Змееносец. Сожженный путь

- Везунчик, прошептал улыбнувшись Роман.

- Врачи тоже так сказали.

- Значит мы с тобой, человека спасли, широко улыбнулся Роман. Правильно?

- Получается так, улыбнулась Людмила.

- Ты не представляешь, какой я счастливый, негромко сказал он, и поцеловал ее в губы.

Снова завертелось колесо, краски все смешались, у судьбы одно лицо, смена радости, печалью... Может быть наоборот, так всегда бывает... То ли белый снег идет, то ли солнышко играет...Ты стремишся жить, во что бы то ни стало, только так, спасенья ищет жизнь, будто быстрая река," пробегает"...

Босния и Герцоговина. Весна 1992 год.

И пыль сомнений порастет травой, как будто не было печали... Тебе идти вперед, а надо ли, вопрос... Ведь не исполненное слово, - будто камень!

- Не надо думать о том, что может произойти, лучше будет думать о себе, - правильно? офицер сделал паузу, затянувшись сигаретой, переложил перед собой листы бумаги, и подняв глаза, пристально посмотрел на мужчину. "А сейчас, выдержит, или нет, спросил он себя, прищурившись. Он многое может сказать, но вот захочет ли? Как "ценный агент" он не интересует, это правда. Как источник дестабилизации в районе, да, однозначно.На таких как он, иногда делают ставки, если повезет, тем на кого поставили, слегка улыбнулся офицер. Держится, значит не боится. А чем его взять? Пусть думает, время есть, только не в его пользу." Вы будете говорить со мной? негромко спросил офицер. Вы меня понимаете? Ваше будущее, зависит только от вашего желания.

- Не понимаю, хрипло промолвил мужчина отвернувшись.

- Вы гражданин Афганистана, вежливо произнес военный, а я, офицер ЮНА. Вы понимаете, меня?

- Не понимаю, повторил мужчина.

В открытую дверь, заглянул усатый задумчивый офицер, пристально посмотрел на бородатого мужчину, и обратившись к коллеге, задумчиво произнес:

- Можешь оставить его, тебя начальник вызывает.

- А что с этим "муджахедом"?

- Не знаю, начальство тебе все расскажет. Ты иди, я здесь буду

Они молча смотрели друг на друга. Один из них, высокий брюнет, с тонкими усамы, на крупном лице, в форме майора ЮНА, другой, в немецком , поношенном камуфляже, с бородой, и потухшим взглядом. Майор,несколько секунд, изучающе смотрел на мужчину, затем нарочито едко усмехнулся, и отвернулся, всем своим видом показывая, что никуда не торопится, и человек, сидящий перед ним, его не интересует совсем. Он листал журнал на столе, курил, пил воду из кружки, иногда улыбался, рассматривая журнал, и ничего не говорил. Другой старался, по его лицу было заметно, он сдерживал себя. Иногда был слышен, непонятный для него гул, доносившийся сквозь бетонные стены. Он удивленно вытягивал шею, и настороженно смотрел по сторонам. Майор не отвлекался на такие мелочи, изредка поглядывая, на свои часы.

В комнате из бетона, напротив стола, на узком табурете, сидел Зафир Ширази. Наручники на его руках, больно сдавливали запястья. Иногда он болезненно морщился, скривив лицо, но терпел молча. Закрыв глаза, Зафир вспоминал теплый майский день, солнечное утро, в котором казалось нет места, черным краскам ... "Почему было, спрашивал он себя? И ответ находился просто,- потому что больше не будет. Быстро закончилось, безмятежное утро. Он раскладывал события по частям, пытаясь до мельчайших подробностей понять, отчего так произошло, и он был захвачен в плен. А плен ли это? Да, именно так. Зачем я остался в том окопе, чего хотел? Все отошли, а я, почему то остался... Злая судьба, словно дерево высохшее, испытывает меня. Что они могут ? Убить меня? Да, могут, ответил он себе. Отпустить? Нет, не должны, я мусульманин, и здесь, что бы боротся с врагами, и помогать братьям. Они понимают, значит убьют... данные тебе муки, надо принимать достойно, с открытым сердцем, не избегая опасности. Если Аллаху угодно, что бы я умер сегодня,- так случится. Если ему угодно, что бы я жил, он дарует мне жизнь, и укажет путь. Надо доверится ему, он сам приведет к истине. Голова болит, саднят раны на теле, занемели руки, но я буду терпеть, так велит мое сердце. Не увидят они, моих страданий, не пророню и слова, пусть бьют, молчание на устах моих, доверится... он спасет..." Зафир будто погрузился в себя, мысленно отгородившись от постороннего шума. "Вот река течет быстро, вода в ней чистая, холодная, я пью ее, и сердце радуется. Хлеб горячий, он так сладок, что кружится голова. Сверкающий на солнце виноград, и спелый инжир, будто ..."

- Эй, открой глаза, раздался властный, строгий голос. Ты не один! Эй!

В комнату вошел седой,небольшого роста, слегка полноватый офицер, с погонами полковника. Он молча смотрел на Зафира, сложив руки за спиной.

- Открыл глаза, рявкнул недовольно майор, толкнув Зафира в плечо.

Зафир открыл глаза, посмотрел на седого мужчину, перевел взгляд на дверь, и тихо произнес на английском:

- Я не понимаю вас.

- Смотреть прямо, скомандовал майор, дернув головой.

- Вы понимаете только английский, уверенно произнес седой офицер, почти без акцента, не отрывая свой взгляд, от лица Зафира.

- Да, негромко ответил Зафир. Он не удивился, скорее понял, что попал в руки военно безопасности, и жизнь его, ничего не стоит.

- Мы можем поговорить, продолжил офицер, не меняя позы. Есть желание говорить?

Зафир пошевелил скованными руками, посмотрел на кувшин с водой, покачал головой, и ответил:- Я хочу пить.

- Майор, налейте ему воды, распорядился полковник, сев на стул.

Майор молча налил воду в кружку, и поднес к лицу Зафира.

- Пейте, это вода, произнес полковник.

Зафир вытянул руки, взял кружку, и стал пить, маленькими глотками, с достоинством, растягивая удовольствие, от прохладной воды. " Вы не увидите моей слабости, говорил он про себя. Не заметите моей боли, вам не понять, меня. Тупые, мерзкие люди, похожие на грязных животных."

- Можете идти майор, вздохнул полковник, разглядывая Зафира.

- Есть, коротко ответил офицер, и вышел из комнаты.

Полковник улыбнулся, глядя на Зафира, достал из кармана карандаш, и положил его на стол, перед собой.

- Ваши мысли мне понятны, сказал он. Случается, всем когда то, приходится, туманно начал он, глядя на Зафира. Мысль есть одна- убьют, я правильно говорю?

Зафир отвел кружку от своего лица, посмотрел на полковника, и улыбнувшись произнес:- Неправильно.

- А вы имеете желание, сохранить свою жизнь, вежливо спросил полковник.

-Моя жизнь принадлежит Аллаху, спокойно ответил Зафир. Не мне думать о том, как продлить ее.

- Значит, все равно, прищурился полковник. Блефуете?

- Мне больше нечего сказать, гордо произнес Зафир. Делайте что хотите, мне все равно.

- Хорошо, кивнул полковник. Мы отдадим вас, семьям растерзанных местных жителей, сербов. Я думаю, они поступят с вами справедливо, безразлично произнес полковник. В них ярость, злость, они найдут ей приминение, правда?

Зафир вскочил, отбросив в сторону пустую кружку. Взбешенный услышанным, он буквально дрожал от ненависти, к человеку, сидящему напротив него.

- Страшно, спокойно произнес полковник, рассматривая Зафира.

Открылась дверь, в комнату вошли трое в военной форме.

- Успокойтесь, и говорите, сделав знак рукой, сказал полковник.

Вошедшие, молча вышли из комнаты. Они смотрели в глаза, один, другому, не мигая, думая о своем. Полковник уже ощущал, настроение и зависимость Зафира. Он мог предугадать, что ответят ему, но ждал первого хода от другой стороны. Ведь его положение, намного выше, и сильнее. Зафир, возмущенный словами полковника, содрогаясь от злости, не мог решится, до конца, убедительно, что сделать ему, в этот момент, как сказать, сохранить свое достоинство. "Мучительно унижение, страх, и обида. Вдвойне оскарбляет, отсутствие возможности, ответить на нее, подумал Зафир, пытаясь успокоить себя. Можете уничтожить меня как человека, но оскорбление, не вынесу, отвечу."