Страница 82 из 217
Посуда тихонько позванивала, когда, расставляя её на столе, Тара опускала чашки на
предназначенные им круглые углубления в блюдцах. Она осторожно приподняла крышку заварочного
чайника, над ним поднялось лёгкое облачко душистого пара. Прикрыв глаза, Тара потянула носом и, решив,
видимо, что напиток готов, принялась разливать янтарную дымящуюся жидкость в звонкие фарфоровые
чашечки. Закончив сервировать стол, Тара незаметно выскользнула из комнаты.
– Угощайтесь, пожалуйста, Кира… – Аннака приподняла свою чашку и с удовольствием понюхала
клубящийся над ней пар, – моя ученица великолепно готовит чай…
Кирочка нерешительно взялась за тонкую ручку чашки.
– Расслабьтесь, – улыбнулась колдунья и первая пригубила напиток, – Вкус может показаться вам
странным, но это потому, что вы наверняка никогда не пробовали отвара семьтайн-травы…
– Какой-какой травы? – насторожилась Кирочка.
Аннака сделала ещё один глоток, загадочно улыбнулась и ничего не ответила. Кроме чайного
сервиза Тара принесла несколько длинноногих вазочек с мелким ванильным печеньем и сушеными
экзотическими фруктами. Хозяйка взяла угощение и положила его на край своего блюдца, вероятно, только
для того, чтобы Кирочка тоже не стеснялась брать. Предметы чайного сервиза были удивительно лёгкими,
звонкими – изысканной тонкой тёмной штриховкой на них была нанесена роспись – летящие птицы. Они
взмывали над паутинкой безлиственных деревьев в белое фарфоровое небо.
Аннака пила отвар мелкими глотками, после каждого чинно опуская чашечку на блюдце. Момент
казался подходящим для доверительной дружеской беседы. Кирочку давным-давно уже терзало
любопытство, и она решилась наконец спросить:
– Расскажите, пожалуйста, каким образом вам, колдунам и ведьмам, удаётся скрывать от людей то,
что вы живёте так долго?
– В этом и нет ничего сложного, – ответила Аннака, если и удивившись вопросу, то совершенно не
подав вида, – Когда нам по человеческим меркам приходит время умирать, мы просто инсценируем смерть и
потом находим себе новую личность, более молодую.
– Личность?! – переспросила Кирочка с тревогой, – Вы что, в кого-то вселяетесь?
– Упаси Источник! – успокоительно рассмеялась Аннака, – Мы обычно подыскиваем несчастную
жертву обстоятельств: безвременно погибшего молодого человека, подростка или ребёнка, чью смерть ещё
не успели констатировать и запротоколировать медики или криминалисты. Мы просто занимаем место
такого человека. Формально. По документам.
– А как же внешность? – Спросила Кирочка, – Вы подыскиваете похожих людей?
– Это идеальный вариант, но очень большая редкость…Обычно всё-таки всегда приходится что-то
корректировать.
– Если не секрет, где тогда настоящая Аннака Кравиц?
– Она утонула в пруду в возрасте одиннадцати лет.
– А её родители? Ведь они могли догадаться, что с их дочерью что-то не так?
– То было не первое моё перевоплощение… – Аннака подлила в чашечку из чайника с длинным
грациозно изогнутым как лебединая шея носиком, – Я всё предусмотрела. Сначала, когда спасатели
выловили меня из воды и оживили с помощью искусственного дыхания и непрямого массажа сердца, я
сделала вид, что мой мозг повреждён из-за длительного кислородного голодания – поэтому я многого не
помню. А потом я постепенно изучила всю жизнь Аннаки. Догадалась, какие у неё были любимые куклы, с
кем она дружила и как училась в школе. С тех пор я – это она. Уже больше двадцати лет.
– Как же вы притворились мёртвой? – удивилась Кирочка.
Аннака снисходительно улыбнулась.
– Этот трюк – один из самых простых. Останавливать обмен веществ в теле на непродолжительное
время умеют даже слабенькие колдуны, – пояснила она.
– Как же они потом оживают?
– Силой воли возвращают своё сознание в тело через теменную чакру. Ничего сложного.
Кирочка сидела, не притрагиваясь ни к чаю, ни к угощениям, и растерянно хлопала глазами. Аннака
Кравиц взяла из вазочки белоснежный кубик сушёного кокоса и грациозно поднесла к губам. Яркие, сочные
они не менее грациозно приоткрылись…
– Есть у вас настоящее имя? – спросила Кирочка.
– Было когда-то… – ведьма задумчиво отодвинула от себя чашку с блюдцем; Кирочка смотрела ей в
лицо не отрываясь, в нём теплились удивительные живые неразличимые краски; по тихому перезвону –
будто в комнату внесли несколько маленьких колокольчиков, Кирочка догадалась, что расторопная и
незаметная Тара убирает посуду. – Но я уже не помню его.
– Такие платья… как у вас… Сейчас такие совсем не носят. Только если в кино или на какие-нибудь
торжественные случаи. Вы прямо как королевская фрейлина…
– Знаю. Мне больше по душе мода моей юности. Я не надеваю подобные наряды на люди, вы
понимаете, но дома… Почему бы и нет?
Прошуршав пышными юбками, хозяйка встала и лёгким жестом предложила гостье следовать за
собой. Кирочка была почти на две головы выше Аннаки, но идя за нею сквозь анфиладу комнат, она почти
забыла об этом – с таким поистине царственным величием несла колдунья свою маленькую точёную
фигурку. Шла она достаточно быстро, но при этом её походка не была семенящей, как у многих невысоких
женщин, Аннака будто плыла, плавность её движений подчёркивала роскошная тяжёлая юбка-колокол,
сзади материя платья шлейфом текла за колдуньей по полу. Кирочка теперь понимала, почему Крайст не
выдержал и всё-таки влюбился в эту женщину; отчасти она даже разделяла его чувства, упираясь взглядом в
белую спину Аннаки, в её тонко вырезанные лопатки и позвоночник, Кирочкно восхищение было почти
таким же горячим, тревожным, сладостным, как любовь.
В одной из комнат – при виде этого Кирочка пришла в ужас – сидел прикованный к батарее
наручниками очень худой лохматый давно небритый мужчина лет тридцати пяти; на нём была несвежая
белая пижама в голубую полоску, он болезненно, измождённо дремал, изредка подергивая тощими
конечностями.
– Аннака, что это?! – спросила Кира, остановившись.
– Маньяк. Вы только не волнуйтесь, с порядочными людьми я так не поступаю, – могущественная
ведьма доброжелательно улыбнулась гостье и вполголоса пояснила, – он насиловал и убивал девушек.
– И зачем он вам? – удивилась Кирочка, с опаской и недоверием оглядываясь на маньяка, являющего
собою теперь столь жалкое, достойное не страха, а сочувствия, зрелище.
Разбуженный шагами, он вздрогнул, вскинул грязную косматую голову и жалобно протянул:
– Пииить…
– Я попытаюсь вылечить его, а потом выдам правоохранительным органам.
– Вылечить? Как… разве это болезнь?
– В некотором роде. В каждом таком человеке живёт Зверь, и вылечить – значит убить этого Зверя.
Видите ли, Кира, ни один человек по своей природе не убийца; всякий маньяк не нормален, даже если он
здоров по всем меркам врачей-психиатров, имеет высокий уровень интеллекта и устойчивую нервную
систему. Его сознанием владеет Зверь – некая нематериальная сущность, призывающая к убийству. Это
может быть всё, что угодно: женоненавистничество, затаённая детская обида, религиозный фанатизм, идея
расизма или фашизма, в конце концов, элементарное раздражение при виде алого лака для ногтей, бывает и
такое. Маньяки всегда совершают свои чудовищные деяния за идею. Убить Зверя – значит вычленить и
уничтожить эту нездоровую, патологическую идею, несущую смерть. Тогда маньяк снова станет
нормальным человеком.
– Вы делаете добро! – восхищённо воскликнула Кирочка. – Получается, вы светлый маг…
Аннака мягко улыбнулась и покачала головой.
– Не бывает светлых и тёмных магов. Точно так же, как не бывает добрых и злых людей. Просто
каждый из нас выбирает, как использовать свою Силу. Любой маг, равно как и любой человек, не