Исполнитель Желаний

– С твоей стороны неразумно было бросаться на ведьму, – сказала она, развернувшись к нему, – Ты

мог погибнуть. Это стало бы огромной потерей для человечества… Такие люди… Такие умы рождаются

очень редко… Ты изобрел генератор для пистолета…

– Если бы я его не изобрел, это сделал бы рано или поздно кто-нибудь другой. Ни в одном научном

открытии нет ничего уникального – они лишь описывают окружающий мир в рамках определённых

упрощённых моделей. Истинную ценность имеет только неповторимое.

– Что ты считаешь неповторимым?

– Личность. Человеческую индивидуальность. Это самое большое сокровище.

Налетевшая на край площадки волна шумно разбилась и вспенилась, брызги взлетели так высоко,

что Кирочка инстинктивно заслонила лицо рукой – на белоснежном платье проявилось несколько точечных

мокрых пятен.

– Ты не простудишься? – спросил Мика, – Может, нам стоит подняться на набережную?

Кирочка пожала плечами.

– Давай поднимемся.

Набережная простиралась вперёд на многие километры. Всё побережье залива было заковано в

гранитную броню. Когда случалась хорошая погода над серой лентой парапета насколько хватало глаз

плыли в лёгком мареве разномастные головы прохожих, а в пасмурные дни набережная оставалась

угнетающе пустой – только ревел, пролетающий по ней и не встречающий преград, жёсткий морской ветер,

да сердито ухали, отчаянно кидаясь на неприступную каменную стену, высокие волны.

Кирочка подняла голову. Отсюда были хорошо видны высотные корпуса гостиницы "Прибрежная."

На пластинах глянцевой обшивки небоскребов ярче пламени горели красно-оранжевые отблески заходящего

солнца. Вершина одного из зданий увенчана была сферическим прозрачным куполом. Стеклянный шар

изысканного видового кафе "Жемчужина" тихо сиял в нежном кремовом небе – словно в раскрывшейся

раковине. И дальше – за изящными пальцами гостиничных корпусов, за линией прибрежных торгово-

развлекательных павильонов громоздился огромный город; его невозможно было объять взглядом даже из

окна "Жемчужины", на горизонте, у самого предела видимости, как будто в тумане тонкими паутинками

вырисовывались новые и новые строительные краны, кубики домов, купола и шпили различных построек…

Город продолжал расти, расползаясь, словно гигантское пятно на теле планеты, подминая под себя всё

больше леса, полей и чистых рек; он был и красив и страшен в своём рукотворном величии всеобщей

чёткости и упорядоченности линий, в своей геометрической точности, выверенности форм. Таинственное,

зыбкое, неожиданное с помощью человеческого ума постепенно заменялось правильным и идеальным.

– Ты когда-нибудь измерял свой интеллект? – спросила, чтобы долго не молчать, Кирочка.

– Каким образом? – удивился Мика.

– Тесты есть специальные. Вроде шарад. В книжных магазинах продаются. Раз в месяц выходит

новый выпуск. Там в каждом сборнике -несколько вариантов. Надо любой из них решить за час и

подсчитать баллы.

– Аааа… – радостно вспомнил Мика. – Ты имеешь ввиду эти загадки логические что ли? Я их ещё в

школе разгадывал для забавы, у меня на весь выпуск уходил час от силы. И они мне быстро надоели… – Всё

это юноша произнёс со спокойной улыбкой, без малейшего намёка на хвастовство или самодовольство.

Кирочка быстро взглянула на него. В её глазах было восхищение, граничащее в испугом. Как

правило, всякое качество возведённое в абсолют вызывает у обыкновенного человека суеверный трепет.

– Вот видишь! Такие возможности – необыкновенно редкий дар. Большинство не обладает и десятой

долей твоего интеллектуального могущества. Зря ты напал на ведьму… Это был необоснованный риск.

– А если бы ты погибла?

– Такова моя служба, – не в меру напыщенно ответила Кирочка. Патетически приподнятый

подбородок и взгляд устремлённый вдаль придавали её облику лёгкий оттенок комизма. – Я не представляю

из себя ничего великого, неповторимого и незаменимого.

– Кто тебе это сказал?

– Крайст… Он наш куратор. Перед самой первой лекцией он проводил в группе вводную беседу.

Крайст выразил это так: чувство собственной исключительности и важности – самая бесполезная иллюзия

разума, но именно ею разум более всего дорожит.

– Он прав и неправ одновременно, – вдумчиво заметил Мика, – всякое живое существо, порождённое

Вселенной – будь то человек, кошка, птица или комар – по-своему прекрасно, уникально и имеет

неотъемлемое право на существование. Пусть всё повторяется, но оно никогда не повторяется в точности.

Жизнь на планете – поразительно слаженный цельный организм, и каждая крошечная часть его достойна

сохранения и защиты. Мне противна сама идея убийства. Я просто не мог допустить… И решение броситься

на ведьму было скорее интуитивным, чем рассудочным…

– Ты храбрый, – выговорила Кирочка, смущенно теребя часики на запястье.

– Я обыкновенный. У любого разумного существа в сознании должна быть заложена

ответственность за судьбу окружающей его жизни, – тихо ответил молодой инженер.

Кирочка остановилась. Ясные умные глаза Мики теперь смотрели прямо на неё. Он был

существенно ниже ростом, как грибок: приземистый, крепкий, плечистый. В нежном свете бежевого неба

его карие глаза казались почти жёлтыми. Его намерение поцеловать девушку стало очевидным – на любом

свидании случается такой момент – переломный – когда отношения приобретают окончательный курс и либо

начинают продвигаться вперёд быстрее, чем прежде, либо постепенно сходят на нет. Всё решается в те

несколько секунд, пока двое смотрят друг на друга, медленно сближая лица, внимая аромату дыхания…

Одна знакомая девушка рассказывала Кирочке о том, как сбежала со свидания, заметив, что у парня не

почищены зубы. Это открытие внушило ей настолько сильное отвращение, что у бедняжки даже не хватило

выдержки соблюсти вежливость.

У Кирочки не было никаких причин чувствовать отторжение. Мика чистил зубы. От его свежей

рубашки тонко пахло стиральным порошком. Но… Кирочку охватило стремительное беззвучное отчаяние:

она чувствовала совершенно необъяснимое отвращение. Мика привлекал её как личность, она восхищалась

его умом и человечностью; внешность юноши Кирочка тоже находила весьма приятной; его белая кожа,

которая так легко краснеет, неуловимо напоминала ей о Саше Астерсе… Девушка велела себе успокоится.

"Возможно, это просто страх, ведь раньше со мною ничего подобного не происходило…" Но, немного

подумав, она поняла, что источник страха не сама мысль о поцелуе, а именно отсутствие желания целовать

Мику в губы и принципиальная невозможность этим желанием управлять. "Нельзя заставить себя хотеть

или не хотеть… И единственное, что может сделать человек, чтобы направить себя – это преодолеть

желание…"

Секунды бежали. Мика стоял, подняв на Кирочку свои ласковые солнечные глаза и терпеливо