Страница 2 из 4
Клэр, Бри, он сам - каждый раз, когда они путешествовали, промежуток времени был тот же самый: двести два года, достаточно близко к двумстам годам из древних сказаний.
Но Гейлис Дункан зашла слишком далеко.
С большой неохотой он снова медленно написал "Кровь," и добавил в скобках (Огонь??) - но дальше ничего писать не стал. Не сейчас; позже. Для уверенности он снова взглянул на то место на книжной полке, где лежало письмо, придавленное маленькой резной змейкой из вишневого дерева. Мы живы...
Ему вдруг захотелось пойти и принести деревянную коробку сюда, вытащить другие письма, открыть их все - и читать. Любопытство, конечно... но и что-то большее - желание прикоснуться к ним, Клэр и Джейми, прижать эти свидетельства их жизни к своему лицу, к своему сердцу, стереть пространство и время между ними.
Однако он подавил в себе этот импульс. Они же решили - или вернее, Бри так решила - а ведь они были ее родителями.
"Я не хочу читать их все сразу,"- сказала она, перебирая содержимое коробки длинными нежными пальцами. "Это... как будто, если я прочитаю их все сразу, они... они и в самом деле уйдут."
Он понял. Пока хоть одна буква остается непрочитанной, они будут живы. Несмотря на все его любопытство как историка, он разделял ее чувство. Кроме того...
Родители Брианны писали эти письма не как дневниковые записи журнала, предназначенного для последующего прочтения глазами неких смутно воображаемых потомков. Они были написаны с определенной и конкретной целью сообщения - с Бри, и с ним самим.
Это значило, что они вполне могли содержать самые неосторожные и тревожащие вещи; у обоих его приемных родителей был особый талант к подобного рода откровениям.
Несмотря ни на что, он встал, взял письмо с полки, развернул его и прочитал постскриптум еще раз, просто чтобы убедиться, что оно не было плодом его воображения.
Оно и не было.
На слове "Кровь," слабо зазвеневшем в ушах, он снова присел.
Итальянский джентльмен. Это был Чарльз Стюарт; не может быть никого другого. Христос...
Посмотрев некоторое время куда-то в пространство - Мэнди как раз затянула начало из "Jingle Bells" - он встряхнулся, перевернул несколько страниц и упрямо начал снова.
II. Мораль
А. Убийство и Смерть в результате насилия.
...Естественно, мы полагаем, что убийство кого-то по любой из причин - самообороны ли, защиты кого-то другого, или при законном использовании силы в военное время, - непростительно.
Он посмотрел на эту галиматью еще мгновение, пробормотал: "напыщенный осел" и, выдрав страницу из тетради, нещадно ее скомкал.
Не обращая больше внимания на трели Мэнди, на этот раз исполняющей "Gingle bells, Bamman smells, Wobin waid enegg!" он захлопнул блокнот и протоптал через весь зал в кабинет Брианны.
***
"ДА КТО Я ТАКОЙ, чтобы о чем-то рассуждать, и тем более настаивать на морали?"- воскликнул он.
Она посмотрела на него из-за листа с развернутым описанием компонентов турбины гидроэлектростанции совершенно пустым взглядом, что указывало на то, что она знает, что с нею говорят - но разум ее сейчас находится так далеко от предмета, что вряд ли она сумеет понять, кто с нею говорит, и что именно они ей говорят.
Хорошо знакомый с этим явлением, он с мягким нетерпением ждал, пока все эти турбины не отпустят ее на волю, и она не сможет снова сосредоточится на его скромной персоне.
"...Газом на стан...?"- сказала она, нахмурившись.
Она уставилась на него, и ее взгляд стал острым:
"Что такое - газом на стан? Ах, настаивать..."
"Ну..."- внезапно смутившись, он поднял исчерканный блокнот. "Это детям, вроде того."
"Твоя обязанность наставлять наших детей в вопросах морали,"- вполне разумно сказала она. "В конце концов, ты их отец; это твоя работа."
"О,"- сказал он в замешательстве. "Но - я сделал много такого, о чем я им не говорю."
Кровь... Да, возможно, это была защита от Других. А может и нет.
Она подняла на него густую рыжую бровь.
"А ты никогда не слышал о добросовестном лицемерии? Я-то думала, в Министерстве образования вас учат таким вещам. Поскольку вы там часто поминаете и ответственность, и мораль. Это ведь тоже забота министерства, не так ли?"
Она уставилась на него голубыми глазами, и ждала.
Он сделал хороший, глубокий вдох. Довериться Бри, подумал он, криво усмехнувшись - легче подойти к слону прямо в клетке, и сразу ухватить его за хобот.
С момента их возвращения она не сказала ему ни слова - ни о его чуть было не состоявшемся рукоположении, ни о том, что он думает о собственном призвании теперь. Ни единого слова за все время - их первый год в Америке, операция Мэнди, их решение переехать в Шотландию, месяцы обустройства после того, как они купили Лаллиброх - и до тех пор, пока он не открыл эту дверь.
А когда открыл - она, разумеется, сразу в нее ворвалась, сшибла его с ног и поставила собственную ногу ему на грудь.
"Да,"- спокойно сказал он. "Это,"- и отвел глаза.
"О'кей." Она нежно ему улыбнулась. "Так в чем проблема?"
"Бри,"- сказал он, чувствуя, как сердце застревает в его стиснутом шрамами горле. "Если бы я знал это сам, я бы тебе сказал."
Она встала и положила руку ему на плечо - но прежде, чем кто-то из них успел сказать больше, они услышали топот маленьких босых ног, вприпрыжку бегущих по коридору, и от дверей кабинета Роджера донесся голосок Джема, воскликнувшего: "Папа?"
"Мы здесь, дружок,"- окликнул он, но Брианна уже направилась к двери.
Последовав за ней, он нашел Джема в голубой пижамке Супермена, с торчащими как рожки мокрыми вихрами - стоящего у его стола и с интересом изучающего письмо.
"Что это?"- спросил он.
"Сё это?" - повторила за ним Мэнди, бросаясь к ним и пытаясь вскарабкаться на стул, тоже посмотреть.
"Это письмо от вашего дедушки,"- ответила Брианна, как обычно, не упускавшая ни одной детали. Она, как будто случайно, положила руку на письмо, скрывая большую часть Постскриптума, а другой указала на последний пункт. "Он шлет вам обоим поцелуй. Вот здесь, видите?"
Широченная улыбка осветила лицо Джема. "Он сказал, что никогда не забудет!"- воскликнул он, страшно довольный.
"Цевую, деда!"- воскликнула Мэнди и, нагнувшись вперед, так, что целая копна черных локонов упала ей на лицо, посадила громкий мокрый "чмок!" прямо на письмо.
Захваченная врасплох, где-то посередине между ужасом и смехом, Бри выхватила письмо и попыталась стереть с него влагу, что с такой старой бумагой сделать было непросто. "Ничего страшного,"- сказала она, и как бы случайно передала письмо Роджеру.
"Так, и какую историю мы будем читать сегодня?"
"Аминайные каски от Няни!"
"За-ни-ма-тель-ные,"- сказал Джем, наклоняясь и отчетливо выговаривая в лицо сестре: "Занимательные Сказки Нянюшки..."
"О'кей,"- дружелюбно сказала она. "Я пейвая!" И стремглав побежала к двери, безумно хихикая - а ее брат бросился за ней в погоню.
Брианна, улучив три секунды, ухватила Роджера за уши и крепко поцеловала его в губы, потом нехотя отпустила и помчалась вслед за своими отпрысками.
Чувствуя себя совершенно счастливым, он сел, прислушиваясь к шуму, производимому чисткой зубов и умыванием рожиц в ванной комнате наверху.
Вздохнув, он положил записную книжку обратно в ящик. Теперь уже надолго, подумал он. На многие годы, прежде чем это может стать необходимым. Годы и годы.