Красивая, но одинокая

При этих словах по ее спине снова пробежал холодок. Стараясь не терять самообладание, Николь немного придвинулась к Коннеру. Она тоже его хочет, но что с того? У нее есть гордость, в конце концов. Главный козырь в этой игре — Коннер Макейфи хочет ее. Остальное не важно.

Николь облизнула губы, отметив, что движение ее языка не осталось незамеченным. Коннер наклонился еще ниже, практически касаясь губами ее губ. Словно электрический разряд прошил ее тело.

Она уклонилась от поцелуя:

— Не стану отрицать, что это взаимно. Но о физической близости не может быть и речи.

— По-моему, вы запутались, — констатировал Коннер.

— Что, если вы сначала дадите мне интервью, а потом я стану вашей любовницей? — предложила Николь.

— Откуда я знаю, можно ли вам доверять?

Она нахмурилась:

— Ложь не принадлежит к числу моих привычек.

— И это говорит человек, врывающийся на чужой праздник без приглашения! — Коннер выпрямился.

— Я никого не обманывала. Никто не попросил предъявить приглашение на входе.

— Это демагогия. Мне нужно знать, что я могу доверять вам. В конце концов, мы оба отдаем то, чего раньше не отдавали никому.

— Господи, вам не надоело торговаться? — поинтересовалась Николь.

Он ухмыльнулся:

— Я всегда выигрываю, потому что знаю цену вещам.

— Я тоже, — отрезала Николь. — В обмен на интервью, посвященное вашему агентству и телешоу, могу предложить страстные объятия. Возможно, с поцелуями. Не более того. Перед тем как опубликовать статью, я пришлю ее вам на одобрение.

— Романтично, но неинтересно. Обнимать женщину, понимая, что она не будет твоей, — для мужчины это страшный сон.

— Уже лучше. — Николь снова положила ногу на ногу. — Итак, что мы имеем? У меня есть нечто такое, что очень нужно вам. Я готова к переговорам. Но и вам придется пойти на некоторые уступки. Задам вопрос по-другому: какова минимальная цена за интервью?

— Вы раздеваетесь догола и лежите на моем столе в течение пятнадцати минут, — заявил Коннер. — И в это время я могу делать с вами все, что захочу.

Николь покраснела. Конечно, сложно было ожидать чего-либо другого, но она почему-то вновь оказалась не готова.

— Хм… Нет. У меня не такое тело, чтобы долго его рассматривать, уж простите.

— А мне оно нравится, — усмехнулся Коннер. — Вы просто комплексуете. Либо набиваете себе цену.

Николь помотала головой. Одно дело — выглядеть сексуально в одежде и совсем другое — лежать абсолютно голой в его кабинете под пристальным взглядом Коннера Макейфи. Он заметит все недостатки. Ее тело далеко от идеала.

— Возможно, без одежды я понравлюсь вам меньше.

— Даже если и так, вы все равно получите интервью, — соблазнял ее он. — Честное слово, Николь. Ведь вы и сами этого хотите. Просто скажите «да» и получите.

С этим было сложно спорить. Но выполнить эротические желания циника — значит переступить через себя. Ее тело и ее душа были единым целым, и отделить одно от другого она не могла.

Глава 3

Николь Рейнолдс принадлежала к тем людям, которые, ступив однажды на тропинку, с нее не сворачивают. Когда-то она решила стать журналисткой и планомерно двигалась к этой цели. Не только в профессиональном плане, но и в личной жизни. Она понимала, что профессия не подразумевает наличие семьи, и была готова к этой жертве.

Ей нравился такой образ жизни, она была трудоголиком и ни о чем не жалела. Но сейчас что-то в ней надломилось. Шестое чувство подсказывало, что отношения с Коннером могут изменить и ее карьеру, и личную жизнь. Оставалось понять, в какую сторону.

Если она согласится на его условия, нужно получить гарантии того, что об этом никто не узнает. Но еще больше ее беспокоило другое: как стать любовницей Коннера и при этом не влюбиться в него по-настоящему?

Выбор не из легких, а времени на размышление не было — Коннер сидел на столике, не сводя с нее глаз.

— Коннер, я понимаю, что вам не терпится овладеть мною, но все же предлагаю обсудить условия, подходящие для нас обоих.

Он встал и вернулся кресло:

— Другие условия меня не интересуют.

— Но почему? Теряю-то в любом случае я, — возмутилась Николь.

Главное, что она теряла в эту минуту, — сам Коннер. Она понимала это и противилась изо всех сил.

— Не совсем так, — возразил он. — Вы уже поняли, что мне нелегко говорить о личной жизни. Поэтому кое-что я все же теряю.

Николь пристально посмотрела на него. Ее охватило странное чувство жалости к этому пышущему самоуверенностью человеку. Ей хотелось не обнять его, а утешить. И это не имело никакого отношения к физической близости.

Коннер не был похож на других мужчин. И дело не в его деньгах и не в его воспитании. Коннер, сидящий сейчас перед ней, очень сильно отличался от Коннера Макейфи, о котором она читала в Интернете и в журналах.

Он улыбнулся, и Николь уловила в этой улыбке грусть. Он скрывал свои эмоции. Коннер несколько раз повторил, что хочет ее, но это были всего лишь слова. Что происходило у него внутри, было сложно понять. Возможно, даже и ему самому.

Николь взглянула на часы. Удивительно, но прошло уже полчаса. А ей казалось, она только что пришла.

— Мне пора, — сказала она. — Я позвоню вам через пару дней и сообщу о своем решении.

Коннер поднялся и протянул ей руку. Как странно — они уже целовались, но ни разу не пожимали друг другу руки. Его рукопожатие было крепким — как у мужчины, уверенного в себе.

«Неудивительно», — подумала Николь.

— А почему вы уверены, что я не передумаю? — спросил Коннер, проводя большим пальцем по ее кисти.

— Я не уверена. Но мне в самом деле нужно подумать.

— Иногда это только усложняет дело.

— Для меня важна моя карьера. И моя личная жизнь.

— Это интересно. — Он холодно улыбнулся. — Я предлагаю вам то, что может поспособствовать и тому и другому.

— Это действительно интересно, — согласилась Николь. — Но я не знаю, как отреагирует мой босс. Его может расстроить такое усердие с моей стороны. — Она высвободила руку. — Можем ли мы вернуться к схеме «один поцелуй — один вопрос»?

— Отчасти, — ответил Коннер.

Николь округлила глаза:

— Что это значит?

— Это значит, что я все равно не отпущу вас без поцелуя, — пояснил он. — Вдруг вы и впрямь откажетесь стать моей любовницей?

Его тон натолкнул Николь на мысль, что он уже получал такой отказ в прошлом. Может, история с отцом не единственное, что заставило его стать закоренелым холостяком?

— Даже если я отвечу отказом, вряд ли я решу, что вы того не стоите.

— Вы уже все решили, — произнес Коннер. — Иначе вы остались бы сейчас со мной.

— Однако… — только и смогла выговорить Николь.

Как объяснить ему, что ей хочется большего? Она увидела в Коннере мужчину, с которым можно связать свою жизнь. Но противоречия, из которых он был соткан, не позволяли ей признаться в этом. Впускать такого человека, как Коннер, в свой мир, в свою душу, в свое сердце опасно. Впрочем, не слишком ли поздно она это поняла?

— Подарите мне последний поцелуй, — попросил он.

— Последний?

— Да.

Коннер обнял ее за талию. Сумка Николь упала на пол, когда она обхватила его плечи. В небесно-голубых глазах хотелось исчезнуть, испариться и забыть, зачем она пришла сюда.

Да, Николь мечтала снова очутиться в его объятиях и вновь попробовать на вкус его губы.

Она прижалась к нему, и Коннер прикоснулся к ее губам. Он целовал Николь медленно, и она понимала, что он делает это специально. Еще сильнее, чем вчера, они оба желали, чтобы поцелуй длился как можно дольше.

Молодая женщина, не прерывая поцелуя, наклонила голову набок. Коннер нежно ласкал ее спину, ягодицы, бедра, обнимал ее за плечи, притягивал к себе. Николь чувствовала, как твердеют ее соски, когда он медленно и страстно проводил языком по ее губам. И это была не единственная реакция тела. Под белым облегающим платьем заметно увлажнились тонкие трусики.

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.