Чужой клад

— О чем вы, какой кот? — рассеянно спросил Шалыгин и, с беспокойством оглядевшись по сторонам, заторопился: — Пойдемте, сударыни, я представлю вас Наталье Демьяновне и Теплову. Думаю, вам позволено будет присутствовать на репетиции, поскольку ваши дети исполняют главные роли.

— Но мне сперва надо поговорить с Настей! — возразила Криничная.

— Сейчас невозможно, поговорите после репетиции, — заявил Шалыгин и с поклоном препроводил дам в центральную дверь дворца.

Большая зала напомнила Елене Никитичне императорский дворец на Мойке, куда однажды Томская была приглашена Елизаветой Петровной. В гетманском дворце все было уменьшено по сравнению с петербургским, но пропорции оставались те же, да и отделка так же поражала роскошью. По одной стороне залы шли огромные окна, по другой — венецианские зеркала. Шелковые обои бирюзового цвета великолепно сочетались с тонкой позолоченной резьбой, потолок был расписан изображениями нимф и фавнов. Для вечера слуги уже приготовили множество восковых свечей, вставленных в бронзовые подсвечники. Можно было представить, как роскошно и таинственно заблестит парадное великолепие залы в мерцании свеч. Татьяна Степановна, хоть и не была здесь ранее, но почти не дивилась окружающей роскоши и красоте, потому что ее мысли были заняты совсем другим. Елена Никитична, поглядывая на сосредоточенное лицо своей спутницы, и сама невольно проникалась тревогой.

Между тем в зале было полно людей, которые только и делали, что осматривали и обсуждали обстановку дворца. Дворяне, купцы и знатные мещане Глухова, засвидетельствовав свое почтение Наталье Демьяновне, теперь разошлись во все концы, любуясь зрелищем парадной залы, в которую их допускали лишь по большим праздникам, да и то не всех. Наталья Демьяновна, доставившая им это удовольствие, теперь скромно стояла в стороне, возле двери, ведущей в театральный флигель. С ней радом, но как-то в тени, топтался с хмурым видом Теплов. Наталья Демьяновна беседовала со священником церкви Св. Николая, и никто из окружающих не решался прерывать эту беседу. Впрочем, у гостей хватало о чем говорить, и в зале стоял ровный гул голосов, иногда прерываемый восклицаниями и взрывами смеха.

Шалыгин, пройдя прямо к Розумихе и Теплову, был сразу же замечен и удостоен внимания.

— Ну что, нашлись твои актеры? — с добродушной улыбкой осведомилась Наталья Демьяновна.

— Да, они уже одеваются для репетиции, — кивнул Шалыгин и указал на благородных вдов: — А вот их родительницы приехали. Позвольте представить: Елена Никитична Томская и Татьяна Степановна Криничная.

Мать гетмана благодушно выслушала приветствия обеих женщин и, узнав, что сын Елены Никитичны — ученый-историк, радостно кивнула:

— Это хорошо, мой Кирюша любит ученых людей. С ним из Петербурга приедет несколько академиков.

Томская сказала, что Денис уже имел честь быть представленным Кириллу Григорьевичу, и Наталья Демьяновна, улыбаясь, подвела итог беседе:

— Ну что ж, с матерями я познакомилась, пора и на деток посмотреть. Веди нас, Иван Леонтьевич, в театральную залу.

Дверь во флигель бесшумно отворилась, и в нее вошли Наталья Демьяновна с компаньонкой, Теплов с двумя своими секретарями, а затем Шалыгин и Татьяна Степановна с Еленой Никитичной, которым было позволено, как матерям главных исполнителей, присутствовать на репетиции.

Остальные гости, побродив еще немного по большой зале, были вежливо, но настойчиво выпровожены оттуда дворецким. Мало кто из них успел заметить появление Криничной и Томской. Между тем среди гостей были двое, которых приезд благородных вдов мог бы живо заинтересовать. Но как раз именно эти двое в момент появления Татьяны Степановны и Елены Никитичны были заняты беседой друг с другом и находились не в той стороне залы, через которую прошли вдовы. Так и получилось, что Вера Томская и Остап Новохатько вовремя не узнали о приезде почтенных дам, вызванных в дорогу «доброжелательными» письмами.

Беседа, которою были так увлечены Вера и Остап Борисович, касалась, разумеется, Дениса и Насти. Их одновременное исчезновение из Глухова выглядело не просто досадным, но и весьма подозрительным и, конечно же, не могло не волновать Веру и Остапа Борисовича. Когда, перебрав все возможные толкования этого отъезда, Томская и Новохатько так и не пришли ни к какому выводу, в толпе гостей возникло шевеление, вызванное просьбами дворецкого следовать к выходу. Только оказавшись за пределами дворца, Вера и Остап Борисович узнали из разговоров в толпе о возвращении в Глухов Насти и Дениса и о приезде их матерей, которых Шалыгин успел представить Наталье Демьяновне, пока Томская и Новохатько были заняты беседой. Товарищи по несчастью кинулись было засвидетельствовать свое почтение вдовам, но театральный зал оказался закрыт, поскольку на репетицию были допущены лишь избранные. Пришлось Вере и Остапу Борисовичу набраться терпения и ждать.

Между тем на сцене театрального зала уже шел генеральный смотр. Чтобы сразу же расположить строгих ценителей, коими являлись Теплов и его секретари, Иван Леонтьевич решил начать с самой выигрышной сцены — знакомства Катарины и Петруччо.

Шторы на окнах были задернуты, и лица немногочисленных зрителей тонули в полумраке, а потому актеры, выступавшие на ярко освещенной сцене, не сразу могли разглядеть тех, кто оценивал их мастерство. Впрочем, увлеченные игрой, они почти не смотрели в зал. Зато Татьяна Степановна и Елена Никитична наблюдали за сценой с восторгом, не отрываясь.

И в самом деле, игра актеров стоила того, чтобы ею восторгаться. Настя и Денис играли увлеченно, с азартом, позабыв о том, что они на сцене. Их сверкающие взгляды, колкие реплики, порывистые движения, — все было подобно искрам от удара скрещенных клинков.

— И до чего ж славно играют… — прошептала Елена Никитична, наклонившись к Татьяне Степановне. — Ваша дочь — настоящая красавица. И у нее талант.

— Только характер у нее — не лучше, чем у этой Катарины, — вздохнула Криничная. — Она и впрямь нуждается в укрощении.

— Мой Денис тоже, — усмехнулась Томская. — Однако на сцене они неплохо укрощают друг друга.

— Если бы в жизни моя Настя встретила такого славного и умного парня, — пробормотала Татьяна Степановна, не сводя глаз со сцены.

— Красивая пара, ничего не скажешь, — заметила ее соседка. — Неужели эти герои так и не поладят между собой?

Сцена знакомства Катарины и Петруччо подходила к концу; из-за кулис появились актеры, изображавшие старика Баптисту и других персонажей; выглядели они слегка беспомощно, но искрометная игра главных героев отвлекала внимание зрителей от второстепенных фигур. Наконец, воскликнув свою прощальную реплику: «Целуй же, Кет, меня без опасенья, сыграем свадьбу в это воскресенье!», Денис схватил Настю в объятия и, преодолев отчаянное сопротивление девушки, крепко ее поцеловал. Поцелуй получился столь впечатляющим, что Наталья Демьяновна и сидевший в зале синьор Валлоне невольно зааплодировали. Шалыгин с вопросительно-довольным видом оглянулся на Теплова, но тот хранил непроницаемое выражение и лишь соизволил слегка ударить ладонью о ладонь в знак снисходительного одобрения. Елена Никитична и Татьяна Степановна тоже хотели бы воздать хвалу талантам своих чад, но не решились сделать это громогласно, а только лишь переглянулись с понимающими улыбками. Благодаря тому, что сидели они тихо, да еще и в полумраке, Настя и Денис их не заметили и убежали за кулисы, не ведая, что играли под взглядами своих родительниц.

Дальше наступила очередь Бьянки и Люченцио, которых не очень умело, но старательно изображали Мотря и Тарас.

Тем временем Настя и Денис продолжали свое бурное объяснение уже за кулисами. Пользуясь всеобщей суетой, Настя пробежала между декорациями и спряталась за шторой у окна. Она боялась и в то же время втайне надеялась, что Денис без труда ее здесь найдет. Так оно и случилось. Чуть отодвинув штору, он увидел девушку прямо перед собой — и тут же заслонил ей путь к отступлению. Она вздрогнула и прижала ладони к своим раскрасневшимся щекам. Ее дыхание было учащенным, огромные черные глаза влажно блестели в полумраке.