Тени и пыль

— В мою память внесли дополнительную информацию, — голос Кургана звучал бесстрастно и сухо. — Именно по этой причине я изначально знал про вас. Все семь тысяч лет. Такой хроноклазм называется двузамкнутой причинно-временной функцией Оямы.

— Как? — беспомощно переспросила Гаечка.

— Не думаю, что смогу объяснить это более понятно, — холодно отозвался филин. — Но попытаюсь. Двойная петля так называется, поскольку состоит из двух парадоксов времени, при этом второй истекает из первого и одновременно его отменяет. Линия причинности, в которой я не знал про вас, породила информацию, благодаря которой я про вас узнал, и тем самым уничтожила саму себя, преобразовавшись в другую линию — где я, все еще оставаясь в родном времени, УЖЕ знал, что через семь тысяч лет встречу вас и вы уцелеете в катаклизме, которого никогда не произойдет благодаря вам. Гайка молча закрыла глаза и прислонилась спиной к фюзеляжу.

— Не понимаю, — сказала она тихо. — Просто не понимаю.

— Привычная логика ко времени неприменима, — отозвался Курган. — В действительности, я сейчас говорю весьма упрощенно. Молчавшая до сих пор черная кошка внезапно подняла голову и внимательно посмотрела на филина.

— По твоим словам, вместе с информацией о спасателях, ты должен был сразу, уже семь тысяч лет назад, получить данные о точном времени катастрофы, — заметила Мгла, прищурив яркие глаза. — Зачем требовалось затевать весь проект? Курган покачал головой.

— Вы не поняли. Информация возникает поэтапно, согласно узору причинных связей. Начиная проект, мы не знали совсем ничего, и поэтому растратили всю энергию нашей цивилизации на борьбу с катастрофой. Через семь тысяч лет, когда я дождался ослабленного катаклизма и встретил спасателей, произошло первое изменение причинности — и естественно, это случилось разом на всем протяжении линии времени. В новой истории Земли, мы никогда не тратили энергию на бесполезную борьбу, а я изначально знал, где и кого мне искать через семь тысяч лет.

— Значит, ты изначально знал и дату катастрофы, — заметила кошка.

— Точно, — кивнул Курган.

— Тогда зачем ты СЕЙЧАС здесь?

— Затем, что дата катастрофы мне еще не известна, — терпеливо объяснил филин. — Как раз сейчас, — он кивнул на Гайку, — вы должны сообщить мне информацию, чтобы через год я мог встретить вас и отправить в прошлое на эту встречу.

— Но ведь ты знаешь дату! — воскликнул Чип.

— Нет, — возразил Курган. — Я просто ее помню, поскольку вы сейчас ее сообщите, а я вернусь в прошлое с этим знанием и буду семь тысяч лет ожидать сегодняшней ночи.

— Теперь он точно спятил, — твердо сказал Дэйл.

— Я не могу спятить, — отозвался филин. — Я синтет. История кажется запутанной, но ведь я упоминал о кросс-связях между дугами причинности. Все, что мне известно СЕЙЧАС, я знаю лишь потому, что это должно произойти в ближайшем будущем, а затем, уже обладая новыми знаниями, я вернусь в прошлое и дождусь текущего момента. Мои сегодняшние знания происходят из другой, еще не наступившей истории. Гайка встрепенулась:

— Поняла! То есть катаклизм ЕЩЕ не отменен?!

— ЕЩЕ нет, хотя в моей памяти его УЖЕ никогда не случалось, — подтвердил Курган. Спасатели переглянулись.

— Что надо сделать? — нервно спросил Чип.

— Сообщить дату, — невозмутимо отозвался филин.

— Четвертое октября будущего года!

— Правильно, — Курган кивнул. — Благодарю. Вы только что спасли мир.

— Но… — окончательно растерявшись, Чип сел в траву прямо там, где стоял. — Что теперь будет? Филин пожал крыльями.

— Ничего не будет. Все уже закончилось, семь тысяч лет назад.

— Значит, война через год не начнется?! — радостно спросила Гайка.

— Не знаю. Повисла тишина.

— Как, не знаешь? — недоверчиво спросил Рокки. Курган спокойно смотрел на грызунов.

— Мы не можем знать о будущем, — сказал он бесстрастно. — Можем только предполагать. Мне ничего не известно о будущем в текущей линии времени.

— Но мы же помним о войне!

— То, что вы помните, никогда не происходило, — сухо ответил филин. — Мы не тратили ресурсы на ослабление катаклизма, мы отменили его полностью. Гайка медленно кивнула.

— Как я и предполагала, — сказала она тихо. — Теперь наша память существует сама по себе, без привязки к реальным событиям.

— Так и есть, — отозвался Курган. — Информация не материальна. Я жил в этом лесу семь тысяч лет, и все семь тысяч лет помнил о встрече в вами в никогда не существовавшей линии времени, после никогда не происходившей катастрофы, в истории, которой уже не будет. Гаечка подняла глаза.

— А что будет? Курган расправил крылья.

— Откуда мне знать? — спросил он спокойно. — Будущее мне столь же неведомо, как и вам. Я просто старый кладбищенский филин.

Возвращались молча, слишком потрясенные, чтобы разговаривать. Летели вместе, вшестером — Фокси с большим трудом втиснулась на заднее сидение между Дэйлом и Рокки. Черная кошка осталась в лесу, ей хотелось подробнее расспросить Кургана о природе времени. Что же касается спасателей, они получили куда большую дозу информации, чем ожидали, и сейчас им хотелось лишь отдохнуть.

Дирижабль плавно покачивался на ветру. За время беседы солнце село, в стремительно темнеющем небе уже горели тысячи звезд. Гайка чувствовала себя, как в тумане: она совершенно механически управляла машиной, а перед глазами метались призраки минувших (и никогда не существовавших) эпох. Остальным было немногим легче, молчал даже Дэйл. Рокфор сидел с закрытым глазами, на его плече прикорнул Вжик, а Чип и Фокси целиком погрузились в размышления. Далеко внизу угрюмо торчали сучья мертвых деревьев.

Минуты превращались в часы, полет протекал размеренно и спокойно. На горизонте все ярче разгорались огни родного города. Вскоре под дирижаблем потянулось шоссе, стали регулярно проноситься автомобили. Кошмарный ночной лес отступал все дальше и дальше.

Тем не менее, до самого штаба молчание так никто и не нарушил. Гаечка опустила дирижабль на стартовую площадку, отключила двигатель. Воцарилась глухая, липкая тишина.

— Я спать, — тихо сказала Златоволосая мышь. — Фокси, погостишь сегодня у нас? Летунья опомнилась и заставила себя кивнуть. Чип с громадным трудом вернулся в реальность.

— А? Уже прилетели? — он растеряно огляделся. — Ну вот… Дэйл глубоко вздохнул.

— А давайте примем Фокси в спасатели? Чип вздрогнул.

— Сейчас?!

— Да, — оборвал Дэйл. — Именно здесь и сейчас. Фокси, хочешь к нам в команду? Летучая мышь растеряно моргнула.

— Я? — переспросила она, переводя недоверчивый взгляд с одного на другого. Сглотнула. — Ребята, вы… Я…

— По мне, Фокси уже давно одна из нас, — заметила Гаечка. — Но если требуется «официальное» признание, скажу так: Фоксглав спасатель получше меня. Вот.

— Рокки? — спросил Дэйл. Силач улыбнулся в усы.

— Конечно, — он поднял ладонь, где сидел Вжик. — А ты что скажешь, малыш?

Вжик, широко улыбнувшись, вспорхнул Фокси на голову, уселся между ее огромными ушами и ласково погладил летучую мышку по лбу. Рокки подмигнул:

— Думаю, это значит «согласен»… Чип обернулся к Фокси.

— Поздравляю, — сказал он тепло. — Теперь ты спасатель. Летунья растерянно оглядела друзей. В ее глазах стояли слезы.

— Спасибо… — прошептала Фокси. — Спасибо, ребята. Я… У меня слов нет…

— Думаю, это надо отметить большущим пирогом с сыррром! — ухмыляясь, заявил Рокфор. — Вжик, за мной! — он выбрался из дирижабля и скрылся в доме. Дэйл тоже спрыгнул на землю.

— Чип, идем, подготовим для Фокси комнату! Капитан кивнул.

— Гаечка, вы пока посидите в гостиной… — он улыбнулся. — Пошушукайтесь…

— Идите, идите, — весело отозвалась Гайка. — Фокси, за мной! Покажу лабораторию! Знаешь, какая у меня коллекция шарниров?! Второй такой в мире нет! — ухватив растерянную летучую мышь за крыло, изобретательница уволокла ее в дом. Бурундуки остались на площадке одни.