Страница 95 из 112
На первый взгляд речь в их дискуссии шла только о ревальвации (повышение обменного курса) немецкой марки, но в действительности — о ее проверке на прочность: способна ли она противостоять штормам, свирепствовавшим в мире международных финансов. Шиллер высказывал оптимистичные прогнозы, Штраус стоял за сохранение статус-кво. Ревальвация означала, что ФРГ готова занять лидирующие позиции в мировой экономике. Отставая от США, но находясь в одном ряду с Японией, еще одной побежденной страной во Второй мировой войне, она далеко опередила прочие европейские страны.
Дискуссии по поводу разрядки международной напряженности завершились в пользу «модернизированной» СДПГ. Канцлер из ХДС и его министр иностранных дел Герхард Шрёдер хотя и прекрасно понимали, что пришло время разрядки, прибегали ко всевозможным уверткам и околичностям, вместо того чтобы искать взаимопонимания с Кремлем.
К концу 60-х гг. внутриполитическая ситуация в ФРГ начала постепенно накаляться. Брожения происходили не только в сфере политики, но и в обществе в целом: в среде молодежи, людей среднего возраста, интеллектуалов, даже буржуа. Буквально за один день, став 21 октября 1969 г. канцлером после трех безуспешных попыток, Брандт превратился в кумира нового поколения.
Брандту были присущи все слабости и недостатки нормальных людей. Он любил вино и женщин, был общительным и снисходительным, изредка замкнутым и жестким, но никогда холодным и бесчувственным. Немногие государственные деятели обладали такими чертами характера. Его политику отличали решительность и смелость. Он всегда был готов с головой окунуться в неизведанное. Все это порождало поток всевозможных спекуляций и досужих вымыслов.
В 1968 г. либеральную Свободную демократическую партию возглавил новый лидер — Вальтер Шеель. Под его руководством партия полевела и приобрела более социальный и прогрессивный имидж, а ее консервативное крыло стало менее активным.
На выборах в бундестаг 28 сентября 1969 г. блок ХДС/ХСС получил 46,1 % голосов избирателей (242 места), СДПГ — 42,7 (224 места), СвДП — 5,8 % (30 мест). В тот сентябрьский вечер Брандт позвонил Вальтеру Шеелю и сказал, что хочет обратить внимание прессы на простой факт: у СДПГ и СвДП больше мандатов, чем у ХДС и ХСС. Шеель ответил как бы между прочим: «Давайте». Неудача его партии на него сильно подействовала. Он еще не был готов к конкретным договоренностям.
Члены президиума СДПГ разошлись прежде, чем прояснилась обстановка. Они не находили в модели Брандта ничего или почти ничего привлекательного. Они с большим удовольствием продолжили бы ту большую коалицию, которую Кизингер, по крайней мере, в такой же степени, как Брандт, уже списал со счетов. Линию Брандта на союз с либералами поддерживал министр экономики профессор Карл Шиллер, своенравный и блестящий специалист, помогавший ему еще в берлинском сенате. Поддерживали Брандта и некоторые более молодые люди, способные к участию в выработке решений, а за кулисами — президент ФРГ Густав Хайнеман. На следующий день противники из руководства партии также пошли на уступки: пусть он проведет социально-либеральный эксперимент, заявили они.
Между тем Курт Георг Кизингер занервничал и стал проявлять активность. Еще поздним вечером 28 сентября он направил своего протеже Хельмута Коля, молодого премьер-министра земли Рейнланд-Пфальц и, вероятно, будущего председателя партии, к управляющему делами фракции СвДП в бундестаге, заместителю председателя партии Хансу-Дитриху Геншеру, с которым тот был дружен, чтобы крайне щедрыми предложениями «перетянуть» свободных демократов на свою сторону. Прозондировав почву, Коль пришел к выводу, что среди свободных демократов число противников социально-либеральной коалиции достаточно велико, чтобы провалить избрание Вилли Брандта. Но это оказалось иллюзией, и канцлер Кизингер не мог уже питать никаких надежд. Тогда Брандт вместе с Шеелем посетил президента, чтобы сообщить ему, что в основном они пришли к общему мнению относительно формирования правительства. Когда союз был заключен, лидер шведских социал-демократов Улоф Пальме признал, что он ошибался, утверждая, будто Брандт может быть избран главой правительства в любой стране Европы, кроме своей собственной.
В новом бундестаге СДПГ и СвДП вместе имели на двенадцать мандатов больше, чем ХДС/ХСС, и только на пять больше, чем это было необходимо для избрания канцлера. Можно ли было с такими результатами рассчитывать на успех? Могла ли партия исходить из того, что зыбкое большинство удержится в течение четырехлетнего срока полномочий бундестага? Брандт в этом не был уверен, но считал, что нужно пойти на оправданный риск.
21 октября 1969 г. 251 голосом «за» при 253 «против», пяти воздержавшихся и четырех недействительных бюллетенях Брандт был избран четвертым федеральным канцлером Федеративной Республики Германии. 251 — это всего на два голоса больше, чем необходимо. Недостающие голоса почти наверняка шли на счет нового партнера по коалиции, но при тайном голосовании никогда нельзя быть уверенным, и канцлер тоже не был вполне уверен. Разве не могло случиться, что не хватило бы голоса из своей фракции? Или добавились бы один-два голоса из фракции противника, уравновесившие дальнейшие «потери» на стороне коалиции?
Когда Брандт сказал, что теперь, когда Гитлер окончательно проиграл войну, он будет считать себя канцлером освобожденной, а не побежденной Германии, это не было высокомерием. Мир будет теперь иметь дело не с удобным, но с лояльным правительством, сказал канцлер.
Социал-либеральная коалиция пришла к власти под лозунгом «Отважиться на расширение демократии!» Новые формы участия граждан в общественно-политической жизни, обновление законодательства и государственных институтов должны были повысить доверие к демократии, особенно у критически настроенной молодежи. А это значило: необходимы реформы во всех сферах жизни общества.
Был принят новый закон о предприятиях, расширивший права трудящихся. На всех фирмах, где работало более пяти человек, появились производственные советы. В состав совета всегда входил представитель от молодых рабочих. С 1 июля 1976 г. на тех 500 предприятиях, на которых было занято более 2000 человек, производственный совет, создаваемый на паритетной основе, мог участвовать в принятии решений любого рода; при спорной ситуации председатель совета имел два голоса.
В 1970 г. был введен закон «О перераспределении собственности», по которому отчисляемая в фонд накопления инвестиционная заработная плата увеличивалась вдвое — до 624 марок. Рабочие получали именные сертификаты на постепенно растущую сумму отложенной зарплаты, блокированную на срок не менее пяти лет. За короткое время инвестиционные фонды охватили 16 млн трудящихся.
Самым большим социальным проектом стала реформа всеобщего образования. Были введены стипендии и бесплатное посещение занятий в вузах. В результате к 1979 г. число студентов из рабочих семей выросло вдвое и составило 14 %.
Но многие образовательные программы так и остались нереализованными. Причиной этого было не только противодействие земель, которые по традиции встречали в штыки любую «реформу сверху» и ревниво оберегали свои прерогативы в определении системы образования, против реформ активно выступали консерваторы. К тому же выяснилось, что демократизация образования из-за молодежной безработицы, переполненных аудиторий и избытка высококвалифицированных специалистов, с одной стороны, устраняла социальную несправедливость, а с другой — провоцировала новые социальные конфликты.
В первом заявлении правительства социал-либеральной коалиции хотя и не говорилось ничего о международно-правовом признании ГДР, но упоминалось о «двух германских государствах». Вряд ли можно было яснее продемонстрировать отход от аденауэровской «политики силы». Кроме того указывалось, что если и существуют два немецких государства, то это еще не значит, что они являются заграницей друг для друга. Брандт подчеркнул, что стоит испробовать все средства, чтобы два германских государства, вместо того чтобы жить «друг около друга», попробовали жить «друг с другом».