Страница 15 из 19
12. Средневековая политическая, мысль до XI в.
Мы уже останавливались на вкладе христианства в изменение человеческого мышления. Рассмотрим сейчас насколько, и в какой степени оно повлияло на сферу политических доктрин.
Первое время христиане не проявляли никакого интереса к проблеме земных властей. Иисус Христос сказал, что «Его царство не от мира сего», а апостол Павел добавил, что „Нет власти не от Бога", предписав христианам оказывать уважение любой существующей власти. Но этот комплекс незаинтересованности земными делами не мог продолжаться после того, как подавляющее большинство населения Римской империи и сами императоры стали христианами.
В Римской Империи император был также и понтификом, сочетая, таким образом, власть светскую с властью религиозной. Но организация христианской церкви не предусматривала такого слияния. Христианство носило характер мировой религии и поэтому имело предначертание распространится за пределы Империи, а её верховные иерархи или епископы, не назначались императором, в силу чего с самого момента возникновения, христианская церковь стремилась к полной автономии от государства.
При Константине I и его непосредственных преемниках, когда часть населения оставалась ещё язычниками, церковь терпела контроль со стороны государства и он вполне ощущался во время первых вселенских соборов и поддерживался впоследствии по традиции. Вот почему государственные структуры сохранили большую силу в Восточной Империи. Но на Западе ослабленная и расколотая на части государственная власть не имела таких возможностей и церковь весьма скоро приобрела собственную независимость, а после независимости восхотела и господства, потому что считала, что руководство душами имеет большую ценность по сравнению с теми, кто руководит только телами людей.
Первым ощутимым симптомом этого раскола явился случай с императором Теодорихом, которому святой Амвросий запретил входить в Миланский собор на празднование Пасхи, поскольку, приказав убить Тессалоника, он обагрил свои руки кровью. Что со всей очевидностью означало, что в исполнении своих обязанностей епископ стоит выше императора.
В конце V в. нашей эры теория сосуществования и отделения двух властей была открыто поддержана папой Гелазием I /492-496/. Этот понтифик писал, что с учётом раздробленности человечества, Бог повелел отделить власть духовную от власти временной, с таким расчётом, чтобы эти две власти соединяясь в руках одной персоны не давали места прискорбным злоупотреблениям. Епископ в своих церковных делах, выше императора, а император выше епископа в светских делах. Ещё один шаг утвердил верховенство экклезиастической власти над властью светской.
Можно вспомнить например, письмо святого Григория Великого /конец VI в./ императору Маурицию, который в Восточной Империи принуждал монахов идти в солдаты. Письмо начиналось смиренными ело-вами, но заканчивалось предписанием императору не использовать солдат Христовых на военной службе в интересах государства.
Век VII и первая половина в. VIII были весьма беспокойным временем из-за того, что доктрина церковного верховенства продолжала развиваться. Варварские королевства франков, лонгобардов и визиготов в Испании были возмущены почти постоянными внутренними конфликтами, и королевская власть всё время постепенно ослаблялась в пользу местных баронов. Германия была ещё в значительной части языческой, а арабы-магометане сократили пределы европейской цивилизации в Северной Африке и Пиренейском полуострове, угрожая берегам Италии и вторгаясь во Францию.
Но Карл Мартелл в 732 г. по Рождеству Христову остановил вторжение сарацин при Пуатье. Он и его потомки остановили их по ту сторону Пиренеев. Его племянник Карл Великий объединил под своим скипетром Францию, почти всю Италию и Германию вплоть до Эльбы и, вынудив саксов принять баптизм и оставаться на своих землях, положил конец набегам тевтонеких народов на запад и юг Европы. С ним завершается первый период средних веков и происходит возрождение Римской Империи и поэтому реставрируется в возможных пределах то единство народов христианской цивилизации, с помощью которого прочно поддерживалась и будет поддерживаться традиция, несмотря на проходящие долгие в., после падения Западной римской Империи.
Период, в течение которого правил Карл Великий и последующее время на протяжении целого поколения охарактеризовались некоторым, пусть временным и частичным, оживлением наук и культуры. Последняя, впрочем, оставалась почти полностью монополией клерикалов, особенно монахов. Не приходится удивляться тому, что доктрина превосходства церковной иерархии над светской в этот период развивалась и утверждалась.
Первым признаком оживления такой послужили знаменитые Фальшивые Декреталии, приписывавшиеся святому Исидору Сивильскому, епископу, который в начале VII в. приобрел широчайшую известность, объяснив в своих Этимологиях значение многих терминов, использовавшихся в классическую эпоху и ставших неясными в тот период, когда писал автор. Кажется, что упомянутые Декреталии были скомпилированы во французских монастырях в 809–651 гг. и были приписаны некоторым понтификам, начиная со святого Клемента, преемника апостола Петра и кончая Григорием I Великим. Фальсификация имела целью поддержать два тезиса: верховенство епископа Рима над всеми остальными епископами и гегемонию церковной власти над светской.[39]
Теми же идеями руководствовался во второй половине IX в. папа Никола I /858-867/ нашей эры в своём письме, адресованном Аусенцию, епископу Метца. В нём понтифик доказывал превосходство церковной власти над светской и рекомендовал клиру отрицать необходимость подчиняться злым и коварным принцепсам, которых называл тиранами.[40]
Точно таким же была мысль Инкмара, епископа Реймса, которую он изложил в своём трактате De potestate regia et pontificia /О власти королевской и власти папской/, написанном почти в то же время, что и Ложные Декреталии и письмо папы Николы I. В своём трактате автор прежде всего повторяет идею, выраженную папой Геласием относительно разграничения двух властей, но и добавляет, что поскольку церковь руководит душами людей, а светская власть лишь их телами, а поскольку душа выше тела, то, следовательно, власть церковная стоит выше власти светской. А, кроме того, поскольку последняя может пасть в грехе, она всегда является объектом оценки и суждения власти церковной.
Достоин удивления тот факт, что, несмотря на свою доктринальную зрелость к концу IX в. теория касающаяся верховенства церковной власти, тем не менее, оставалась вполне бесплодной в реальной жизни, по крайней мере, два в., но эту загадку объясняют условия, в которых находилось европейское общество того времени.
Период, при Карле Великом и в первые десятилетия после его кончины, в течении которого был остановлен упадок культуры и распад государственной власти, длился недолго. К концу IX в. ив первую половину X в. тени сгустились снова, и наступила наиболее тёмная и бурная эпоха всего средневековья. Новые набеги венгров, норманнов и сарацин, которые угнездились даже на альпийских горных хребтах, посеяли повсеместно нищету и террор; центральная государственная власть, представленная королём, распалась и раздробилась на куски – сотни феодов больших и малых, церковных и светских, пребывавших в постоянной взаимной борьбе между собой и со своим номинальным главой. Вспышки чумы и часто случавшийся голод, дополняли страдания помимо тех, что приносила война. Религиозное чувство было сильнейшим, но часто уступало место низким суевериям и совсем не исключало насилия феодалов, устраивавших своих родственников на посты епископов, цели и интересы которых часто были не менее светскими, чем гражданских синьоров. Сам папский престол часто становился добычей феодалов близлежащей римской округи, оспоривавших его вооруженной рукой.
39
Нередко в Средние века известному автору приписывалось произведение автора неизвестного, который таким образом передавал собственные идеи наибольшему авторитету.
40
Различие между королями и тиранами, которой придавали такое большое значение политические писатели средневековья, было им известно в особенности из книги Этимологии ев. Исидора Севильского, упомянутой выше. В ней, желая объяснить значение слова "тиран", автор пишет: "jam postea in usum cecidit tyra