Страница 10 из 19
После исследования двух форм обогащения Аристотель даёт тонкий анализ множества типов конституций, как предложенных различными авторами, так и уже существующих и ему известных. Мы уже останавливались на причинах его несогласия с Платоном в отношении отмены частной собственности. Сейчас добавим, что Стагирит был также противником отмены семьи, потому что поддерживал те альтруистические чувства, разделяя которые человек посвящает себя семье и которые просто исчезнут, будут потеряны, если семья перестанет существовать.
Даже с Фалесом из Халкедонии, который хотел поделить собственность на три равные части, Аристотель не соглашается и возражает, потому что частная собственность не всегда предстаёт такой, чтобы её можно было равным образом поделить, и даже допуская, что такое разделение возможно, он указывает, что, будучи разделённой на три равные части, она останется таковой лишь на короткое время, а затем снова возвратится прежнее неравенство.
Затем рассматривается проект Гипподама из Милета, архитектора, разработавшего планы застройки города, а затем рискнувшего предложить ему и политическую конституцию. По его представлениям, в каждом городе должны быть два класса – воины и ремесленники, а собственность должна быть поделена на три равные части и принадлежать по одной трети воинам и ремесленникам, а одна треть оставлена для общественных нужд. Аристотель замечает, что через короткое время воины превратятся в единственных хозяев города.
После этого философ анализирует главные конституции, остававшиеся в законной силе, – Крита, Спарты и Карфагена. Он критикует среди прочего систему избрания магистратов, происходившую на основе того, сколько аплодисментов вызовет предложенное имя, называя совершенно справедливо такой подход ребячеством. Он критикует и конституцию приходящей в упадок Спарты за олигархический характер, распространявшуюся только на полноправных граждан, которых к тому времени насчитывалось не более тысячи. Кроме того, чтобы быть избранным на публичную должность, претенденту предписывалось участвовать в дорогостоящих общественных пиршествах, что могли себе позволить далеко не все.
Рассмотрев спартанскую конституцию, Аристотель поступается эллинской гордостью в анализе порядков Карфагена – города финикийского, а потому варварского. Он утверждает, что карфагенская конституция заслушивает уважения своей стабильностью. По существу она была аристократической, но предусматривала для бедных граждан возможность основывать новые колонии.
Завершая этот тщательный анализ, Аристотель задумывается над вопросом о том, какими качествами должен обладать совершенный гражданин, чтобы он смог баллотироваться на любые общественные должности. Философ считает, что не все свободные жители города могут быть такими. Наряду с метеками или постоянно проживающими иностранцами необходимо исключить ремесленников и мелких коммерсантов, поскольку они в силу недостаточности образования оказывались некомпетентными для занятий общественными делами. Погруженные в свои мелкие интересы, они не могут остаться объективными в управлении государством, что так необходимо для хорошего управления.
Затем Аристотель занимается тремя фундаментальными формами правления – монархией, аристократией и демократией; эта классификация до сих пор является общепринятой.
Монархией он считал такое правление, когда все суверенные права сконцентрированы и возложены на одного человека, аристократией – когда в суверенной власти участвует только один класс граждан, достаточно узкий, при демократии же всякая власть происходит из воли большинства граждан. По Аристотелю, данным трём формам соответствуют их вырожденческие подобия: тирания, олигархия и демагогия. Критерий, по которому можно различить, является ли конституция нормальной или вырожденческой, должен быть этическим или же морального порядка. Если правитель или правители стремятся защищать интерес всеобщий, правление – нормальное, если же он направлен на сугубо персональное обогащение – форма правления вырожденческая. Такой критерий недостаточно чёток, ибо в ряде случаев трудно отделить и точно разграничить интересы управляющих и управляемых, а кроме того, те, кто управляют, могут добросовестно верить, что их правление – наилучшее среди возможных, хотя это не соответствует действительности.
В пятой и шестой книгах Аристотель исследует причины насильственных выступлений и переворотов, а также условия, необходимые для нормального функционирования политической жизни эллинского города. Вполне справедливо он полагал, что наиважнейшим условием выступает наличие многочисленного среднего класса: ведь если в городе мало богатых и много бедных, то или первые притесняют бедняков, или последние грабят богатых.
В седьмой и восьмой книгах Стагирит рассуждает о том, как должен быть расположен город, каково предпочтительное число его жителей, об образовании и науках, которые следует преподавать молодёжи. Он дает множество рецептов общественной и личной гигиены и среди прочего утверждает, что лучшим возрастом для вступления в брак является тридцатисемилетний рубеж для мужчины и восемнадцатилетний для девушки[29].
Между Аристотелем и Платоном немало точек соприкосновения, поскольку оба считали единственно возможной формой государства для цивилизованного народа эллинский город-государство. И у одного, и у другого превалирует критерий этический, по которому власть оправданна и легальна лишь в том случае, если осуществляется в интересах управляемых. Платон, однако, полагает, что суждение мудрецов предпочтительнее требований закона, который по своей природе является жёстким и плохо приспособлен к бесконечному разнообразию частных случаев. Аристотель же считает, что закон именно потому, что не обращает внимания на частные случаи, есть результат бесстрастного человеческого разума, а в противном случае решение всегда будет испытывать влияние людских страстей. Кроме того, если Платон стремится предписать нормы управления совершенным государством, то Аристотель указывает на условия, в рамках которых современное ему эллинское государство, то есть полис (πολις), могло бы функционировать наилучшим образом.
8. Обзор поздних политических теорий Греции
Платон и Аристотель жили в эпоху, когда к её концу распад политической организации эллинских городов уже начался. Но после Аристотеля и особенно в III в. до и. э. симптомы упадка становятся всё очевиднее. Города в Греции постепенно истощались, поскольку их лучшая энергия поглощалась эллинско-варварскими империями Сирией и Египтом, которые в результате долгой борьбы оформились и сложились после смерти Александра Великого /323 г. до н. э./. В этих империях появились зародыши эллинской культуры на широких пространствах – в Верхнем Египте и Северо-Восточной Индии. Но в то же время они вызвали истощение той страны, из которой заимствовали элементы своей цивилизации.
Кроме того, давление соседней и полуварварской Македонии, т. е. третьей части государств, на которые разделилось наследие Александра Великого, привело к тому, что независимость эллинских городов угасала или по крайней мере постоянно подвергалась угрозе. К упадку социальному и политическому добавился упадок литературный и научный. Никакой греческий писатель III в. до и. э. не может быть сравним с Платоном и Аристотелем.
Первой греческой философской школой после Аристотеля была школа киников во главе с Диогеном. Киники отрицали патриотизм, поскольку объявили себя космополитами, т. е. гражданами мира. Все их усилия были направлены на достижение счастья. Его они считали возможным достичь, сведя к минимуму собственные нужды и потребности. По их мнению, частная собственность должна быть отменена.
Другая школа, возникшая в начале III в. до и. э., называлась эпикурейской, по имени ее основателя Эпикура. Ей, возможно первой, принадлежит идея договора как начала политического сожительства, являвшаяся зародышем той доктрины, которая из примитивного договора выводила происхождение границ власти управляющих и гарантии для управляемых.
29
Современные критики далеко не все согласны с определением порядка, по которому предпочтительно расположить все восемь книг «Политики». Мы следуем порядку, одобренному большинством.