Страница 4 из 7
... не знаю, что за это получил мой "спасатель",... однако лишь это волшебное напутствие вывело меня на дорогу, где я смогла затолкнуть свою шкуру в укромный уголок.
Уйти в самый конец, в самый последний вагон и забиться в тамбур. А после выскочить на ходу, не добираясь до станции.
Я сбежала.
И снова новый город. И снова новая область.
Вот только я была уже не одна.
Позже... я узнала, что беременна. От Лёши.
Это было два выстрела, от которых жизнь моя круто переменилась, вновь расписавшись сначала в черный цвет, а затем - в белый...
***
Долгие месяцы ломки. Адской ломки,... когда сидишь в ванной, засунув голову полностью под воду... и дико, отчаянно орешь; скрипишь зубами, кусаешь, грызешь губы до крови, сдираешь ногтями кожу с тела,... ломаешь всю себя... ради того, что бы просто... выжить. Ради того, чтобы ... начать все сначала.
Я понимала, что всем этим приношу вред ребенку, но мысль что... я буду, будучи беременной, принимать наркотики (пусть и для успокоения)... еще больше меня изводила. Убивала просто. Это словно предательство. Словно я стану в точности как свои мать и отец. Теми уродами, которыми я клятвенно зареклась не быть для своих детей.
Так что,... в конце концов, я остановилась.
И родила.
На удивление, врачам, знакомым, на радость себе - вполне здоровую девочку. Лику.
Она, как и я, - вопреки всему и всем... нашла в себе силы жить.
Недоношенная, с легкой гипоксией, маловесная, но, в целом,... здоровая.
На нервах молока практически сразу не было и стало - так только, пару капель. В роддоме исправно давали смесь. Малышка ела послушно, активно набирала вес. Я была безумно счастлива.
Но косые, с опаской, взгляды на меня (синюшную, с мешками под глазами, на скелета, обтянутого кожей, и многозначительными, не зарастающими дорожками на кистях) пугали не на шутку. Они знали, кто я... И, вряд ли убедишь, что всё уже - позади. Я с дня на день ждала и боялась, что придет соцопека и отберет ребенка у "нерадивой мамаши". Не знаю, это - постродовой бред, или больная фантазия завязавшей наркоманки, но буквально на третьи сутки... ночью... я, вместе со своим ребенком, тайно покинула роддом.
"Я, Кристина Анатольевна Войцеховская, 19.. г.р., ухожу из роддома добровольно и по собственным причинам, забирая своего ребенка, Лику Алексеевну Войцеховскую (отца - нет) в полном здравии. Претензий к персоналу не имею".
Не знаю, стоило ли такое писать. Однако, это давало мне надежду на то, что меня не станут искать... и поперву, не будут совать палки в колеса.
***
Новый город. Новая область... благо, страна немаленькая...
Работа уборщицей. Съемная комната в общежитии. Греть воду на плите, сушить пеленки в комнате-коморке. Диван, когда раскладываешь, - ходить даже невозможно. Эдакий аэродром мягкий вместо пола. Но жаловаться грех - живы, здоровы... и то хорошо.
Кормила смесями и коровьим молоком, что давала добрая соседка. Та самая, которая и сидела с малой, пока я бегала на пару часов наводить порядок в непроизводственных помещениях небольшой организации (недалеко от дома).
Время шло. Меня, слава Богу, никто не искал. И прошлое постепенно отпускало, отходило на задний план. Иногда мне даже начинало казаться, что всего того и не было. Что приснилось. Померещилось...
Единственное верное напоминание, но и вместе с тем, великая радость, - моя Лика.
Увы, или на благо, девочка... взрослела "не по дням, а по часам".
Так что к ее... четырехлетию, когда соседке (бабке) уж совсем было невмоготу или не было возможности (хоть и за отдельную плату) посидеть с малой, я оставляла ее одну по хозяйству. Умница у меня она: ничего лишнего, ничего глупого, ничего... по-детски недалекого.
Жизнь, обстоятельства... заставляли нас не вредничать и поступать так, как надо, а не... как хочется. Поступать по-взрослому.
Но разве может быть все слишком... сладким?
Соседи знали об этой моей "наглости", "недалекости", "идиотичности", "нерадивости"... в отношении малышки - и вечно грозились натравить органы соцопеки, чтобы те, если не вразумили меня (что так бросать дитя нельзя), то отобрали ребенка.
И я понимала, что эти слова... нет-нет, да могут волей-неволей вылиться в правду.
Пришлось снова переезжать. Правда, пока просто на другой конец города, в другую квартиру. К тому времени я пахала уже на трех работах, потому... смогла позволить себе не только садик, но и съем однокомнатной вместо комнотушки-коморки.
Глава 3. Поклонники
***
Прошло несколько лет.
И появился в моей жизни... Артур Константинович.
Тот еще... мудак.
В городе началась какая-то волна, как модно тогда стало, поголовно реалити шоу. В итоге - кастинг. И меня мои коллеги с работы (в супермаркете доросла уже до завсклада) надоумили и едва не силой впихнули в передачу. Так, мельком. Едва заметно, но зато неплохо платили. К тому времени я сильно изменилась в лице - так что никто из прошлого не узнал бы меня. Да и похорошела наконец-то: вновь набрала свой (положенный для моего роста) вес, прическа, зубы беленькие и ровненькие. Цаца, чтоб ее.
И, в общем, один из продюсеров... просто свихнулся на мне. Проходу не давал. А, учитывая, что ответа положительного не получал - от этого еще больше его страсть разгоралась.
В какой-то момент, я даже стала его побаиваться. И хоть все его подарки давно уже не принимала (практически, сразу, а старые - вернула), ухаживания отметала, на свидания не шла, ... я чувствовала, что этот к*зел за личиной ангела скрывает самого настоящего, беспринципного, грязного демона.
И дело могло, как по мне, кончиться... не только изнасилованием, но и прессингом в отношении моей Лики.
Он отлично знал о ее существовании... и потому мог сыграть на моих чувствах.
Уйти из шоу. Уволиться с работы... и вновь попытаться сбежать, вот только... не в этот раз.
Милиция обложила со всех сторон. Стали вешать хранение наркотиков. А, учитывая мое прошлое, вполне эта история могла сойти за правду. Лику - в детоприемник. Меня - в СИЗО. Петля затягивалась... и единственный вариант - это сдаться Артуру Константиновичу, стать его подстилкой, рабыней... и Бог его знает еще чем, что этот больной ублюдок там себе напридумывал. От взятки сотрудники отказывались - да оно и так было ясно, куда мне переплюнуть гонорары этого подонка. Однако... не все были мерзавцами. Некоторые искренне хотели помочь - но едва начинали ворошить дело, как тут же получали оплеуху и послушно падали на задницу, подведя лапки вверх.
Это был лабиринт, и единственный, казалось, выход из всего сложившегося - либо сдохнуть по пути, либо сдаться зверю.
Но мир не без добрый людей. Бескорыстных и порядочных (в каком-то смысле).
Где нельзя было взять буквой Закона - взяли силой.
Я рассказала свою историю одной девушке... женщине, соседке по камере, та - еще кому-то, тот - еще...
И, в общем, через месяц (или около того) - меня выпустили.
Артурчик же, как позже, я узнала,... в это время в больнице при смерти лежал. Хотя, Хмурая с косой, его так и не забрала. Видимо,... тоже побрезговала.