Ради тебя 2

Рита до сих пор не могла поверить, что Даши больше нет.

Внутри разлилось какое-то дикое оцепенение, которое мешало принять реальность. Брагин почернел от горя на ее глазах. Именно Рита настояла на соблюдении традиций, классической церемонии захоронения и отпевании в городской церкви. Хотя и хоронить было некого, тело подруги так и не нашли, но после достойного прощания, Рите стало легче. Она знала, что боль от этой потери не потускнеет с годами и сознательно обеспечила себя местом, куда можно будет прийти, постоять и мысленно пообщаться с Дашкой-дурашкой. Конечно, она могла сделать это в любом другом месте, но хотелось отдать дань уважения лучшей подруге, совершить что-то во имя ее, точно на том свете Даша могла получить весточку отсюда и понять насколько сильно ее любят.

Уголок, который Даша успела занять в сердце Риты, навсегда останется только ее по праву. Если бы не Федор, что постоянно находился рядом, Рита не знала, как бы справилась с горем. Ведь кроме Даши ей никто не был настолько дорог. Раньше.

Теперь, делясь горестями и радостями с Федором, Рита обрела крепкую опору и смысл жить без лишних масок и личин. Она была уверена, Даша обязательно порадовалась бы ее неожиданному личному счастью, но все равно ощущала чувство вины за каждую свою улыбку.

Это было вне контроля разума и получалось самопроизвольно.

Даша всегда любила жизнь, поэтому ради нее Рита поклялась себе продолжать жить и делать это за двоих. За себя и за подругу, что была сестрой не по крови, но по духу.

А Ян на похороны так и не явился…

 Глава 38

Конец

С вечностью можно смириться. Особенно, когда у тебя она только впереди. А что если вечность перерастет в наваждение и муку? Как быть тогда?

Умереть?

Хорошее решение.

Но только не для того, кто не сможет им воспользоваться.

Ян уже не помнил последний день, когда его сознание не плыло, одурманенное от количества выпитого. Тот день, когда внутри еще теплилась надежда или… Да кого он обманывает? Тот день, когда он еще был жив. По-настоящему, полноценно и на полную. Полгода назад, год, месяц, неделю? Все равно. Время утратило свой счет.

Серой безжизненной вереницей секунд оно утекало мимо.

Привычный полумрак гостиной успокаивал воспаленный взгляд. Во рту стоял неприятный привкус. Ян нахмурился, резко поднялся с кресла и пошатнулся. Темные стены пошли рябью, подпрыгнули. Витиеватый узор шелковых обоев закрутило в тугую спираль, она дрогнула, со скрипом скрутилась и резко выпрямилась. Ян встрепенулся, развел руки, удерживая равновесие.

– Почти нужный градус, – мысленно хмыкнул он, направившись к камину. – Но добавка лишней не будет.

Дотронулся пальцами поверхности камина – две темных полосы остались на камне. На половину пустая бутыль подрагивала в руках. Ян усмехнулся, открутил крышку и медленно взболтал содержимое. Светло-янтарная жидкость, вспыхнула в теплых отблесках огня.

Подмигнув длинной изломанной тени на паркете, Ян совершил несколько жадных глотков, отер губы рукавом и выдохнул. Внутри все горело, словно тысячи саламандр острыми язычками ласкали внутренности.

Как бы ни хотелось сдохнуть – жизнь переполняла его. Сущность зудела горячим комком, щекотала кадык и просилась наружу. Дикая, она жаждала разорвать опустевшую оболочку. Ян знал, как Сила ненавидела запустение. Оно воняло затхлостью, сыростью, безысходностью. Точно так же, как и заброшенные дома.

Ян помнил все потаенные страхи Силы и сознательно шел до точки невозврата. Сущность прорывалась наружу, причиняла острую боль, и он с благодарностью принимал ее, веря, что только так сможет заглушить память.

Тихое потрескивание огня только оживляло гонимые воспоминания. Словно подталкивало их изнутри.

Всего пару секунд он всматривался в оранжевые отблески, но этого хватило. Пламя изогнулось, воспоминание выскользнуло из мысленного чулана, пока Ян вновь не успел запереть дверь души на прочный замок.

Всего секунда и ему стали видны два тела.

Два обнаженных тела.

Они не могли насытиться друг другом.

Танцевали, лежа на паркете, совсем рядом с камином.

Сплетались.

Изгибались.

Стонали.

Яркие отблески огня плясали в черных шелковистых волосах девушки.

Ян до хруста сжал кулаки, костяшки пальцев побелели.

Видение исчезло.

Он выдохнул и прикрыл глаза.

Как только открыл их, показалось, что рваные полосы света складываются тонким станом, медленно танцуют вокруг подошв, а над головой звучит легкий смех.

– Пошла вон! – отшвырнул бутылку он. – Заткнись!

Смех растворился в брызгах стекла и виски.

Послышалось недовольное ворчание. Ян исподлобья покосился в дальний угол гостиной. Заблудшие. За время его добровольного затворничества в доме их собрались толпы. Каждый раз, завидев Яна, они неясными тенями протягивали к нему костлявые руки, кривились и заходились в безмолвном крике.

Ян внимательно всмотрелся в синие уродливые лица «гостей» и… ничего не почувствовал. Ни страха, ни удивления, ни сочувствия. Ничего.

Лица, которое он безумно хотел и одновременно боялся увидеть, среди прочих не было.

Дверь гостиной распахнулась, громко ударилась о стену, и в комнату вихрем влетел Адиса. Звук от каждого его шага набатом отзывался в голове Яна.

– Какого?! – он поморщился и недовольно потер переносицу.

– Ты сам прекрасно знаешь какого, Ян, – спокойный голос вошедшего всколыхнул хлесткую волну раздражения.

Бывший друг споткнулся о пустые бутылки, звон стекла смешался с отборными ругательствами.

– Ди, не сейчас, – простонал Ян. – Уходи, пока еще можешь.

– Ты что, друг? Угрожаешь? Мне?

Ян с трудом поднял голову и наткнулся на веселый взгляд афроамериканца. С последней их встречи Адиса успел отрастить косички и завести бороду. И со всем этим да и в довесок в деловом костюме смотрелся крайне нелепо.

– Предупреждаю, – выдавил Ян, старательно подавляя раздражение и гнев.

– Ну-ну, – хмыкнул он, чеканя шаг к окну. – Пора выходить из алкогольной комы. Весь дом провонял твоей бормотухой.

– Я сам решу, что мне пора, а что не пора!

Адиса резко распахнул тяжелые шторы, ярко-белый свет залил гостиную. Перед глазами вспыхнули слепящие искры.

Ян выругался сквозь сжатые зубы, крепко зажмурился и отвернулся.

– Испытываешь мои нервы на прочность? – взревел он. – Жить надоело?

Гортанный звук заполнил комнату. Отсмеявшись, Адиса умостился в глубоком кресле, закинув ногу за ногу. Светло-серый костюм подчеркивал темную кожу и странно смотрелся в сочетании с длинными косичками, которые падали на крепкие плечи.

– Ты в курсе, что через несколько дней новый год?

– Тебе елку не с кем украсить? Или место Деда Мороза в дурдоме вакантно? А может, надоело проводить время в кругу Наполеонов и Мессий? И ты хочешь, чтобы я скрасил твои трудовые будни с психами? Ни один из предложенных вариантов меня не вдохновляет. Я не собираюсь гнить в твоем обществе.

– Заманчивая идея с Дедом Морозом, но в этот раз психи обойдутся без тебя. – Адиса сцепил пальцы в замок. – Ты чувствуешь это, Ян? Чувствуешь изменения в Силе?

– Что? – он потянулся за следующей бутылкой, что стояла возле старинных часов на камине.

Деревянная поверхность часов была изрядно припорошена пылью, отчего казалась не благородного коричневого цвета, а тускло серой.

– Ты что, не общаешься с душами? Что-то грядет. Даже я чувствую это!

Бутылка оказалась пустой. Ян собрал кончиком языка последнюю каплю, разочарованно причмокнул и огляделся в поисках выпивки.

– Алкоголь окончательно заспиртовал мозги? – вскипел Адиса. – Клан нуждается в ответах! Мы должны знать, что происходит с Силой!

– Я-то тут причем? – хмуро уронил Ян. – Я вам что, бюро добрых услуг?

Он внимательно всматривался в белый воротничок рубашки Адисы, темноту его кожи и думал, что с удовольствием сомкнул бы пальцы на крепкой шее. Сжимал бы и сжимал до хруста. Ведь это он виноват. Во всем. Он.