Страница 26 из 94
Как только Асмуд раскрыл свои дары, старейшина с длинной седой бородой и посохом в руке, набалдашник которого напоминал голову бога Велеса, что говорило и о его духовном руководстве, с двумя очень высокими и, видимо, очень сильными юношами переглянулись, а старец спросил:
- Что пришли торговать?
- Ничего, - ответил Асмуд, - это дары вам от нашего Великого князя Святослава.
Молодежь потянулась посмотреть ближе, но тут же получила посохом по рукам.
- Здесь по этой земле пройдет большое войско до Оки, а там сядут на лодии и уплывут к Волге, - пояснил Асмуд.
- Большое войско? - переспросил старейшина. - Значит, будет разор, грабеж, насилие.
- Нет, нет, - запротестовал Асмуд, - потому я и прибыл сюда, чтобы получить добровольное согласие с условием, что войско ничего не тронет, если сами чего не захотите обменять или продавать, особенно продукты. А тому порукой вот рукавицы князя, - Асмуд подал старейшине две большие рукавицы, с тыльной стороны которых бисером был вышит пардус , а на ладонях семейный герб - падающий в атаке сокол [71] . - Это знамено, - пояснил Асмуд, - и никто из воев не посмеет переступить чур, который будет отмечен этим знаменом, без решения князя [72] .
- Ну что ж, тогда добро, - решил старейшина и пригласил гостей отведать что бог послал.
Возвращались сразу через два дня. Асмуд успел разведать подход к Оке и был очень доволен не только согласием старейшины принять войско Святослава, но и местом, где должна, по его расчетам, остановиться многотысячная дружина князя. Берег был пологим, и хотя река закована льдом, можно было рассчитывать, что лодии, на которых войско пойдет дальше, успешно поплывут, хотя река неширокая, но, по рассказам местного люда, глубокая. Недалеко и лес, который будет необходим мастеровым-ушкуйникам. Уже к вечеру, лишь только посольство расположилось на поляне для еды и закипели котлы с водой, послышались вначале далекие, но все приближающиеся, тревожившие душу звуки.
- Волки! Волки! - растерянно повторяли дружинники, готовя луки и стрелы, но тут же разнесся грозный крик Вятко:
- Это хазары! Хазары! За щиты!
И действительно, из леса неслась туча стрел, поразившая несколько человек и вылезавшего из саней Асмуда. Сани стояли недалеко от костра, и Вятко, прикрываясь щитом, пополз к ним, туда, где свалился раненый Асмуд. С противоположной стороны к саням пробирался полусогнувшийся хазарин, видимо, за наживой, Вятко его видел, а тот нет. И как только хазарин скрылся за дверьми и пологом саней, юркнув вовнутрь, Вятко лег у самых полозьев. Поток стрел продолжался в сторону щитов укрывшейся дружины, а у самых саней вдруг прекратился. И как только хазарин выпрыгнул на снег с мешком Асмуда, сабля Вятко угодила ему ниже пояса и по ногам, а потом ткнулась в спину.
Асмуд лежал, захлебываясь кровью, которая залила всю шубу, одни глаза выразительно смотрели на Вятко, державшего в руках мешок. Черная стрела торчала в шее Асмуда. Он руками показал Вятко, что мешок надо прижать к груди, потом схватил стрелу и выдернул из глотки. Через несколько минут он скончался. Ярость Вятко была настолько велика, что, бросив мешок подошедшему вою, он диким криком поднял всю дружину, и они стали прочищать лес. То тут, то там вой слышали его голос:
- Отрубай хвосты!
Когда вернулись из леса, Вятко подошел к хазарину, которого проткнул саблей, повернул и увидел лицо - белобрысый, тонкий нос и большие белые ресницы - такое лицо не забывается. Это был тот человек, которого он видел в Киеве, в гарнизоне в гостях у Аарона, по прозвищу Черная стрела.
Спустя четыре недели почти безостановочного пути посольство прибыло в Киев, привезя с собой двух тяжелораненых воев и мертвое тело Асмуда. Печаль Святослава была безмерной. Никто не видел его плачущим. Но Ольга по распухшим
красным глазам и по часто бегающей в кладовые ключнице знала - сын глубоко переживает потерю своего учителя, а горе заливает вином. Она даже ревниво подумала, что скорбь его нынче больше, чем по отцу. На столе у Святослава лежали берестяные записи о разбое хазар, о договоре с вятичами и карта последнего похода Асмуда с отметкой городища и берега у Оки, где, по его мнению, должно было бы расположиться войско Святослава. Если бы эти записи попали в Хазарию, то война приобрела бы совсем иной оборот, потому сотник Вятко, привезший записи и тело Асмуда в сохранности, по милости князя был жалован в бояре, а в походе получил под свою руку пятьсот воев, но главное - прозвище Волчий хвост [73] .
3. На Волге
В поле еще лежал снег, в лесах даже глубокий. Но с крыш стучала капель. Лед на реке стал трескаться и крошиться, а лодии спешно смолились и сталкивались с берега в воду. А спустя несколько дней целая флотилия из двухсот ключей, так называлось судно с тридцатью воями, уже двинулась вверх по Днепру с выходом на Десну вместо предполагаемого похода на Дон, к Саркелу. Уходило все войско, кроме дружины Свенельда. Она оставалась в Киеве на тот случай, если хазары или печенеги, узнав об отсутствии Святослава с войском, попытаются напасть на Киев. Почему Святослав не послушался опытного Свенельда, ведь поход на юг, в донские степи, сразу прикрывал столицу? Тому отчасти виною и Асмуд, который сразу как бы уловил мысль Святослава, это бывало и раньше. С этим решением согласилась и Ольга. Ведь дружина Свенельда уже оправдала свое боевое качество и остановила хазар, хотя Свенельд не привык сидеть на одном месте и считал себя как бы обойденным. Но он молча согласился. А узнав об истинном плане Святослава и решении печенегов участвовать в набеге на Итиль, даже принес клетку с двадцатью тренированными почтовыми голубями, которые должны быть отправлены, как только Итиль будет захвачен, с одним словом: «взят». Эта небольшая хитрость позволила бы ему участвовать в разгроме Саркела, на который он давно точил зуб и который бы оправдал его первоначальный план.
Откуда у русских такое широкое, неординарное, пространственное мышление - ставить перед собой самые трудные, казалось бы, невыполнимые задачи, преодолевать невероятные трудности, в которых можно увязнуть, погубить задуманное дело и все же завершить его, несмотря на большие потери? Что в этом русском человеке заложено такое, что чем сложнее дело, тем упорнее и настырнее становится он? Откуда эта удаль, упорство и даже самопожертвование? Это загадка для всего остального мира, кроме человека, познавшего и воспитанного славянской общиной и в русском духе. И таким вырос Святослав, сын полунорвежки и полуславянки, став обладателем и носителем чисто русской души.
Ну, казалось бы, степь, раздольная и безграничная, в которой сталкивались кочующие племена, для некоторых народов стала на многие века средой обитания, житницей, родной землей и домом, где рождались поколения за поколениями, приобретая бесценный опыт кочевой жизни, - но только не для русичей. Лишь водная стихия стала их местом освоения, судьбы и поклонения, откуда и придуманные ими средства передвижения, которые позволяли познавать окружающий мир и осваивать новые земли. Вот такая планида, вот такой народ.
Святослав долго обдумывал свой поход в Хазарию. И уже на совете он знал, каким будет этот поход. Асмуд одобрил его решение и даже согласился выполнить сложное поручение, что и стоило ему жизни. Теперь все решал Святослав, все подчинялись его воле, его распоряжениям. Выбранный им путь похода был сложен: из Днепра в Донец, потом многокилометровый волок до Оки, там выход к Волге и уж дальше вниз до Итиля. Святослав считал, что этот поход не сложнее того, который проделали русичи на Кавказ: по Днепру в Русское море, через Керченский пролив в Азовское, потом на Дон, с Дона волоком до великой реки и, наконец, в Хазарское море. Этот путь занимал у них все летние месяцы, а зиму они проводили на юге в разбое и наживе. Но из последнего похода не вернулся никто.
71
Сокол - называется и трезубцем.
72
Знамено - печать, клеймо, тавро.
73
Сын Вятко получил в наследство прозвище Волчий хвост. На реке Пищаны он наголову разбил восставших радимичей и стал знаменит пословицей «Радимичи Волчья хвоста бегают».