Змееносец. Сожженный путь

- Садитесь. Ваше положение слабое, говорите, пока я готов выслушать, задумчиво произнес полковник, взяв в руки карандаш.

Зафир посмотрел на остро заточенный карандаш, в руках полковника, и подумал, о том, как быстро , можно убить человека этим предметом.

- Не получится, усмехнулся полковник, подняв карандаш, на уровень глаз. Я сам могу убить, вот этим. Карандаш в его пальцах треснул, развалившись на две половинки.

- Я не понимаю, глухо произнес Зафир, сев на табурет.

- Понятно, улыбнулся полковник. Скажите, деньги вам нравятся?

- Мне не нужны деньги, ответил Зафир.

- Жизнь важна для тебя, указал пальцем на Зафира полковник.

- Она не принадлежит мне, повторил Зафир. Она...

- Я помню, кивнул полковник. А если спасая своих братьев?

- Я не буду думать, не мне дано, почесав бороду, ответил Зафир.

- Кто вы? Как оказались в Югославии? начал спрашивать совсем о другом полковник,забрасывая вопросами Зафира. Имя? Фамилия? Из какой страны приехали? быстро говорил он, глядя в глаза Зафира. Говорите как вы приехали сюда? Почему у вас в руках было оружие? Сколько человек вы убили? Признаете себя виновным? Сколько дней вы находитесь в Боснии и Герцоговине? Вы приехали из Хорватии?

Зафир уже не понимал, о чем его спрашивают, он слышал только грубый акцент в словах, и ощущал некую угрозу, исходящую от человека в военной форме.

- Не понимаю, повторял Зафир, на каждый вопрос.

- Назвать себя отказываетесь, постучав костяшками пальцев по столу, произнес полковник.

- Я отказываюсь говорить, произнес Зафир, глядя перед собой.

- Здесь не будет защиты, и адвокатов, усмехнулся полковник. Моя страна не поддерживает Женевскую конвенцию, а я лично, отношусь к таким, ткнул в него пальцем полковник,-с презрением! Выбираешь мучения, ты их получишь, поднялся он. Время думать, больше нет.

Зафир с презреним посмотрел на полковника.

- Смерть, она разная, задумчиво произнес полковник.

В комнату вошли военные... "Лица злые, и серые, в глазах будто грязная пелена, подумал Зафир, мельком взглянув на вошедших.Убивать пришли, палачи."

Солнце яркой вспышкой ударило по глазам. Зафир прищурился, опустил голову и остановился.

- Вперед, тут же последовала команда, и сильный толчек в спину, чуть не сбил его с ног.

Он слышал голоса вокруг, видел бетонную площадку под ногами, чьи то черного цвета ботинки, тяжелый хват на руках, будто сдавливали тисками. " Почему не убили? только один вопрос мучил его в данное время. Минуты, секунды, именно сейчас. Почему не убили? Вдыхая разбитым ртом воздух, он буквально шатался от слабости. Сил нет, я совсем ослаб, подумал он, повиснув на руках конвойных. Куда меня ведут, зачем? Тело как будто полетело в воздухе, резко вспархнув, оторвалось. Зафир сжался, и в следующую секунду ударился головой о железо." Громко хлопнула дверь, погрузив в темноту. " В машине, приподняв голову, подумал Зафир, осматриваясь. Тонкие полоски дневного света пробивались из щелей двери. Громкие голоса, и вот уже, медленно покатилась машина. " Не знаю, почему так, тяжело представить, подумал Зафир." Приподнявшись, он отполз в угол, и сел.

Нет ничего хуже, и больнее, для души и тела, чем жалость... Боль приходит временами, разум покидает не выдержав, а жалость, она остается. Размеренное биение сердца, иногда учащенное, дрожь, а больше она, жалостливая мысль, о доме... Для мужественного воина, главное война, для иного, только тепло очага. Кем стал поймешь сам, другого не будет. Только один раз, именно сейчас, на краю обрыва, решать, выживать,- все одному. Зафир сидел на бетонном полу , в темной камере, и смотрел в стену. На столе в углу, стояла тарелка с кашей, кружка, и кусок черного хлеба. Тусклый свет, освещал маленькую, узкую камеру, похожую на могилу. Дверь распахнулась, прозвучала громкая команда. Зафир нехотя поднялся, опираясь руками о стену.

- Быстро, крикнул низкорослый крепыш в камуфляже.

Зафир вышел, и тут же, охранник, толкнул его лицом в бетонную стену. " Так жить я нехочу, поморщился Зафир. Провести всю жизнь в тюрьме, в молчании, ощущая только боль, не могу." Его завели в пустую комнату, из мебели был стол, и два стула. Зафир с удивлением смотрел на торчащий из пола, металлический штырь, с приваренной узкой полоской металла. Охранник подвел его, повернул спиной, и толкнув усадил на стул. Иногда ожидание, кажется похожим на смерть, а наоборот, не выходит... В открытую дверь были слышны негромкие голоса. Зафир не прислушивался, он думал о себе. В комнату вошел среднего роста , молодой мужчина, в штатском костюме. Посмотрев на Зафира, он обернулся, и сказал: - Входите.

Зафир не сразу узнал его. Подняв голову, он долго смотрел на его лицо, припоминая, где встречался с этим человеком. " Я не могу вспомнить, говорил он себе. Этот взгляд, я видел его, глаза..." В комнату вошел светловолосый мужчина, в джинсах и куртке. Среднего роста, худощавый, мельком взглянул на Зафира, снял очки, потер кончиками пальцев переносицу и улыбнувшись, сел за стол.

- Здравствуйте господин Ширази, дружелюбно произнес мужчина, глядя на Зафира.

"Очень знаком голос, вспоминал Зафир. Взгляд, такой доброжелательный, до тошноты. Вспомнил, это же журналист английский. Да, я не ошибаюсь, это он. И говорит на английском, - он. Его имя? Нет, уже не помню, наморщил лоб Зафир. Имя?"

- Я избавлю вас от этого, улыбнулся мужчина. Мое имя Пол Браун.

"Да, правильно, он, подумал Зафир. Как он здесь оказался? Зачем? Я могу попросить его, вытащить меня отсюда, он

- Мы поговорим , наедине, обратился Браун, к своему спутнику, на сербском.

- Ваше желание, пожал тот плечами, и махнув рукой, вывел из комнаты охранника, закрыв за собой дверь. - Там есть звонок, обернувшись, в приоткрытую дверь, негромко сказал он, указывая пальцем на край стола. Охрана за дверями, добавил он.

- Спасибо, кивнул Браун.

Никто не нарушал тишины... Так сказано, будто она и есть, основа природы... А все живое дышит, и говорит, так значит, будет слово...

- Мне безразлична твоя жизнь, - это правда, негромким голосом говорил Браун. Но всегда есть шанс, остаться живым. Ты хочешь жить? немигая смотрел он на Зафира, потирая пальцами край стола. Твой ответ важен для тебя. Сейчас я говорю с тобой, а после, я замолчу, и вот тогда, ты сам будешь болтать, что бы рассказать, как тебе плохо.

Как кровь течет зараженная, неся в себе грязную пену, покрывая черным цветом чистоту. Будто тень нависла над солнцем, и вышли грозные воины, решительные и бесстрашные, на битву свою последнюю... Ибо спасение их, только в бою... Спасите кричит она, я погибаю, но хочу жить... Тогда приходит лекарь, и пускает в кровь таких же, отважных, одной веры, и убивают они друг друга, что бы спасти единственное,- невинность... А есть ли она? Быть может чистоту? Они погибнут, все, останется лишь дым, над телом убиенным... Кровь снова оживет, и побежит резвее, ей все равно, что братья, убивали, братьев... итог, важнее.

Зафир пристально смотрел на Брауна, и размышлял. " Если мне дана одна жизнь, значит и смерть одна. Выбор один, только сказать... Скажу да, буду жить, откажусь,- умру. Что выбрать, не солгав самому себе? Пусть будет жизнь, решил он. Любую минуту, использую для мести, секунду, своей жизни здесь, на земле."

- Кто вы? негромко спросил Зафир, глядя на Брауна.

- Не важно, улыбнулся Браун.

- Человек который не знает, кто он, наверно очень глупый, спокойно произнес Зафир.

- Или сильный, ответил на выпад Браун.

- Подменяете веру словами, нахмурился Зафир. Только для этого нужны глупцы, умный не поверит.

- Что бы спасти тысячи жизней, можно пожертвовать десятком, произнес Браун. А твоя жизнь,- ничтожна мала, в сравнении, с многими.

- Да, это так, согласился Зафир, кивнув головой. Но капля, когда то превратится в ручеек, а после, в океан, когда сложатся все жизни вместе.