Змееносец. Сожженный путь

Герман сидел, не меняя позы, и даже не шелохнулся. Саша обернулся, и смотрел на Германа. Впервые, он видел своего друга таким холодным и отрешенным. Герман так и сидел, глядя на доску, исписанную аккуратным почерком.

- Я к тебе обращаюсь Басов, повысив голос, сказала Татьяна Леонидовна. Взяв в руки тетрадь, она с силой, бросила ее на парту, и вскрикнула:

- Вон из класса! В школу придешь, только с родителями, властно добавила она, указывая пальцем на дверь.

Обернулся весь класс. "Молчание, и тишина,- такая зловещая, будто перед бурей, подумал Саша, выронив из рук карандаш". Его пальцы подрагивали. Они словно не хотели слушаться хозяина, а он настаивал, крепко прижимая их, к холодному замку портфеля. И вот уже, открывается замок, и, опустив руку в портфель, Герман, поворачивает голову, и хрипит:

- Заткнись сволочь.

- Что, удивленно сказала Татьяна Леонидовна.

- Что ты сказал Басов, добавив в голос "металл", грозно спросила она, глядя на Германа.

- Молчать, вдруг вскрикнул Герман, и рывком вынув руку из портфеля, поднял над головой гранату.

- Ты идиот, выдавила из себя Татьяна Леонидовна, меняясь в лице. Руки ее задрожали, лицо перекосил страх, а глаза округлились от испуга.

- Молчать! взвизгнул Герман, продолжая смотреть на доску, исписанную задачами и уравнениями.

Саша смотрел на гранату в руках друга, и очень отчетливо, именно в этот момент, он понимал, граната настоящая, РГД5, именно такие, три штуки, они выменяли еще месяц назад у танкистов, что вернулись с учений, на спирт. Он хорошо видел трясущуюся руку Германа, его большой палец, просунутый в кольцо, и разогнутые усики взрывателя. Ученики класса, словно застыли в недоумении. Что это? Шутка? Розыгрыш? Или, правда? На каждом лице, был вопрос, и только двое, Саша и Женя, понимали, граната боевая. В наступившей тишине, раздался голос Жени.

- Герман, не надо, убери гранату, стараясь говорить спокойно, произнес Женя. Герман, медленно повернул голову, посмотрел на Женю, и тихо сказал:

- Уходите. Это наше, личное. Меня, и Татьяны Леонидовны. А вы уходите.

- Не надо Герман, произнес Саша, поднявшись.

Герман не оборачиваясь, крикнул:

- Все пошли в коридор! Оставьте нас!

И тогда тишину прорезал истошный крик девчонок. Они кричали, пищали, визжали, и, вскакивая с мест, бежали к выходу, подталкивая друг друга. Следом, выходили мальчишки класса, молчали, и смотрели... Через минуту, в классе остались четверо, Саша, Женя, Герман, и учитель математики, Татьяна Леонидовна, которая так и стояла подле Германа, словно застывшая. Она смотрела на его руку, с перекошенным от ужаса лицом.

- И вы уходите, обращаясь к друзьям, громко произнес Герман. Зачем вам?

- Герман, не дури, сказал Саша. Ты только хуже сделал,- понимаешь? Что теперь будет? Ты же, все разрушил! И жизнь свою! громко говорил Саша, глядя на друга. Ты сам подумай? Кому будет лучше? Саша говорил, и, делая каждый раз шаг в сторону Германа, уже думал о том, как выхватить гранату, из его руки. А Женя молчал, но, кажется и он, стал догадываться, о намерениях Саши. И потому, он тоже, продвигался к парте Германа. Конечно, думали все о разном, каждый о своем, но как минимум двое, не хотели, что бы третий, вырвал "кольцо".

- Стоять! вскрикнул Герман, и резко поднявшись, схватил левой рукой, за рукав платья Татьяну Леонидовну, он прижался к ней телом, придавив гранату, к ее груди.

- Уйдите, закричал он, иначе я вырву "кольцо"! Я сам так решил,- понятно! крикнул он. - Остановись! вытянув руки вперед, произнес Саша. Не надо. Мы выйдем. Только успокойся,- хорошо?

- Не учи меня прыщ! гаркнул Герман. Ты такой же, как я - ненужный!

- Герман, тихо сказал Женя, ты...

- И ты, топай отсюда, танкист наследный, топай!

- Ладно, кивнул Женя, мы уходим, как знаешь. Пошли Саня, пусть сам, задачки решает, тяжело вздохнул Женя, и направился к двери.

Саша шел следом и видел застывшее от страха лицо Татьяны Леонидовны. Оно стало бледным, ее губы мелко дрожали, а в глазах, стояли слезы... Черные волосы, будто прутья острые, взлохмаченные, и дрожащее, красивое тело, под зеленым платьем. Выйдя из класса, друзья остались у прикрытой двери, что бы подслушать... А в коридоре школы, стоял "гвалт", орали и бегали, кричали, стучали, из соседних классов выбегали учителя и ученики, и посредине всего этого, решительно шагала с огромной металлической линейкой в руках, завуч школы, Валентина Ивановна Репейникова. Небольшого роста, с круглым лицом, короткой стрижкой темных волос, и раскосыми глазами. Лицо ее было решительно и взгляд беспощаден. Подойдя к двери кабинета, она посмотрела на Сашу, потом на Женю, и, прищурившись, сказала:

- Значит Басов. Да? прикрикнула она.

- Ага, понурив голову, ответил Женя.

- Ну, все, это последняя капля, сказала завуч, и рванула дверь на себя.

- Басов, раздался громкий и зычный голос Валентины Ивановны. Прекратить!

- Пошла вон! заорал Герман в ответ. Вышла! Не подходить!

- Да ты у меня! раздался хлопок металлической линейки, по деревянной парте. С волчьим билетом выйдешь! Басов!

- Нет! кричал Герман. Вы мне сейчас аттестат с отличием выпишите, иначе взорву вас, вместе, всех! Понятно, взвизгнул Герман. Понятно!

- Ах, ты дебил, а ну отпусти Татьяну Леонидовну, приказала завуч, Герману.

- Аттестат пишите, тогда отпущу - понятно! прижимал он руку с гранатой, к груди учителя.

- И что потом, думаешь, с ним тебя куда то примут, кроме тюрьмы, сказала завуч.

- Не ваше дело, пишите.

- Хорошо, я напишу, внезапно согласилась Валентина Ивановна. Ты тогда отпустишь учителя?

- Отпущу, не раздумывая, ответил Герман.

- Хорошо, я иду выписывать твой аттестат, сказала она, пятясь к двери. А ты, ты просто жди, говорила она, и ничего не делай. Договорились?

- Договорились, кивнул Герман.

Завуч вышла. Герман, еле успел, подхватить падающее в обморок тело Татьяны Леонидовны. Палец, машинально дернулся, и кольцо застряло на самом кончике разогнутых, металлических усиков. Разогнув левую руку, он выронил тело учителя на пол, и, зажав пальцами рук, гранату, прижал ее к себе, и отбежав в противоположный угол класса, сел на корточки, лицом к стене. Саша все слышал, и, открыв дверь, вбежал в класс. Он подбежал к Герману, и крикнул:

- Только крепко держи! Женька сейчас кусок проволоки найдет. Держи крепко! Он отбежал от Германа, и, подхватив тело учителя, потянул его к дверям.

- Сашка! Я не хочу! Я не виноват! Слышишь! кричал Герман из угла. Мне нельзя на второй год, ты же знаешь, всхлипывал Герман. Есть дома нечего, сестренка голодает, мать пьет, ты же знаешь! Куда мне деваться! Я не хотел!

- Знаю Герман, знаю, ответил Саша, тяжело перетаскивая тело. Только теперь ничего не изменишь. Понимаешь?

- Я на ремонтный завод хотел устроиться, там зарплата хорошая, учеников берут, говорил Герман. Вчера ночью, мать из окна хотела выброситься, еле успел поймать,- понимаешь! Она какой- то драни напилась, и стала бегать по комнате, а потом в окно,- понимаешь!

- Понимаю Герман, ответил Саша. Только, неправильно ты...

- Женька, помоги, крикнул Саша.

Вместо Жени, в класс, буквально ворвался, пожилой майор, учитель начальной военной подготовки, Кузовкин Михаил Романович. Он подхватил из рук Саши Татьяну Леонидовну, и быстро вытащил ее из класса. Вернувшись, он взглянул на Германа, сидящего в дальнем углу, затем на Сашу, и тяжело вздохнув, спросил:

- Граната боевая?

- Я точно не знаю, подняв плечи, прошептал Саша, глядя в пол.

- Боевая, раздался за спиной майора, запыхавшийся голос Жени.

Майор обернулся, увидел вспотевшего Женю, в руках длинный кусок медной проволоки, и, кивнув головой, все и сразу понял. Он протянул руку, взял у Жени проволоку, и тихо, но очень жестко, произнес:

- Вон из класса! Бегом!

Саша и Женя, выбежали в пустой коридор, в конце которого стояла Валентина Ивановна, и призывно махала им рукой.