Страница 9 из 34
Поскольку заняться в такие минуты вынужденной передышки обычно было нечем, все изощрялись в «юморении», и развлекались рассказами про экзотических девочек, особенно запомнившиеся драки в барах, или «эксклюзивно действующее» пойло. Михаил почти все хохмочки и дежурные приколы знал наизусть, поэтому старался не участвовать, или попросту отрубался – как только что.
Не участвовали в «прикалывании» и «самоприкалывании» обычно и О,Салливан, и сержант. Ну, тому по должности положено быть штатным психоаналитиком: пусть бойцы хоть таким, сравнительно безобидным способом, снимают нервное напряжение. Отдыхают. Наслаждаются минутами передышки.
Потому что одно дело – когда сидишь в кабине со шлемом на голове, зная, что не погибнешь в любом случае… И другое – когда вот так, непосредственно! Так сказать, подставляя свой, пусть мускулистый – но личный. Зад.
Когда Михаил смог, наконец, продолжить обход, трава луга оказалась совершенно прибитой к поверхности, и запах от неё, вероятно, стоял обалденный. Однако фильтры в ноздрях не позволили насладиться ностальгированием по почти беззаботному детству в полной мере.
– Внимание, отделение! Продолжить работу!
Ворча и уже вяло переругиваясь и прикалываясь, бойцы двинулись дальше. Михаил обнаружил, что идти стало трудней – скользко. Пришлось выпустить альпинистские шипы на подошвах. Зато теперь стало легче дышать – из воздуха пропала пыль, забивавшая приёмники фильтров, и те уже спокойно справлялись с подачей свежего воздуха.
Поэтому Михаил и обнаружил новую опасность легко: странный запах, подозрительное шевеление где-то на периферии поля зрения, и ощущение угрозы сработали как надо.
Он метнулся назад, стараясь отбежать против ветра как можно дальше, успев только крикнуть:
– Облако аэрозоля! Похоже, большое! Движется на юго-восток! Ввожу себе первый! – после чего остановился и, нащупал шприц с антидотом. Защитный колпачок отлетел в траву, а он смело вонзил себе в бедро сквозь спецпленку комбеза тонкую иглу.
– Внимание, отделение! Всем оставаться на месте! Всем ввести антидот номер один! На юго-восток, значит? Сейчас сообщу командованию и соседям.
Пока в эфире царило деятельное оживление, ничем не напоминающее бессистемную панику гражданских Служб в критических ситуациях, (Да, Михаил успел поучаствовать и в гражданских наземных работах!) Михаил пытался восстановить свои ощущения. Как до, так и во время атаки.
Получалось занятно.
Он как раз подумал, что давненько их не атаковали боевыми отравляющими газами… И почти сразу увидел, как из земли поднялось облачко брызг: это разлетались ещё не высохшие капли дождя от напора газа, поступающего из подземных распылительных устройств!
Пережёвывание и перекатывание по мозгу подозрений и сомнений оказалось прервано ожившим наушником:
– Внимание, отделение! Только что поступило экстренное сообщение! Спускаемый модуль третьего отделения взвода Варбурга атакован во время посадки микроизлучателями! Потери – сто процентов личного состава! Усилить бдительность! Включить аварийные генераторы! Обо всём хоть мало-мальски подозрительном – немедленно докладывать!
Ого! Аварийные генераторы позволяют, конечно, повысить радиус действия сканнеров их костюмов почти вдвое, но… Но их аккумуляторы разрушаются при этом чертовски быстро, и на памяти Михаила эти генераторы применяли всего раз шесть.
Как раз – в экстренных обстоятельствах.
Стало быть, руководство считает, что они наступили.
И – считает оно так явно не без его, Михаила, помощи. Представив себе обгорелые до костей, и жутко воняющие отваливающейся жаренной плотью тела, что корчились сейчас на полу спускаемого уже только перехватившим управление автопилотом модуля, Михаил почувствовал, как тошнота подступает к горлу. Ужасная смерть! Бедняги. Но…
Нужно постараться, чтоб никто больше так не вляпался!
Значит, придётся доложить.
– Внимание, господин сержант! Говорит капрал Левицки. Разрешите сделать рапорт?
– Докладывайте, капрал. – в голосе нет удивления. Вероятно, сержант уже просчитал, кто в их отделении является самым… «Чувствительным». И ждёт этого самого рапорта давно.
– Есть сэр. Так вот, об этой самой, новой, угрозе. Похоже, «взрыватели» теперь – мы сами! Я хочу сказать, что мы теперь – навроде запала гранаты! Вернее – наши мысли! Потому что вот как всё было. Ну, с этой, газовой, атакой…
После грозы траву луга, который я обследую, прибило к земле. Я начал обход, и подумал: «Вот хорошо, что траву прибило. Если из-под земли начнут выпускать отравляющие газы – станет заметно! По облачку брызг воды». И – сразу началось! И я их и правда – увидел! Так что я думаю… Что я сам включил эти чёртовы газоразбрызгиватели врага. Своими мыслями – вернее, своими «подуманными» опасениями!
– То есть – вы хотите сказать, капрал, что вы только успели подумать – «хорошо, что теперь распыление аэрозоля будет заметно!», как оно и началось?!
– Так точно, сэр! Именно так. Вот я и думаю…
– Да?
– Что не иначе – на борту модуля третьего отделения кто-то успел подумать, что во время посадки они – отличная мишень для поджаривания… И по ним сразу и ударили – и именно микроизлучением!
– Ага. Понял вашу мысль, капрал. Думаю, имеет смысл доложить о ней Командованию. Внимание, отделение! Оставаться на местах до моего распоряжения. Послушаем, что скажет господин лейтенант.
Что сказал лейтенант, они так и не узнали, но, похоже, он поспешил в свою очередь доложить о нештатной ситуации майору. А уж майор распорядился провести экстренную эвакуацию того личного состава, что уже высадился и работал на планете.
О,Салливан буркнул только «Спасибо, Михаил». Со стороны салаг комментариев не последовало, хотя они стыдливо отводили глаза, когда Михаил смотрел на их плохо различимые в темноте модуля лица. Сержант, перекрывая шум моторов и дюз, проорал:
– Не знаю, как там сложится дальше, от себя лично ещё раз выражаю благодарность капралу Левицки за проявленную бдительность. В нашем случае, зная наших друзей сустарчиков, – лучше перестраховаться сто раз, чем недостраховаться – один!
Михаил автоматически вскинул руку:
– Служу Федерации!
2. Станция.
Выходить наружу из-под защитного купола Станции никто не спешил. Хотя территория и считалась «зачищенной».
Михаил отлично знал цену их «гарантиям», и сам тоже не особо рвался выйти на прогулку из-за титаново-метонных стен, хотя Уставом это не возбранялось. Нет, пусть пока лучше он остаётся изолированным от всех известных земной науке видов чёртова излучения! Правда, вот насчёт неизвестных видов… Н-да.
Усиленная проверка и повторные обходы обеими видами дронов выявили, конечно, немало «законсервированной» поражающей техники врага. Единственно – вот не было бацилл и микробов: те, похоже, на мысленные вопли и «опасения» не откликались. А поскольку всё остальное – откликалось, да ещё как, Михаила теперь уважали. И каждый наверняка про него думал, и не без оснований, что уж у капрала Левицки-то в мозгах ксенопаранойя бушует особенно… Н-да.
На поверхности они жили уже три недели, но кроме гравитации ничем больше с планеты не пользовались: воду, еду, воздух и всё остальное – привезли с собой. Или изготовляли на месте.
Так уж распорядилась Судьба, (Или хитро…опое Командование!) что процесс адаптации и акклиматизации работников Администрации будущей Колонии «Эрина-три», равно как и обживание окрестностей размороженными колонистами (которые ещё в пути), предстояло охранять и страховать именно их неполной (два взвода) роте. А на орбите остался лишь один старый эсминец, он же – спасательный модуль. Остальные Корабли Флота отчалили к следующей планете. Правда, её ещё предстоит отвоевать… Ну, это-то на ближайшие полгода – не проблема Михаила и остальных коллег под руководством лейтенанта Кароля Эштергази.