Соперник Византии

Возвращалась она в Киев довольная тем, что наконец-то все наладилось и не нужен теперь княжеский объезд, то есть ходить в полюдье, потому что с этим уже хорошо справлялись погосты, которые установила она и которые полностью перешли в обязанности старейшин и назначенных сборщиков. Товары и продукты собирались в один караван и сплавлялись по рекам прямо в Вышгород. Из Вышгорода большая часть отправлялась в Киев на уплату дани хазарам. И вот хазарский гарнизон выдворен из Киева. Что ожидает Русь в будущем, можно предположить. Непонятно, почему хазары отступили от Киева. Что за война предстоит, и как к ней готовиться?

Княгиня отворила дверцу коляски и позвала воеводу. Претич подъехал, но она попросила его пересесть в коляску:

- Слушай, воевода, надо вызвать Святослава и Асмуда. Пошли нарочного, чтобы позвал их в Вышгород. Я остановлюсь там. Вот гадаю, почему хазары ушли?

- Здесь, княгиня, могут быть только две причины: или они рассчитывали на неожиданность, когда можно захватить город с ходу малыми силами, но, увидев встречное войско, не решились на битву и длительную осаду, или это был показ силы и предупреждение. Свенельд, конечно, помешал им. Но с изгнанием гарнизона и прекращением выдачи дани следует ждать крупного нашествия.

С крутого берега Донца открывался вид на голубую ленту реки, а дальше из окон княжеского терема смотрелась до горизонта облюбованная Ольгой пахотная, перемешанная с лесными островами земля. Малый, но хорошо укрепленный городок стал пристанищем мастеров-оружейников и подельников всяких производств: горшечников, ткачей, золотых дел мастеров, кожевников - и считался вторым по значению городом Руси. Именно сюда съезжались бояре, князья, старейшины и воеводы на военный совет, который созывала Ольга. Святослав прибыл одним из последних в сопровождении Асмуда и двух воинов - рослых богатырей Ингвора и Сфенкеля. В светлице, больше похожей на музейный зал по византийскому образцу, были развешаны и выставлены поделки местных мастеров, а пол покрыт шкурами крупных животных, на лавках у стен светлицы расположились самые известные и богатые люди Руси. Во главе в креслах сидели Ольга и Святослав. Обсуждалось несколько вопросов: давать ли ныне хазарам дань, что делать, если хазары вместе с черными болгарами перекрыли проход купцам в Русское море, вновь притеснили уличей и тиверцев отрезав дорогу к Дунаю, прошлись набегом по Северской земле и таким образом просто заблокировали Русь. Если не платить дань, то где, как и когда собирать войско и воевать с Хаз арией.

Все эти вопросы задала Ольга, а на них должен был ответить совет. Взоры всех присутствующих невольно обратились к Свенельду. В вопросах войны он считался самым опытным человеком, тем более что его решительные действия предотвратили набег хазар.

Первое, что твердо сказал Свенельд:

- Никакой дани хазарам давать не следует. Потому что они поймут, что мы испугались, и еще более обнаглеют.

Он предлагал собрать войско в Киеве и идти на Саркел. Разгромить эту крепость - бельмо на глазу - и отбросить хазар далеко за Дон, потом спуститься через Азовское море в Русское, переправиться на Днепр, разблокировать устье, окончательно разгромить черных болгар и принудить к дани. Потом двинуться к Бугу и заставить уличей и тиверцев снова встать под руку киевского князя. Говорили многие и предлагали разные варианты похода, но все они сводились и приближались к плану Свенельда. Ольга также поддержала воеводу, она знала его полководческие способности, которые очень ценил покойный Игорь. Молчал лишь Асмуд. Но когда Святослав попросил его высказаться, он встал и как бы в отчаянии махнул рукой:

- Что говорить! Все предлагают затяжную степную войну, которую мы и так ведем с хазарами и печенегами. Хазарию надо разрушить! Как Трою, Карфаген, как Александр Македонский разрушил Фивы. Город Итиль уничтожить, жителей продать в рабство, они довольно долго питались нашей кровью.

В светлице зашумели, кто-то засмеялся, кто-то весело качал головой, кто-то, жестикулируя, объяснял, что воевода нынче перебрал. Асмуд хоть и звался воеводой, но никогда не водил войско. На него все и смотрели как на мирного человека, правда, ученого не в меру, и воспитателя Святослава, красиво говорившего, но не как на человека, глубоко знающего военное дело. Шум прекратился только тогда, когда поднял руку Святослав.

- Сейчас не обязательно знать, где и когда мы встретим и дадим бой хазарам. Сейчас главное - подготовить к весне двести боевых лодий, набрать двенадцать-пятнадцать тысяч воев и сделать их боеспособными. Оружие и щиты какие есть, но лучшие щиты вот такие, - Святослав вытащил из-за спинки кресла миндалевидный красный щит и показал всем. - Он удобен тем, что защищает все тело у пехоты. Моя конная дружина должна состоять из двух тысяч всадников. Щиты у них остаются круглые. Сулицы делать на два локтя длинее. Матушка запасла оружие, и воеводы его получат по потребе. По весне первоначальный сбор в Витичиве, а там я укажу, куда и как следовать.

На том порешили.

Святослав встал. Поднялись и все остальные. Когда Совет разошелся, обсуждая слова Великого князя, Ольга спросила:

- Почему ты не прислушался к предложению Свенельда?

- Мать, - ответил Святослав, - у тебя и так много забот, а вопросы походов, войны и мира решаю я.

- Ты что-то уже решил?

- Да, но об этом не должен знать никто.

- Конечно, ты уже взрослый человек, но все же не мешало бы тебе прислушиваться к более опытным людям. Если бы ты вовремя послушал меня и крестился, то женой твоей была бы сейчас византийская принцесса и империя помогала бы тебе во всем, как помогает болгарскому царю Петру.

- Мне достаточно и твоего уговора с ними. Неизвестно как принцесса, а Преслава мне нравится, она красива, добра и мудра. Вот только посольство нужно отправить к печенежскому хану, с которым ты вела беседу. Хорошо, если его конница присоединится к нашему походу.

- Никакого посольства. Надо послать нарочного с кольцом рубиновым, что у тебя на руке, с устным указанием, где вы соединитесь. Свое же кольцо с рубином я дала хану как знамено. Теперь уже решай сам.

- Хорошо. Это я сделаю ближе к весне.

- И последнее, - вопросительно глядя на сына, спросила она: - Кто такая Манфред? Еще одна жена?

- Это мой стременной.

- Женщина-стременной?

- Почему ты удивляешься? Когда отец ходил на Царьград, у него в войске было больше тысячи женщин.

- Ты должен помнить, что у тебя уже двое сыновей от венгерской княжны, которая тебе нравится, как ты говоришь.

- Я не против, если их будет больше, - ответил Святослав и покинул мать, отправившись в Киев.

Гора - это не просто возвышенность над Днепром, не место, где когда-то впервые Кий поставил свою хижину, чтобы наблюдать за потоком лодий в одну и другую сторону и взимать мыто. Гора - это сосредоточие экономической, политической, военной и религиозной власти с уже древними традициями, где стояли хоромы правителей, каганов, великих князей: Яра Буса, Германариха, Аттилы, Белояров, Дира и Аскольда, Олега Вещего, Игоря и Ольги, а ныне Святослава. Это ядро власти и богатства, которому служили все. Связь с селившимся вокруг людом осуществлялась единственным способом - через подъемный мост, который к ночи поднимался, а утром опускался, тем самым ограждая Гору от любых неожиданностей.

Нынче Святослав остался в Киеве и решил быть здесь до начала похода. Он тщательно обдумывал свое решение, которое задумывал еще в Ладоге, после рассказа Асмуда о гибели тридцатитысячной армии на Волге недалеко от Итиля. Это коварство хазарского правителя, получившего свою долю и нарушившего договор, глубоко запало в душу и память Святослава, и теперь он твердо решил, что именно Итиль должен стать объектом его отмщения за гибель славянских воинов. И весь план его строился на изведанных путях по рекам, мастерстве ушкуйников, на храбрости и выучке воинов, особенно тех, которых он собрал в Ладоге. Он вызвал к себе Ингвора и Сфенкеля, поручив им командование двумя дружинами, которые должны где по рекам, где волоком, но в назначенный срок появиться на реке Десне, а потом уж волоком до Оки, которая впадает в Волгу. У Асмуда было другое поручение, хотя Святослав понимал, что оно очень трудное для пожилого учителя, но опытнее в таких делах, умнее и преданнее человека у князя не было.