В поисках короля

— Она хоть жива?

— Наверное. Кстати, ты мне подарила этот замок.

— Да? Я не помню.

— Подарила. — Настаивал Хольт. — И я не намереваюсь допускать его дальнейшее разграбление.

— Чего тебе от меня тогда надо?

— Нужно собрать совет. Мы выиграли войну, но так долго воевали, что забыли, зачем это делали. У тебя под окном толпа дикарей, и если так пойдет дальше, то скоро в округе нельзя будет найти ни курицы, ни девственницы.

— Я знаю. — Огрызнулась Рут. — Я постоянно думаю об этом. Совет беспомощен в вопросах мира, мы родились на войне, мы жили ей, и мы не умеем жить по-другому.

— Ты женщина, Тринидад. — Упрекнул Хольт. — Ты женщина по рождению, и ты не сможешь стать мужчиной. Ты была хороша на войне, но тебя терпели просто потому, что привыкли, и ты кровь от крови Тринидада, живое воплощение Троеликой. Но война закончилась, и ни скоро это поймут.

— Пошел вон.

Хольт ушел, оставив стул, и Тори помогла Рут вымыть и расчесать волосы. Они были залиты кровью, потом и вином, впитали блеск пожаров и запах дыма. Пока Тори расчесывала ее, Рут сидела на кровати и наслаждалась неведомым прежде ощущением чужой заботы. Но неотвязная мысль преследовала ее. Война кончилась — что делать дальше? Они дошли до края королевства и все склонились перед ними, стране нужен отдых, покой и новый король. Она — варварка, таким многое позволено: убивать, развратничать, драться наравне с мужчинами, пренебрегать очагом и материнством, идти впереди армии, но никто и никогда не воспримет всерьез женщину на троне.

— Следует ли женщине как мужу одеваться, следует ли женщине тратить в битвах дни? Следует ли женщине девицей оставаться, следует ли женщине жить средь солдатни? — Напевала Рут, выходя из замка. — Нет! Нет! Нет! Такова наша вера.

— Может к этой женщине просто стать суровей? Может этой женщине, чувства не даны? — Пропел гораздо более нежный голос за плечом у Рут.

Звонкий и дерзкий прибавил:

— Может эта женщина просто жаждет крови? Просто эта женщина — семя Сатаны! Да! Да! Да! Такова наша вера!

— Мне надо поговорить. — Рут остановилась перед палаткой лекарки. — Ты там?!

— Сейчас. — Нежный голос засмеялся и лекарка откинула полог. — Ты рано. Надоело пировать и разорять окрестности?

Рут в который раз показалось, что она смотрится в неправильное зеркало, лицо лекарки было точной копией ее лица, только красок для него природа не пожалела.

— Надо поговорить. Нам троим.

— А совет?

— Совет хорош в делах войны. О делах мира надо спрашивать женщин.

— И рыжую? — Неодобрительно поинтересовалась лекарка, не жалующая ведьм.

— И ее.

— Я здесь. — Голос звучал только в ушах, самой ведьмы нигде не было видно.

— Мы должны собраться и поговорить сегодня, как стемнеет. И навестить отца. Пусть узнает, что мы одержали его победу.

Глава 3. Троеликая

Лекарка опаздывала. Рут это не особенно обеспокоило, она просто стояла в лесу и наслаждалась тишиной. Птицы тоже еще спали, лишь изредка из чащи доносился звук, похожий на упавшую и разбившуюся стальную каплю. Тори выстирала и зашила штаны и рубашку новой госпожи, меч Рут не взяла, ограничившись ножом, да и то только потому, что без оружия чувствовала себя почти что голой. Бояться ей теперь было некого.

Совет все же пришлось созвать, и двигать мозгами оказалось куда сложнее, чем махать мечом. Люди, не знавшие мира, желали продолжения войны, и когда их двадцатилетняя цель была достигнута, они оказались беспомощны, словно младенцы. Во время совета Рут поглядывала на Хольта, гадая, не сделать ли королем его. Он родился от леди, умел читать и считать, но его боялись и не любили. Так как Тринидад теперь принадлежала вся земля королевства, она одарила некоторых советников наделами, намекнув, что свое надо беречь и лелеять, иначе оно вскоре придет в негодность. Наделы находились в разных участках страны, не приведи Троеликая, дурни начнут воевать друг с другом. А теперь был шанс, что они уйдут из замка Кастервилей и уведут своих людей возделывать заброшенные поля.

Но главный вопрос остался нерешенным. Стране нужен был король.

— Что так долго? — Недовольно спросила Рут, окинув взглядом лекарку.

— Я одевалась. — Беспечно ответила она.

Тринидад с сомнением посмотрела на легкую белую рубаху и просторные штаны.

— Так долго?

— И причесывалась. — Весело ответила сестра, проводя рукой по растрепанной смоляной гриве, в которую уже успел набиться лесной мусор.

Ведьма собирала травы, низ плотного платья вымок в росе и хлопал по ногам. Огненно-рыжие волосы были распущены, кое-где перемежаясь косами с вплетенными шнурками, амулетами, знаками рода и мастерства. Ее лицо тоже было словно оттиском лиц воительницы и лекарки. Она пела, и ее голос отдавался в расщелине.

— В детстве гадалка мне одна предсказала будто я, если сильно полюблю, то любимого сгублю, что измены не прощу и жестоко отомщу, пусть случайно, не со зла, превращу его в осла. Он очень милым парнем был, ну зачем он изменил…

— Эй! — Окликнула ее Рут. — Эй, ведьма!

— Сестры!

С лекаркой они обнялись и расцеловались, потому что давно не видели друг друга, Рут, совсем недавно побывавшая в пещере сестры, только кивнула.

— Война кончилась! Какое счастье!

— Еще не кончилась. — Перебила лекарка. — Раненые продолжают умирать.

— Еще не кончилась. — Эхом откликнулась Рут. — Воины продолжают убивать.

— Отец должен узнать.

— Ты не говорила ему?

— Говорила, но одну меня он не слышал.

В народе многое говорили о Тринидаде, и правду, и вздор. Наверняка знали только одно — Троеликая благоволит ему. Когда Дон Тринидад был молод, никто не поклонялся Троеликой, кроме его племени Моргов да диких пещерных молельников. Женщины его племени научили юного варвара чтить Троеликую богиню: непостоянную, как погода, карающую и милующую тех, кого ей хочется. А как заставить Богиню чтить его самого — Дон научился сам. Пройдя огнем и мечом по королевству, он научил людей склоняться перед мощью богини. Алтари Троеликой стояли теперь в каждой деревеньке. Статуи богини были деревянными, изображающими трех женщин, сросшихся спинами и головами, женщин, у которых было одно лицо. Каждый молился тому лицу, которое ему было нужно. Воины молились Разящей, матери и жены — Утешающей, влюбленные и мстительные — Творящей.

Тринидад молился всем троим: воительнице, лекарке и ведьме, потому что войне нужны были все трое. У него не было женщины, поговаривали, что сама Троеликая сходит к Дону на ложе по ночам. Так оно было или нет, никто не знал, но глядя на его дочерей, ясно было, что дело тут нечисто. Рожденные от разных матерей, они были похожи, как капли воды, различаясь лишь цветом волос и глаз.

— Это подарок богини. — Сказал Тринидад, когда ему принесли трех девочек, рожденных в один день и час, три маленьких вопящих свертка.

Он назвал всех их Рут, в честь Троеликой. А люди говорили, что Тринидад пленил богиню и убил ее, чтобы самому стать богом, но она родилась заново, однако ее мощи было слишком много для одного человеческого тела, и она воплотилась в трех. Когда сестрам исполнилось по десять лет, и каждая пошла своей дорогой, эти разговоры забылись. Да и не так уж много людей видели вместе дочерей Тринидада. Жизнь наложила отпечатки на их лица, и похожи они были теперь только тогда, когда спали.

— Отец. — Тихо сказала ведьма, присаживаясь на корточки рядом с мужчиной, сидевшим у дерева.

Он перевел пустой взгляд, и в светлых глазах что-то прояснилось.

— Ты пришла.

Дон Тринидад давно уже никого не узнавал, и откликался на голоса дочерей, только когда они приходили вместе. Он не различал их, для него они были одной женщиной. Совсем нестарый еще мужчина, из тех, кто нравится и молодым девчонкам и свирепым варваркам, жил в своем мире, и Троеликая знала, что он видел перед собой.