Страница 5 из 44
Отсюда, из рабочего спортивного клуба, получил я путевку в Московскую городскую футбольную школу молодежи, или, сокращенно, ФШМ.
В нашей спортивной печати за последние десять–пят- надцать лет было опубликовано много больших и малых статей, проводящих одну мысль: у нашей игры не может быть прочного настоящего и прекрасного будущего без серьезной постановки детского футбола. Об этом много и обстоятельно писал в свое время Константин Иванович Бесков, это утверждали такие авторитеты, как Аркадьев, Якушин, А. Старостин, Симонян и многие другие.
А детский футбол между тем и у нас в Москве, и в Ленинграде, и, увы, во многих городах страны развит слабо. Нет своей научной, строго разработанной, отвечающей современным требованиям методики. Нет подходящей базы. Нет многого, но главное, нет кадров, тренеров высокой квалификации, умеющих и любящих работать с детьми, несущих им и свои богатые знания, и жар своей души, и искреннюю любовь к футболу. И в этом главное.
Сделать такое решительное заявление мне позволяет возвращение в мое детство, опыт нашей Московской ФШМ середины пятидесятых годов. Формально она называлась школой, но на самом деле это был университет игрового искусства, который дал нашим лучшим командам немало людей с высшим футбольным образованием. Достаточно назвать наших профессоров — Виктора Александровича Маслова, Анатолия Михайловича Акимова, Виктора Тимофеевича Лахонина, а чуть позже — Константина Ивановича Бескова, Николая Тимофеевича Дементьева, чтобы вы согласились с моим утверждением. Но дело было не только в именах и авторитетах, а в самоотверженном и вдохновенном труде этих людей, их истинно отцовской заинтересованности в наших судьбах.
Помню свой приход к начальнику школы — Николаю Николаевичу Никитину с направлением клуба. Заглянув в направление, он внимательно стал разглядывать меня. Не знаю, какое я произвел впечатление: такой, как все, абсолютно ничем не примечательный мальчишка.
— Заводской? — спросил он.
— Да, — кивнул я головой.
— Это хорошо. Очень хорошо, — произнес он и устремил взгляд в окно. Я думал, что на этом аудиенция закончена и приподнялся, но он жестом остановил меня: — Постой, не спеши. Надо поговорить. Ведь нам с тобой вместе работать, Витя…
Он стал меня расспрашивать о семье, об учебе в школе, о товарищах, о моих привязанностях и антипатиях. Хотя я был еще мальчишка, без всякого жизненного опыта, но почувствовал у этого взрослого не казенный, а живой, человеческий интерес ко мне.
Начинали мы свою жизнь на стадионе в Краснопресненском парке. Поле тогда было вполне приличное, а главное — почти целиком принадлежало нам. Совсем немаловажное обстоятельство. Ведь многие детские группы при спортобществах сегодня получают скуднейший «стадионный паек», причем зачастую в самое неподходящее, а порою и просто неприемлемое с точки зрения здравого смысла для детей время.
Преподаватели наши обладали чудеснейшим даром: умением смотреть в будущее. Когда, вернувшись из Швеции с чемпионата мира, Михаил Якушин, один из тренеров сборной, провозгласил:
«Сейчас, как никогда, на повестку дня встает вопрос дальнейшего технического и тактического совершенствования. Нам нужны команды гибкие, красивые, нам нужны игроки экстра–класса, владеющие в совершенстве всеми элементами современного футбола и умеющие их применять в ходе борьбы на зеленом поле», — это не было для них неожиданностью. Они словно знали заранее, что жизнь поставит перед ними эту задачу, и работали вдохновенно над ее решением.
Тщательно и долго отрабатывали педагоги с нами буквально каждый элемент. Прием мяча. Остановка. Передача. А удар?! К нему возвращались постоянно. И не было ни одной детали в многогранной футбольной науке, которую бы кто–нибудь из тренеров ФШМ посчитал мелочью.
Мне помнится, например, что у Гусарова вначале не получался удар с полулета. Гена вроде бы не мог уловить момент отскока мяча от земли, опаздывал на какую–то долю секунды, а этого оказывалось достаточно, чтобы он ушел далеко в сторону или вверх от цели. Все остальное у парня получалось не хуже, а часто и лучше, чем у других, а вот здесь не клеилось.
И что же? Тренеры изо дня в день спокойно, серьезно и кропотливо работали с ним. Придумывали подводящие упражнения. Объясняли технику приема. А чаще всего сами показывали ему, как надо делать, и заставляли повторять — сто, двести, пятьсот раз! В конце концов, Гусаров блестяще освоил этот удар, в чем не раз могли с горечью убедиться вратари наших классных команд.
В молодежной школе у нас были прекрасные педагоги. Но наиболее яркое впечатление оставил Константин Иванович Бесков. О нем многочисленные любители спорта знают прежде всего как о наставнике наших ведущих клубных команд: «Динамо» (Москва), «Заря», ЦСКА… Но чтобы раскрыть многогранный талант Бескова, нужно было видеть его работающим с детьми на безлюдных футбольных площадках.
Обычно молчаливый, подчеркнуто корректный, величаво спокойный, он преображался во время тренировок с нами и сам как бы становился большим ребенком.
Интересен был его педагогический метод. Константин Иванович сначала очень толково объяснял нам технику выполнения какого–то элемента, приема или проведение комбинации, например как правильно сыграть «в стенку», как обыграть соперника корпусом. Потом показывал, как это нужно делать. Показывал не один раз, а несколько, сначала медленно, словно в рапидной съемке, потом — на скорости, в бурном темпе. И мы понимали мудрость пословицы, что «лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать». После его показа сразу становилась ясна суть приема. Он спрашивал:
— Все понятно?
Мы дружно отвечали: все.
— Ну, а теперь прошу каждого проделать то же самое.
И у нас почти сразу же получался прием. Константин Иванович радовался, мне кажется, этому больше, чем мы сами. Губы его трогала улыбка, а лицо выражало удовлетворение человека, много потрудившегося и увидевшего первые плоды своего труда.
Он всегда зажигал ребят личным примером. На занятиях по общефизической подготовке скажет:
— Кросс. 30 минут. — Станет во главе группы и ведет ее по безлюдным аллеям, по асфальтовым и песчаным дорожкам, ныряет в овраги, поднимает цепочку по косогору.
— Ну как, устали? — спросит на ходу.
Мы смотрим на его слегка раскрасневшееся лицо, видим, что у него почти ровное дыхание, и ничего нам не остается, как только дружно прокричать:
— Нет, Константин Иванович!
Уже позже, попав в основной состав «Торпедо», я понял, что Бесков строил занятия с нами на уровне требований команды мастеров.
Характерным для нашей учебы в ФШМ было систематическое участие в состязаниях. В ту пору ежегодно у нас в стране проводилось первенство футбольных школ молодежи. В 1957 году попал в сборную, представляющую Москву, и я.
Турнир проводился в Харькове. Но я хочу начать не с него, а с того, как нас провожали. На торжественную линейку вышла вся школа. Все в парадной форме, в нарядных костюмах. И вообще тот день запомнился мне торжественностью.
Напутственную речь произнес начальник школы Николай Николаевич Никитин. Это были теплые слова, обращенные к нам, мальчишкам, трактовавшие нам понятие «спортивная честь».
— Ребята, — говорил Никитин, — конечно, нам всем искренне хочется, чтобы вы победили. Но это не самое главное. Нам в еще большей степени хочется, чтобы вы показали красивый, интересный, динамичный футбол. Чтобы вы были во всем, всегда — на поле, в гостинице, на улицах города — примером дисциплинированности и высокой культуры, достойно представляли нашу Москву. И еще нам хочется, чтобы вы знали: если у кого что- либо не получится, не пойдет игра, будет допущена ошибка, никто вам не скажет здесь ни одного обидного слова, никто не упрекнет за них. За лень, за игру в полсилы, за пренебрежение законами команды — да! За ошибки — нет! Поэтому не думайте о том, что вы их можете допустить, играйте красиво, смело, уверенно.
Турнир получился интересным и напряженным. Соперники подобрались крепкие. За киевлян играли Лобанов- ский и Базилевич, были здесь Погальников, Цхавребов и Урушадзе… Одним словом, интересных игроков мы увидели немало.