Укрощение

— Она произносила отдельные слова, — сказал Тони. — «Спасибо», «пить», «устала» — в таком духе.

— Но она разговаривала с Тесс, — добавила Берит.

— Тесс? Вторая девочка, которая жила у вас? — уточнила Фальк.

— Да, Тесс и Луиза подружились с первой минуты, — подтвердил Тони. — Через стену их комнаты мы слышали, как они подолгу разговаривали между собой по вечерам. Так что, видимо, она не желала разговаривать только с нами. А Луиза никогда не делала того, чего не хотела.

— Что вы имеете в виду? Она скандалила? — допытывалась писательница.

— Да нет, наоборот, она была очень тихой, — проговорил Валландер, почесывая лысую макушку. — Даже не знаю, как это объяснить…

Он растерянно посмотрел на супругу.

— Она никогда не возражала, но если ее просили сделать что-то, чего она не хотела, она просто поворачивалась и уходила, — объяснила та. — Можно было сколько угодно ругать ее или увещевать — все было как с гуся вода. С другой стороны, трудно было проявлять строгость к ребенку, который пережил то, что довелось пережить Луизе.

— Да уж, у нас просто сердце кровью обливалось, — кивнул Тони, и его глаза потемнели. — Подумать только — так обращаться с ребенком!

— Ну, потом-то она разговорилась, рассказывала что-нибудь о родителях или о том, что произошло в доме? — настаивала Фальк.

— Да, она начала говорить все больше и больше, — ответила Берит. — Но особо разговорчивой так и не стала, этого о ней никак нельзя сказать. Она редко рассказывала что-то сама. Отвечала, когда к ней обращались, но избегала смотреть в глаза, и никогда не доверяла нам своих тайн. Тесс она, возможно, что-то и рассказала о том, что ей довелось пережить. Это вполне вероятно. Казалось, у них есть некий общий мир, у этих двух девочек.

— А из какой семьи была Тесс? Почему она попала к вам? — спросила Эрика, проглатывая остатки булочки.

— Она осталась сиротой после тяжелого детства, — ответил Валландер. — О ее отце вообще ничего не было известно, а мать, насколько мы знаем, была наркоманкой и умерла от передозировки. Тесс появилась у нас незадолго до Луизы. Они были ровесницами и выглядели почти как сестры. Мы радовались за них, за то, что они нашли друг друга. Кроме того, девочки охотно помогали нам, когда это требовалось. Пару лет подряд нам очень не везло — животные болели, дела на ферме не ладились… Две пары ловких рук были на вес золота. Кроме того, мы с Берит считаем, что работа хорошо помогает от душевных ран.

Он взял руку жены и крепко сжал. Они обменялись улыбками, и у их собеседницы потеплело на душе при виде этого проявления нежности, хотя сидящие перед ней люди уже много времени прожили вместе. Именно такие отношения Эрике хотелось бы иметь на старости лет с Патриком — и она верила, что так оно и будет.

— Они много играли вместе, — добавила фру Валландер.

— Да, кстати, цирк! — оживился Тони, и от этих воспоминаний в его глазах блеснули искорки. — Это была их любимая игра — они обожали играть в цирк. Отец Луизы в прошлом был артистом цирка — наверняка это и подстегнуло фантазию девочек. Они устроили себе в сарае небольшой манеж и показывали там всякие номера. Один раз я обнаружил, что они натянули веревку в сарае для хранения сена и собирались пройти по ней как канатоходцы. Правда, внизу было сено, но они все же могли серьезно ушибиться, так что мне пришлось помешать их планам. Помнишь, как девочки собирались танцевать на канате? — повернулся он к жене.

— Да уж, какие только идеи у них порой не возникали! — закивала та. — И животные много для них значили. Я помню, как одна из наших коров заболела — они просидели возле нее всю ночь, пока она не умерла на рассвете.

— Они никогда не создавали вам проблем? — поинтересовалась Фальк.

— Нет, эти двое — нет. У нас были еще другие приемные дети, некоторые — очень недолго, с которыми у нас было куда больше хлопот, — рассказала Берит. — Тесс и Луиза были вполне независимы. Хотя порой у меня возникало чувство, что они отгораживаются от реальности и что у нас нет полноценного контакта. Однако на вид девочки чувствовали себя хорошо и защищенно. Они даже спали вместе. Когда я тайком заглядывала ночью к ним в комнату, они всегда спали носик к носику, крепко обняв друг друга.

С этими словами пожилая женщина улыбнулась.

— А бабушка Луизы не приезжала ее навестить? — задала писательница новый вопрос.

— Один раз. Помнится, Луизе было лет десять… — фру Валландер взглянула на мужа, который молча кивнул.

— Как прошла встреча? Что тогда произошло? — еще больше заинтересовалась Эрика.

— Она прошла… — Берит снова посмотрела на Тони, который только пожал плечами и продолжил:

— Ничего особенного не случилось. Они сидели у нас в кухне, и Луиза не проронила ни звука. Ее бабушка тоже мало что говорила. Они больше разглядывали друг друга. И еще помню, что Тесс бродила под окнами кухни и дулась. Бабушка Луизы хотела встретиться с внучкой наедине, но я настаивал на своем, и в конце концов ей пришлось согласиться на то, что я буду присутствовать. К тому времени Луиза пробыла у нас около трех лет, и мы несли за нее ответственность, а я понятия не имел, как она отреагирует на появление бабушки. Это должно было вызвать у нее неприятные воспоминания, но ничего такого я не заметил. Они просто сидели и смотрели друг на друга. Если быть до конца честным, я так и не понял, зачем она приезжала.

— Петера с ней не было? — уточнила Фальк.

— Петер? — переспросил Валландер. — Ты имеешь в виду младшего брата Луизы? Нет, только бабушка.

— А Лайла? Она как-то пыталась связаться с Луизой?

— Нет, — ответила Берит. — От нее мы не получили ни строчки. Мне это очень сложно понять. Как она могла быть так холодна, что даже не интересовалась, как дела у ее дочери?

— И Луиза не спрашивала о ней?

— Нет, никогда, — вздохнула фру Валландер. — Как я уже сказала, она никогда не рассказывала о своей предыдущей жизни, а мы не настаивали. Мы постоянно общались с детским психологом, который советовал нам не спешить, дать ей рассказать все в собственном темпе. Но, само собой, некоторые вопросы мы все же задавали. Ведь нам важно было понять, как она себя чувствует.

Эрика кивнула и стала греть ладони, приложив их к чашке кофе. Каждый раз, когда открывалась входная дверь, в кафе врывался поток холодного воздуха и ее обдавало ледяным ветром.

— Что произошло потом, в тот день, когда она пропала? — осторожно спросила писательница.

— Тебе холодно? Можешь взять мою кофту, если хочешь, — предложила Берит, и Фальк поняла, почему они открыли свой дом для приемных детей, которых так немало перебывало у них за долгие годы. Оба супруга были очень заботливые и внимательные.

— Нет, спасибо, все в порядке, — ответила Эрика. — Вы в состоянии рассказать, что произошло в тот день?

— С тех пор прошло так много лет, что, наверное, сможем, — проговорил Тони, однако писательница увидела, как при воспоминании о том роковом летнем дне по их с супругой лицам пронеслась мрачная тень. Естественно, она прочла о тех событиях в полицейском рапорте, однако услышать историю из первых рук — это было совсем другое дело. — Однажды в июле, в среду… Ну, день недели, собственно, не имеет значения… — Голос Валландера сорвался, и Берит ласково положила руку на его локоть. Он откашлялся и продолжил: — Девочки сказали, что пойдут купаться. Мы за них не волновались, они часто куда-то ходили одни. Иногда они отсутствовали целыми днями, но ближе к вечеру всегда возвращались домой, когда успевали проголодаться. Но в тот день они не пришли. Мы все ждали и ждали. И около восьми мы поняли, что с ними что-то случилось. Мы отправились их искать, а не найдя, позвонили в полицию. Только на следующее утро на скале обнаружили их одежду.

— Кто ее нашел — вы или полиция? — снова принялась уточнять детали писательница.

— Полиция собрала население для прочесывания местности — один из добровольцев и нашел одежду. — Берит всхлипнула. — Должно быть, их унесло сильным течением. Тела их так и не нашли… Ужасная трагедия…