Цена предательства

– Ага! Ну что, сержант, убедились? Говорю же – …рен его разбудишь!

– Это неправда! Я… Я очень легко просыпаюсь! – Михаил был действительно возмущён несправедливыми нападками.

В ответ ему заржало десяток глоток – всё отделение уже было на ногах, и даже одето. Михаил отметил это, ещё когда только-только открыл глаза.

Сержант так смеялся, что ему пришлось даже смахнуть с глаза выступившую слезу:

– Знаешь, Михаил, более наглого брехла я ещё не видал… Но – спасибо, что повеселил. А ситуация у нас сейчас отнюдь не располагает. К веселью.

– Да? А в чём дело, сэр? Я как раз хотел спросить, где чёртов Хоппер?

– Не знаю. Да и никто не знает: рации и индивидуальные маячки-чипы молчат. То ли у нас у всех разом испортилась аппаратура, то ли… То ли все остальные находившиеся на Станции люди попросту… Исчезли.

– Но… Как же так, сэр?

– Сейчас и будем выяснять – как же так. Давай-ка вставай и одевайся: ты у нас последний «соня». Внимание, отделение! Лардентингер и Симпсон! Дверь! Остальные – прижаться к стене!

Михаил, бесшумно вставший с кровати, отметил с запоздалым сожалением, как бледно выглядят бойцы без всего того смертоносного арсенала, который лейтенант столь неосмотрительно велел сдать на хранение в арсенал. Как они растерянно переглядываются, только сжимая в бессильной злобе кулаки – ни у кого не осталось даже карманного парализатора ЭИМИ! (Вот спасибо лейтенанту!) У троих сохранились, правда, припрятанные вопреки приказу лейтенанта, обычные ножи. (С камбуза они, что ли, потаскали их?!) Из остальных только Коллинз догадался взять стул, и сейчас держал его ножками к дверному проёму, который бесшумно приоткрывали Симпсон и Ларди.

Глядя, как двое профессионалов аккуратно работают, дополняя действия друг друга, и обследуют пространство в коридоре, Михаил поспешно, но стараясь не шуметь, натянул штаны и рубаху. Китель оказался сдёрнут со спинки стула и немного испачкан пылью – похоже, по нему топали, пытаясь разбудить хозяина. Плевать, что грязный: зато отлично защищает от пуль. Как, впрочем, и штаны, и даже рубашка.

Хотя вряд ли в них сейчас будут стрелять.

– Чисто, сэр! – Лардентингеру пришлось повернуть голову к сержанту, и произнести это полушёпотом: чёртовы наушники в ухе Михаила, да и всех остальных, похоже, действительно сдохли.

– Отлично. Внимание, отделение! Выдвигаемся! Направление: оружейная. Идти по двое. Симпсон, Ларди – вы – впереди. Левицки и О,Салливан – вы – прикрываете!

Всю недолгую дорогу до оружейной комнаты Михаил «бдил» в поперечные коридоры, остающиеся позади. Но не заметил ни малейшего движения. Как и следов, которые указали бы, что случилось с остальными людьми. Ни разбросанных вещей, ни тел, ни луж крови, ни даже отверстий от пуль, или крошева из стен от излучателей микроволн. Чёрных полос от огнемётов, или черт-впадин от лазеров тоже не имелось. Чистые и целые стены! Словно люди… Ушли сами. Может, их позвал какой-то Гамельнский Крысолов?..

Дверь оружейной могла бы сопротивляться при необходимости удару стального тарана, или даже падению бомбардировщика. Но сейчас смело сдалась пропуску сержанта, чиркнувшему им по щели, и сетчатке его правого глаза, засунутого в сканнер. (Хорошо хоть, электрогенераторы всё ещё подавали питание в сеть Станции…)

Когда массивная сталито-метонная плита отъехала в сторону, Михаила поразила темнота, царящая в помещении.

– Чёрт! Всем – прижаться к стенам! Рустамов и Долль – со мной!

Сержант, включивший минифонарик-сувенир, с которым, кажется, не расставался даже во сне, медленно вдвинулся в проём. Луч побегал по стойкам стеллажей, затем исчез из поля зрения. Михаил переглянулся с О,Салливаном. Тот кивнул.

Они отделились от стены, и перебежали к стене, противоположной входу в хранилище. О,Салливан выставил перед собой стул, захваченный по примеру Коллинза.

Так луч ещё было видно. Вдруг послышался крик:

– Хватай быстрее!.. Ещё! Теперь – назад! – и в проём выскочил сержант. Побелевшее, словно брюхо снулой рыбы, лицо, сказало Михаилу, что в хранилище оружия завелось нечто явно нехорошее. Сержант бросил стоявшим напротив проёма Михаилу и Лестеру по лучевому ружью, оказавшимся у него в руках, и тут его грудь словно пронзило брошенное изнутри комнаты копьё!

МакКратчен захрипел, изо рта пошла кровавая пена.

Однако это оказалось не копьё, а чёрное, тонкое щупальце, конец которого сразу загнулся, и тело сержанта оказалось утянуто назад – за пределы видимости.

Михаил и О,Салливан не сговариваясь подскочили к проёму, и, включив подствольные прожектора, принялись палить – в нескольких тварей в виде чернильно-переливающихся шаров, словно оплетённых такими же щупальцами.

Шары задёргались, из них полетели клочья плоти и полилась какая-то слизь…

Когда шары-спруты затихли, оплыв на пол бесформенными кучами с разбросанными на два шага вокруг скользкими щупальцами, остальные бойцы, повинуясь приказу Лестера, тоже подошли.

– Разобрать всё оружие, какое сможете нацепить на себя! В подсумки – побольше магазинов! – О,Салливан, принявший командование, как старший и по званию, и по возрасту, сглотнул, – И посмотрите на этих тварей. Кто-нибудь что-нибудь такое видел?

– Нет. Никогда! Блин, ну и жуть… – удивлённо-брезгливые восклицания показали, что новый противник не знаком никому.

Михаил подошёл поближе, наступил на склизко-мягкое щупальце толщиной с его руку. Пнул тело-бурдюк размером с мешок картошки: то, поболтав туда-сюда как бы внутренней волной, чуть откатилось. Словно в тканевый футляр налили глицерина…

Фу, мерзость!

– Похоже, проклятые сустары позвали-таки союзничков. Из этих, про которых они говорили – что они тоже против нас. И нашей, как они сказали, экспансии в пространство.

– Ну, не могу сказать, что я впечатлён. Они же практически безоружны! И тактика… Странная. Действуя из темноты, они могли бы нас всех перестрелять ещё в коридоре. – О,Салливан подошёл, и присел на корточки, переворачивая труп в поисках хоть чего-либо, кроме мешочных тел и щупальцев. – Да и не одеты. Разумные существа так себя не ведут. И голыми обычно не ходят.

– А, может, они наслали на нас и неразумных. Ну, навроде наших осьминогов. Те тоже любят полакомиться свежатинкой… – Рустамов, скривив нос, пытался виброножом отрезать щупальце с костяным как бы наконечником на конце, всё ещё торчавшее из груди сержанта.

Закончив, уложил командира на пол и двумя пальцами прикрыл тому глаза, в которых застыло выражение безумной боли и ненависти, – Эх, сержант… Царствие тебе Небесное, бедняга. Отмучился. Тут и реанимация не поможет: прошло прямо сквозь сердце! – он переключился на обрубок в руке, – Наконечник – не из кости. Это что-то вроде пластика. – он щупал окровавленное остриё осторожно, стараясь не обрезаться о зазубренные острые края, – Оружие?

– Вряд ли. – О,Салливан взял кусок щупальца из руки рядового, и направил на него подствольный прожектор, – Полупрозрачная. Хм-м… Не заточена, а отлита. Беру свои слова «взад». Действительно, может и оружие. И – пластмассовое. Может, сталь для них – слишком тяжела… Да и ручонки-то… Слабенькие!

– А, может, у них просто есть какой «охотничий» Кодекс? Запрещающий сталь?

– Может, может… Мало ли какие традиции убийства существуют у разных космических рас! Вон: паллиты применяют только костяные наконечники для копий. А чёртовы стрелы – почему-то делают с кремниевыми! Кто поймёт эти сдвинутые «ксеноморфные» мозги? – О,Салливан снова пнул в бок «мешка».

Михаил, вдруг что-то вспомнив, подошёл и повернул рукоятку у входа. Помещение оружейной залил ослепительный после мрака, рассеиваемого лишь фонарями прожекторов, свет. Он прищурился, прикрыв глаза рукой. Раздался удивлённо-спокойный голос:

– Смотри-ка, нужно было только включить. Значит – мозги-то у них работают! Кто-то засадил их здесь, как в засаде, зная, что мы в первую очередь сюда и припрёмся. А свет – погасил. Похоже, наши друзья для действий в зрении не нуждаются. Глаз-то на теле мы не нашли! – Михаил подумал, что для рядового Коллинз рассуждает… Неглупо. Но…