Страница 50 из 217
распорядиться. А ящик пандоры страхов и желаний человечества лучше держать закрытым. Для этого и
существует Особое Подразделение.
– Но ведь мы с вами тоже только люди… Какое у нас в таком случае оружие против магии?
– Вот именно, Кира. Мы – люди. Это и есть оружие. За нами всегда останется право сомневаться.
Именно в возможности неверия и заключается наша сила. Постарайся вспомнить, тебе когда-нибудь
приходилось усомниться в существовании сверхъестественного?
– Конечно! Когда мне было три года, я случайно узнала, что это не Дед Мороз, а мама кладёт
подарки под Новогоднюю ёлку. Она думала, что я уже сплю и ничего не слышу…
– Вот видишь! И такие моменты – маленькие грустные открытия, разочарования, крушения пусть
наивной, детской, но всё-таки веры, есть у каждого человека! Поэтому люди не могут поверить во что-то
абсолютно… Но это, я полагаю, устроено в нас очень мудро… Ведь обладай разум таким свойством -
способностью к слепой и безграничной вере – человечество перестало бы развиваться. Ведь именно
сомнение делает нас существами познающими…
– И как же можно воспользоваться неверием в схватке с реальным колдуном?
– О! У вас впереди ещё целый курс лекций «Базовые приёмы самообороны». Забегая вперёд, скажу.
Всё очень просто. Ты смотришь колдуну прямо в глаза, не отводя взгляда ни в коем случае и по
возможности даже не моргая, помни, ему иногда достаточно мгновения, чтобы освободиться, ты смотришь
и думаешь о том, что все его сверхъестественные способности – это всего лишь порождение твоей фантазии,
игра воображения; ты внушаешь колдуну изо всех сил, что он выдумка, сказка. Такой трюк способен
парализовать его магическую волю. Но только при одном условии: твоё неверие должно оказаться сильнее
веры мага в себя… Именно так мы действуем при арестах.
– А если неверие окажется слабее?
– Ну… Тогда пиши пропало. Чаще всего маги убивают «серых». К людям они ещё иногда бывают
милосердны, но к нам… Ведь, становясь посвящёнными в Тайну, мы в каком-то смысле перестаём быть
просто людьми… Поэтому они и называют нас «серыми».
– Ой! Вот как, оказывается… Я-то думала – из-за формы!
Билл рассмеялся.
– Да нет. Это форма задумана в соответствие с этим прозвищем. Командование решило, что нам не
следует его стыдиться.
Заметив небольшой пролом в пластиковом ограждении, Билл свернул с шоссе на глухую одичалую
просёлочную дорогу.
– Кажется, здесь.
Машина мягко покачивалась на рессорах, попадая колёсами в рытвины мокрой глинистой почвы.
Фонари остались далеко позади, и вокруг сгустилась синяя весенняя ночь. Ближний свет фар выхватывал из
темноты зеркальца небольших луж, придорожные кусты и камни. Зеленоватый край небосвода был срезан
зубчатой кромкой леса.
– Мы почти на месте.
Мало-помалу Кира начала различать в глубине надвигающегося леса мелькающие огни.
Приглядевшись она догадалась, что это – освещённые окна огромного здания – дворца или даже, пожалуй,
настоящего замка.
– Приехали, – произнёс Билл, глуша мотор, – дальше дороги нет. Придётся нам немного прогуляться
пешком по болоту…
– Не беда! – с весёлой готовностью воскликнула Кирочка, распахивая дверцу и восторженно вдыхая
свежесть ночного весеннего леса.
– Конечно, – шутливо проворчал Крайст, – С твоими-то лосиными ногами! Только по болотам и
носиться.
– Да когда ты уже перестанешь меня подкалывать? – рассердилась Кирочка.
– Когда ты начнёшь адекватно реагировать, – с усмешкой ответил Билл, – как Куратор я призван
оберегать вас от различных опасностей, от ложных важностей в том числе; запомни, люди говорят тебе о
твоей внешности либо то, что им выгодно, либо то, что они думают. Ни то, ни другое не должно нарушать
твоего душевного равновесия.
Кирочке почему-то сразу вспомнилось, как Нетта при любом удобном случае напоминала ей о её
росте и нескладности. “Чёрт его знает, шутит он, или говорит серьезно…» – подумала она с досадой.
– Я считаю, что у тебя очень красивые ноги, – бросил он, удаляясь в темноту, – но этому, как я уже
сказал, не следует придавать большого значения.
2
В замке их, по-видимому, ждали. Внешние ворота отворились почти сразу после того, как Билл
трижды стукнул в них тяжёлым железным кольцом.
Высокий, но очень сутулый пожилой человек с необыкновенно длинными серебристо-седыми
волосами, по всей вероятности, слуга, не говоря ни слова, повёл гостей по садовой дорожке к дверям замка.
Вокруг стояла удивительная мягкая ночная тишина, лишь мелкий гравий похрустывал под ногами.
Поднявшись по широкой парадной лестнице вслед за молчаливым спутником, Билл и Кира
очутились в громадной гулкой зале с двумя рядами окон – вдоль каждой из боковых стен. Эта зала была
одновременно и проходом из переднего крыла замка в заднее.
В центре её был установлен длинный, как и сама зала, но очень низкий стол. На ярко-оранжевой
скатерти была расставлена нетронутая глиняная посуда. Вокруг стола на полу, поджав под себя ноги,
расположилось несколько человек.
Один из этих людей, сидевший ближе к дверям, ловко встал и направился к вошедшим.
– Славная ночь, не так ли? Община Детей Солнца приветствует вас.
Говоривший был белолиц, светловолос, в отличие от сопровождавшего гостей молчаливого старца
очень коротко стрижен. На лбу у него была широкая расшитая бисером лента, в центре которой красовалась
блестящая нашивка в виде большого круглого солнца с короткими и загнутыми таким образом лучами, что
казалось, будто оно вращается по часовой стрелке.
– Лейтенант Крайст и курсант Лунь, Особое Подразделение. – сказал Билл, протягивая руку.
– Прошу меня извинить, но рукопожатия у нас не приняты. Внутри общины мы здороваемся
объятиями, а с чужими телесные контакты стараемся по возможности исключать.
– Как вам будет угодно.
Кирочка тем временем разглядывала сидящих у стола людей. Они все были разные – мужчины и
женщины, совсем молодые и пожилые, светлокожие и смуглые, длинноволосые и стриженые – но одно их
объединяло: у каждого на лбу была широкая лента с вращающимся солнцем в центре.
– Присоединяйтесь к нашей общине. Мы будем рады разделить с вами трапезу. – с эффектным
приглашающим жестом произнёс человек, только что отвергший руку Билла.
– А зачем вы едите ночью? Это же не слишком полезно для здоровья, – неуверенно продвигаясь
вперёд, спросила Кирочка.
– Мы едим только ночью, – ответил шаман. – таков обычай. Лишь когда Священного Солнца нет на
небосклоне мы можем позволить себе удовлетворить низменные телесные потребности – дабы не
осквернить взор Его.
– Какой кошмар! И это в век информационных технологий, глобальной автоматизации и активного
освоения космического пространства… – со смешком шепнул Кирочке Билл.
– Да уж… – отозвалась она.
За столом можно было сидеть только на полу. Ни стульев, ни чурбаков, ни даже подушек нигде
поблизости не наблюдалось. Да и сам стол был едва ли выше лестничной ступени.
Делать нечего. Подражая хозяевам замка, Билл и Кира устроились возле странного стола на
коленях. Молодая женщина, блондинка с янтарным отливом в золотых волосах, дружелюбно улыбаясь,
поставила перед ними глубокие глиняные чаши. На дне каждой обнаружилась малюсенькая горстка
холодных варёных бобов.
– И они считают, что это ужин? – с насмешливой досадой шепнул Билл Кирочке в самое ухо, – Я бы
сейчас не отказался от хорошей отбивной с картофелем или здоровенного сандвича с салатом, курицей или
креветками.
– Я вообще не ем после шести часов вечера, – буркнула она в ответ, – Тем более такую гадость.