Страница 30 из 42
Остальную часть блока питания составляла сложная система релейной автоматики, задачей которой было распознавание подводимого к комбайну внешнего источника, определение характера и величины его напряжения и использование этого напряжения исключительно для подзарядки встроенного аккумулятора.
Вам, мои сегодняшние читатели-телевизионщики, это ничего не напоминает? Или напоминает сегодняшние суперсовременные «импульсные» источники питания абсолютного большинства нынешних телевизоров? А речь идёт, повторяю, о технике 1948 года!
* * *
Вторым чудом, которое я больше никогда и нигде не встречал (даже в литературных источниках), был автомат-проигрыватель грампластинок. Я уже упомянул, что он состоял из двух одинаковых дисков и руки-манипулятора. На первый диск можно было загрузить любое произвольное количество стандартных грампластинок в пределах 12 штук и нажать кнопку воспроизведения.
После этого тонарм звукоснимателя с «вечной» (скорее всего агатовой или корундовой) иглой опускался на начало первой дорожки. После окончания проигрывания пластинки тонарм автоматически отводился за поле диска, рука-манипулятор приходила в движение, тремя средними пальцами захватывала и аккуратно зажимала край пластинки, вертикальным перемещением вдоль накопительной оси поднимала пластинку выше верхнего конца оси, переворачивала её на 180 градусов и таким же манером опускала пластинку на основание второго диска, а тонарм начинал проигрывание следующей пластинки.
Когда заканчивалось проигрывание последней пластики, и манипулятор опускал ее на второй диск, тонарм автоматически поднимался микролифтом до уровня края правой стопки и продолжал проигрывать поочерёдно уже обратные стороны всех пластинок.
Этот процесс мог повторяться многократно до поступления команды на выключение, однако специальная программа позволяла изменять этот порядок: можно было, к примеру, пропустить несколько пластинок, не проигрывая, или повторять одну и ту же пластинку несколько раз.
Что касается приёмника, в нём было 12 диапазонов, включая полурастянутые коротковолновые начиная с 13 метров, верньерное устройство с тремя скоростями движения стрелки от так называемой «обзорной». Можно было один раз крутануть ручку, и массивный маховик «проходил» шкалу от начала до конца до настройки, позволявшей осуществлять точную настройку на самых коротких волнах.
Помимо усиленной АРУ в приёмнике была незнакомая мне ранее система автоподстройки частоты, обеспечивающая уверенный бесподстроечный приём на всех диапазонах.
Но самым ошеломляющим был выносной дистанционный пульт управления всеми основными функциями приёмника — переключением диапазонов, настройкой, регулировкой громкости и тембра, включением и выключением комбайна. Пульт соединялся с комбайном десятиметровым кабелем, позволявшим располагать его практически в любом месте кабинета Гитлера и управлять приёмником не выходя из-за стола. Много лет спустя аналогичная система была почти один к одному повторена в одной из послевоенных моделей фирмы «Филипс», а ещё позже в фактически «содранном» с этой модели приёмнике «Фестиваль» рижского радиозавода
ПЕРВЫЙ СОВЕТСКИЙ ЦВЕТНОЙ ТЕЛЕВИЗОР
На вопрос: «Когда появился первый советский цветной телевизор?» абсолютное большинство «телевизионщиков»-ветеранов уверено ответят: «Первый советский цветной телевизор «Рубин-401» появился в продаже в 1967 году». И будут при этом глубоко неправы, поскольку действительно «самым первым» был телевизор «Темп-21» (и две его модификации — «Темп-22» и «Темп-23»), разработанные и созданные в КБ московского дважды ордена Ленина объединения «Темп» на 9 лет (!) раньше, осенью 1958 года.
Впрочем, этому телевизору, изготовленному в количестве 50 штук, было не суждено открыть в стране «эру цветного телевидения» по обстоятельствам, никакого отношения к проблемам цветного телевидения не имевшим.
Однако, об этом чуть позже, а пока закончим тему с «Рубином-401», которая также представляет интерес. Эта модель действительно была первой, появившейся в свободной продаже. Была она достаточно громоздкой, весила более полуцентнера, потребляла от сети 380 Вт и не отличалась высокой надёжностью, равно как и большим спросом у населения (в основном из-за цены).
Одним из немногих первых обладателей этого телевизора стал народный артист СССР, основатель и бессменный художественный руководитель Центрального Театра Кукол Сергей Владимирович Образцов, в связи с чем у телевизионщиков долгое время была популярна следующая шутка:
Ежедневно, в 19 часов загорается экран телевизора «Рубин-401», и диктор торжественно произносит одну и ту же фразу: «Добрый вечер, дорогой Сергей Владимирович! Начинаем очередную программу цветного телевидения. Сегодня у нас в программе цветная кинокомедия «Полосатый рейс».
И если первая фраза диктора для читателей, не лишённых чувства юмора, не требует пояснений, то по поводу последней фразы нашему сегодняшнему читателю потребуется дополнительная информация, поскольку на первый взгляд ничего смешного в ней нет. На самом же деле фраза выглядела очень смешной, и вот почему.
* * *
Первые систематические работы по созданию отечественной так называемой «совместимой» системы цветного телевидения начались в СССР в 1957 году и были сконцентрированы в одном из научно-исследовательских институтов Москвы — НИИ-100, где практической стороной дела руководил инженер Новаковский.
До нас цветные телепередачи уже регулярно велись в Америке и Франции, хотя между собой они были полностью несовместимы: американская система NTSC базировалась на передаче двух цветосодержащих сигналов «I» и «Q», тогда как французская система «SECAM» «исповедовала» систему передачи трёх основных цветов — красного (R), зелёного (G) и синего (B).
И когда у нас возник вопрос, какую из этих систем принять за основу, на первый план вышли соображения чисто политические: «назло» американцам, с которыми у нас в те годы были «холодные» отношения, выбор пал на французский «SECAM».
Впрочем, это не совсем точно: по договоренности с французами на основе их SECAMа был разработан новый, «совмещённый» SECAM-3B, учитывающий особенности советского «чёрно-белого» стандарта и позволявший полностью совместить новую цветную систему с существующей чёрно-белой.
Поскольку никаких отечественных цветных телевизоров в 1957 году не было и в помине, эксперименты в НИИ-100 проводились с французскими телевизорами, однако для отладки передающей части комплекса маломощный институтский передатчик осуществлял реальную передачу в эфир на частоте одного из «свободных» московских каналов.
А поскольку передачи эти предназначались не для широкой публики, а для научных исследований, содержание передач не отличалось разнообразием и сводилось к попеременной демонстрации трёх американских цветных диапозитивов под условными названиями «Охотник», «Девушка у берёзы» и «Девушка в соломенной шляпке». Всё же остальное время в эфире «гоняли» цветную кинокомедию «Полосатый рейс». [В действительности фильм «Полосатый рейс» был задуман в 1960-м году, а вышел на экраны в 1961-м. — Прим. ЕАТ.]
С раннего утра и до позднего вечера. После каждого диапозитива. В течение всего рабочего дня. Изо дня в день, из месяца в месяц!
По моим скромным подсчётам за период с лета 1958 по новый, 1959 год, пока я непосредственно занимался разработкой нашего первого цветного «ТЕМПа», мне довелось посмотреть этот фильм не менее 500 раз!!! Все, кто так или иначе по долгу службы смотрел опытные передачи НИИ-100 в течение всего рабочего дня, могли совершенно безошибочно перечислить последовательность всех кадров этого полосатого рейса и точно воспроизвести весь текст, произносимый по ходу фильма каждым из актёров.
Вот теперь, после такого разъяснения, вам, уважаемые читатели, станет ясен весь «тонкий юмор» той последней фразы диктора.