ты мудрый, ты вырвешь у нее змеиное жало. В общем, так будет - он решительным жестом остановил пытающегося что-то ему возразить волхва.- Девку я забираю и отвожу на свой корабль. Мы все равно еще здесь не меньше двух дней пробудем - с Годлейвом договорились что общий сбор перед возвращением будет тут. Хватит тебе времени чтобы и трав найти и зелье приготовить - да так, чтобы на всю оставшуюся дорогу хватило. И еще, волхв - Рогволод пристально посмотрел на Богумила- если она с твоего отвара вздумает концы отдать- не посмотрю, что ты божий человече...

-Не нужно угроз, князь - гордо произнес волхв - я и так сделаю все, что ты скажешь. Но видит Святой Четырехликий, ты еще об этом пожалеешь - уже тише добавил он.

Однако князь уже не слышал его - шагнув вперед он взял со столика ключи и начал снимать оковы с Риссы. Та немигающим взглядом смотрела на своего пленителя, но ничего не говорила. Когда все цепи были сняты, Рисса со стоном выпрямилась и потерла натертые руки. Рогволод, впрочем не дал ей много времени: ухватив ее за талию он легко забросил обнаженную девушку себе на плечо.

-Уходим к Ви, - весело сказал он - там, на кораблях и будем делить добычу. Как бы то ни было, но самый сочный трофей достался мне - в подтверждение этих слов он сильно шлепнул Риссу по голому заду.

Рисса вскрикнула, но не от боли, а от бессильной ярости. Неожиданно перед ее глазами вдруг резко встала вчерашняя ночь - когда она принимала посвящение в святилище Змеиной Богини, полная сил и яростного желания стать лучше, сильнее, могущественнее. И как она заканчивает этот день - голая, бессильная, на плече у вражеского владыки, который ощупывает ее как безродную рабыню. У нее помутнело в глазах от непрерывно кипевших в ней злобы, ненависти и позора, она была готова грызть покрытое кольчугой плечо Рогволода - только мысль о полной бесполезности этих действий останавливала ее.

Но потом Рисса подумала, что если бы не этот князь, то ее обугленные останки сейчас уже догорали бы на костре. И пусть он спас ее лишь затем чтобы потешить свои похоть и тщеславие - пусть его. Она будет ждать, она уподобиться змее в траве, но рано или поздно вырвется из ловушки в которую ее загнала прихоть судьбы и обретет желанное могущество. Они ей все заплатят - сегодня или через несколько лет, но она будет праздновать победу.

Буривой шедший позади князя внезапно вздрогнул и отвел глаза при виде того какой улыбкой вдруг озарилось лицо девушки бессильно повисшей на плече князя. И еще раз пророчески подумал, что этот поход не принесет им ничего хорошего.

За несколько лет до описываемых событий.

Зов труб раздался на рассвете - многоголосый мощный рев, донесшийся до самых удаленных закоулков Сенкт-Галлена. Следом послышался грохот множества копыт по мостовой, после чего даже самые ленивые и нелюбопытные из горожан высыпали на улицы города. Все они - кто с изумлением, кто с восторгом, а кто и с неприязнью - смотрели как через Озерные врата в город въезжают всадники на могучих конях, иным впечатлительным горожанам казавшимся массивными будто быки. Только такие звери могли выдержать воинов, с ног до головы облаченных в тяжелые черные доспехи. Рядом с великанскими конями казались карликами небольшие мохнатые лошадки - потомки коней кочевников, что и спустя полвека после крушения Меркитской империи, доставляли немало хлопот набегами из Паннонской Пушты. В приграничных марках Рейха, бароны и комтуры рыцарских орденов отбили у меркитов несколько табунов и, скрещивая их с местными породами лошадей, получили скакунов столь неприхотливых и быстроногих, как и меркитские кони, равно приученных к горам и равнине. Сейчас на них восседали худощавые всадники в легких кольчугах, вооруженные луками и арбалетами - лучники баварского герцога, в годы меркитского владычества, перенявшие многие военные традиции кочевников.

Впереди ехали герольды и трубачи, громкими криками оповещавшие горожан о визите высочайшей особы. Впрочем, для высыпавших на улицы горожан подобные разъяснения были излишни - в этой горной стране хорошо знали, кто может ехать под знаменем с "волчьим крюком" окруженным венком из дубовых листьев. И хотя мало кто из здешних мог похвастаться, что видел кайзера вживую, тем не менее, все горожане послушно склоняли головы и отводили глаза, завидев во главе колонны высокого воина с узким лицом, обрамленным аккуратно подстриженной рыжей бородой. На вид ему было лет двадцать пять, но из-за хмурого, неприветливого вида, всадник казался старше. Взгляд серых глаз то и дело устремлялся поверх голов герольдов и трубачей к нависавшей над городом горе, на которой высилось величественное строение, окруженное крепостной стеной, с множеством башен увенчанных крестами. Именно туда вела вымощенная брусчаткой мостовая. И даже отсюда на самой высокой из башен бросалась в глаза исполинская фигура, раскинувшая широкие крылья. Ослепительно сверкали золотом на солнце завитые острые рога, также как и еще один, окованный золотом рог, который крылатый великан подносил к губам. В другой руке он сжимал огромный меч.