Укрощение

Само собой, все переменилось с тех пор, как он заболел. Его единственным оружием стали слова, но теперь они больше не могли ранить Хельгу. Никто не мог причинить ей боль — никто, кроме Юнаса. Он знал все ее слабые места, чувствовал, когда она особенно уязвима. Но, как бы абсурдно это ни выглядело, она все равно хотела защитить сына. Для матери не имело значения, что он уже давно стал взрослым мужчиной, высоким и сильным. Он по-прежнему нуждается в ней, и она защитит его от происков зла.

Проходя мимо площади Ингрид Бергман, пожилая женщина остановилась посмотреть на замерзшую воду. Она любила шхеры. Ее отец был рыбаком, и они часто уходили вместе в море на его лодке. Но все это прекратилось, когда Хельга вышла замуж за Эйнара. Он был с материка и так и не смог привыкнуть к капризам моря. «Если бы люди были созданы плавать, у них были бы жабры», — ворчал он. Юнаса тоже никогда не интересовали катера и яхты, так что фру Перссон так и не довелось побывать в море с тех пор, как ей было семнадцать, хотя она жила в одном из красивейших уголков побережья.

Впервые за много лет ей до боли захотелось поплыть по волнам. Но сейчас ей не удалось бы это, даже будь у нее лодка. Лед был толст, и те лодки, которые не вытащили на берег, теперь накрепко вмерзли в него. Каким-то образом они напоминали Хельге ее саму. Примерно так она и чувствовала себя все эти годы: так близко к родной стихии, однако не в состоянии выбраться из своего плена.

Она выжила только благодаря Юнасу. Любовь к нему была в ней так сильна, что на ее фоне меркло все остальное. С самого его детства она готовилась преградить дорогу мчащемуся поезду, который вот-вот погубит его. Она была готова ко всему и не испытывала ни малейших сомнений. Все, что надо было сделать для сына, она делала с радостью.

Старая женщина остановилась и посмотрела на бюст Ингрид Бергман. Они с Юнасом были на площади, когда состоялась церемония открытия памятника. В тот день там представили также новый сорт роз, выведенный в память о ней. Перссон-младший был полон радостных ожиданий. Предполагалось участие детей Ингрид, а также девушки ее сына, Каролины, принцессы Монако. Юнас был в том возрасте, когда мир полон рыцарей и драконов, принцев и принцесс… Больше всего ему хотелось бы, конечно, увидеть рыцаря, но сгодилась бы и принцесса. Трогательно было видеть его энтузиазм, когда мальчик готовился к этому торжественному событию. Он тщательно расчесал волосы и собрал в их саду цветы: сердцецветы и колокольчики, которые успели уныло съежиться в его вспотевшей руке, пока они добрались до площади. Эйнар, конечно же, издевался над сыном как мог, но Юнас впервые в жизни проигнорировал своего отца. Ему ведь предстояло увидеть настоящую принцессу!

Хельга до сих пор помнит его изумление и разочарование, когда она показала ему издалека Каролину. Ребенок долго смотрел на нее с дрожащей нижней губой и наконец выдавил:

— Мама, но она же выглядит как самая обычная тетка!

Вечером, уже после того, как они вернулись домой, фру Перссон нашла на свалке за домом все его книги сказок, небрежно сваленные в кучу. Юнас никогда не умел справляться с разочарованиями.

Глубоко вздохнув, она снова двинулась к дому. На ней лежит ответственность — уберечь сына от разочарований. От больших и малых.

Инспектор криминальной полиции Палле Викинг, назначенный председателем собрания, откашлялся:

— Добро пожаловать к нам, в полицию Гётеборга. Я хочу поблагодарить всех вас за успешное сотрудничество. Можно было бы сказать, что нам следовало бы собраться раньше, но все мы знаем, как тяжело и зачастую неэффективно идет сотрудничество между полицейскими округами. Может оказаться, что сейчас как раз настал удачный момент. — Опустив глаза, он добавил: — То, что Виктория Хальберг была обнаружена в таком виде, само собой трагедия. Однако она дает нам картину того, что могло случиться с другими девушками, — и тем самым информацию, которая может помочь нам двигаться дальше.

— Он всегда так разговаривает? — прошептал Мелльберг на ухо сидящему перед ним Патрику.

Тот кивнул:

— Он поздно выучился на полицейского, но сделал головокружительную карьеру. Говорят, что он очень умный. До этого был ученым-философом.

Бертиль разинул рот от удивления:

— Подумать только! А имя у него наверняка выдуманное?

— Нет, но оно ему очень подходит.

— Боже мой, он жутко похож на этого самого… как там его звали… того шведа, который боролся с Рокки.

— Ты сказал, — улыбнулся Хедстрём. Его шеф был прав. Палле Викинг был просто копией Дольфа Лундгрена.

Но когда Мелльберг подался вперед, чтобы снова что-то прошептать, Патрик шикнул на него:

— Давай все же послушаем!

Тем временем Палле продолжал свое вступительное слово:

— Я предлагаю пройти по кругу, чтобы каждый участок рассказал, как обстоят дела с их расследованием. Большую часть информации вам отправили заранее, однако я позаботился о том, чтобы все получили папки с актуальными данными. Кроме того, всем будут розданы копии снятых на видео бесед с родными пропавших девочек. Это была хорошая инициатива. Спасибо, Таге!

Он кивнул низенькому крепкому мужчине с густыми усами, отвечавшему за расследование исчезновения Сандры Андерссон.

Еще в то время, когда пропала Дженнифер Баклин — через полгода после Сандры, — возникли первые наметки на поиски связи между этими двумя исчезновениями, и Таге дал полицейским другого округа совет последовать их примеру и снимать на видео беседы с родственниками. Замысел заключался в том, чтобы дать членам семей в спокойной обстановке изложить свои наблюдения, связанные с исчезновением. Кроме того, находясь в доме, следователи могли лучше составить себе представление о личности пропавшей девушки. С тех пор так поступали во всех округах, и теперь полицейские могли увидеть фильмы своих коллег.

На стене висела большая карта Швеции, где булавками были отмечены места исчезновения девушек. Несмотря на то что у них в участке была такая же, Патрик прищурился, в очередной раз пытаясь увидеть хоть какую-то закономерность. Однако никакой связи между отмеченными географическими точками он увидеть не мог — разве что то, что все они находились на юго-западе и в центральных районах Швеции. На востоке и на севере — севернее Вестероса — никаких булавок не наблюдалось.

— Ну что ж, начнем с тебя, Таге? — Палле указал на следователя из Стрёмсхольма, который поднялся и занял его место перед доской.

Один за другим следователи выходили и рассказывали обо всех аспектах своих расследований. Хедстрём с разочарованием констатировал, что это не давало никаких новых идей или зацепок. Здесь была только та же самая разрозненная информация, что и в материалах дел, с которыми они уже ознакомились, и Патрик догадался, что не только он испытывает такие чувства — атмосфера в конференц-зале становилась все более унылой.

Мелльберг выступал последним, так как Виктория исчезла позже всех. Уголком глаза его подчиненный видел, как он сгорает от нетерпения получить свои минуты славы. В душе Патрик надеялся, что его начальник готов к выступлению и что он сделал домашнее задание хотя бы на троечку.

— Всем привет! — жизнерадостно начал Бертиль, как всегда, не способный почувствовать общее настроение и адекватно на него отреагировать.

В ответ ему послышалось разрозненное бормотание. «Боже мой, что сейчас будет?» — подумал Хедстрём. Но, к его большому удивлению, Мелльберг четко и вразумительно изложил ход следствия, а также суть теорий Герхарда Струвера о психологическом профиле преступника. На короткий момент он даже показался вполне компетентным полицейским, и лишь когда он подошел к тому, что было новым для остальных присутствующих, его сотрудник затаил дыхание.

— Репутация у нас в Танумсхеде такова, что мы в высшей степени компетентны и выполняем полицейскую работу исключительно эффективно, — сказал Бертиль, и Патрик с трудом сдержался, чтобы не фыркнуть. Другие люди, сидевшие вокруг него, не так хорошо умели контролировать свои спонтанные реакции — кое-кто даже захихикал.