Убийца - садовник?

Это было описание ритуала (из арсенала тех самых магов-фанатиков, про которых я упоминала), позволяющего призвать древнюю тёмную силу. Требовалась всего-то кровь пяти женщин, причем автор не потрудился даже уточнить, какая именно. Насчет девственности поставщиц тоже комментариев не было, хотя вроде бы это считается необходимым условием, нет? Кроме того, чародею бы понадобились: шерсть чёрной овцы, рог чёрной коровы, кошачий хвост (цвет не уточнялся, видимо, кошка считалась демоническим существом по определению) и кусок верёвки повешенного. Проведя с указанными ингредиентами ряд малоаппетитных манипуляций и прочитав положенные заклинания, колдун должен был принести полученную субстанцию «на алтарь тёмному богу», который якобы наделит его за это невероятной магической мощью. Изображение алтаря в книге также имелось. Судя по всему, он должен был находиться где-то в наших лесах.

Я отвлеклась от книги, потерла усталые глаза руками и задумалась. В принципе, действия нашего Чернокнижника укладывались в рамки этого ритуала. Кроме того убийства на дороге, в почтовой карете. Может быть, тот человек был случайной жертвой? Или оказался нежелательным свидетелем? Или вообще там действовал ещё один преступник? В классических детективах считалось, что не должно быть двух жестоких злодеев, действующих одинаковым образом и одновременно в одном городе… А в реальности? Я напомнила себе уточнить ещё раз у Рэндона, кем был тот человек в карете и куда он направлялся.

За этими размышлениями я бездумно смотрела в тёмный провал окна. При очередном росчерке молнии мне вдруг привиделась в саду чья-то фигура. Кто-то стоял там под дождём и смотрел на мои окна. Я мигом потушила лампу и отпрыгнула к стене не хуже Демьюра. Когда я набралась смелости осторожно выглянуть, сад был пуст. Только холодный ливень шуршал в кустах, и голые деревья тянули в окно свои промёрзшие пальцы. Заснуть я смогла только под утро, несмотря на тлеющую лампу и кота, извлечённого из-под кровати и уложенного под бок.

Уходя утром на работу, я набралась смелости и заглянула в палисадник, но не обнаружила там ни следа таинственного ночного посетителя. Впрочем, в такую погоду следы могло запросто смыть дождём…

От этих невесёлых размышлений меня отвлёк Рэндон, неожиданно заглянувший в лавку с букетом нежных альстромерий.

Боже, как красиво! — выдохнула я. — Чью оранжерею вы ограбили, милорд?

— Пусть это останется моим маленьким секретом. Вообще-то я пришёл пригласить леди на прогулку.

— Но мне нужно…

— Вам нужен свежий воздух. Вы целыми днями сидите в лавке, а вечером над книгами, и оттого неважно выглядите, Элизабет. Будь Иннелин здесь, он сам немедленно выгнал бы вас отсюда.

Вот интересно, откуда он знает, что я делаю по вечерам, подумала я. Но вслух сказала другое:

— А вы так и не научились говорить комплименты!

— Постараюсь исправиться: этот букет я хотел подарить вместо тех альвийских цветов, которые не нужны вам не только из-за вашего невозможного характера, а… просто не нужны и всё.

Мы вышли на площадь перед ратушей, пестревшую разноцветными флажками, и попали в объятия ярмарки. После тихой маленькой комнатушки у меня даже голова закружилась. Чего здесь только не было! В одной палатке фермер продавал масло и шерсть, другая вся была увешана разнообразными имбирными пряниками, в третьей…

Жители Илсбери выглядели воодушевлёнными, на лицах — ни следа недавней настороженности и уныния. О жутких слухах насчет призрака напоминала только очередь перед палаткой, где торговали горячим вином из бузины. По преданиям, оно отпугивало нечистую силу. Впрочем, может быть, люди просто хотели согреться стаканчиком?

Нос дразнили разные вкусные запахи. Прямо на улице бойкие торговцы предлагали печеные яблоки, горячий печеный картофель в красных механических контейнерах. Где-то неподалёку слышался глас разносчика рыбы: «Рыба и хлеб, всего за монетку!» Рэндон с улыбкой предложил мне попробовать береговых улиток, но я отказалась. Брр! Не люблю морепродукты. Сошлись на пирожках с мясом.

— О, вот это интересно! — воскликнул вдруг Рэндон и потянул меня к одной из палаток, возле которой собралась уже приличная толпа.

В палатке за столиком сидел темноволосый кудрявый мальчик лет семи. В руке он держал гусиное перо. Мальчик макал перо в чернильницу и старательно, ровным почерком выводил слова. Он наклонял голову и временами останавливался, будто думал, что дальше написать. Я на первый взгляд не нашла в этой картине ничего необычного, кроме разве что юного возраста писца. Потом расслышала шепоток вокруг «тонкая работа» и «механический человек». Мальчик оказался андроидом!

Хозяин палатки и изобретатель рассегнул куртку на спине своего изделия, продемонстрировав нам сложный механизм. Привести в движение его можно было пружиной, как часы. Да и сам механизм напоминал часовой. Я впечатлилась.

— Я видел подобный автомат на последней промышленной выставке в Спленфилде, — сказал Рэндон, когда мы выбрались из палатки.

— Что ещё необычного вы там видели? — с интересом спросила я.

— Да чего там только не было! Изобретатели и учёные сейчас в большом почёте. Можно сказать, что в столице сейчас правит бал меритократия. Георг… Его величество выделяет огромные средства на научные опыты и внедрение новых технологий. Технический и медицинский университеты абитуриенты берут штурмом. Это же цепная реакция, понимаете? Мы создали паровую машину — увеличилась добыча угля. Усовершенствовав паровую машину, мы получили паровоз. Наладили добычу железа — появилась рельсовая дорога, которая в состоянии этот паровоз выдержать, в отличие от чугунной. Как только мы запустим счётно-аналитическую машину, это позволит сбросить с учёных груз долгих монотонных вычислений, что даст толчок новым открытиям в математике. Математика же — готовый инструмент для описания физических законов. Это как лавина, которая всё больше набирает скорость, и её уже не остановить.

Я рассмеялась. Рэндон выглядел таким увлечённым. Он был похож на моего отца в эту минуту.

— Что? — спросил мужчина, тоже улыбаясь.

— Если бы вы, милорд, рассказали мне всё это в нашу первую встречу, я бы точно поехала с вами, — выпалила я. И покраснела.

— Жалею, что не рассказал, — вздохнул Рэндон.

Мы ещё не успели обойти всю площадь, как к лорду подошёл один из его помощников и что-то негромко ему сказал, жестикулируя. Тот заметно помрачнел.

— Жаль прерывать нашу прогулку, — извинился он передо мной, — позвольте, я провожу вас домой.

— Да что вы, я сама, — попыталась я отказаться. Ещё не хватало, чтобы со мной нянчились!

В конце концов, мы сошлись на том, что он проводит меня до половины дороги. Настроение у меня упало, и погода тоже начала портиться. Бледный диск солнца едва можно было различить, в сером воздухе повисла мелкая морось. Улицы затягивало туманом, и он всё сгущался. Туман будто стирал различия между мной и Рэндоном, город растворялся в сумерках, мы были одни, не верховный лорд и маленькая провинциалка, а просто мужчина и женщина, заблудившиеся в холодном сумраке, где единственным теплом оставалась поддерживающая тебя рука. Почему-то меня охватило необъяснимое смущение. Мы неловко попрощались. Думаю, если бы мы знали тогда, что это наша последняя спокойная прогулка на много-много дней вперёд, постарались бы её растянуть её подольше.

Я уже свернула на свою улицу, мурлыкая под нос прицепившийся сегодня назойливый мотивчик, когда из тумана передо мной вынырнула рослая фигура. На миг я пожалела, что не позволила Рэндону проводить меня до самого порога, но в следующую минуту фигура показалась мне знакомой.

— Мистер Хардман? — удивилась я. Что ж, по крайней мере, сейчас при нём не было его страшных ножниц.

Мужчина молча протянул мне несколько веточек бересклета, которые я нерешительно приняла. Это что ещё за подношение? Что, сегодня какой-то букетный день? Хардман промычал что-то, будто пытаясь донести до меня какую-то мысль, запнулся, махнул рукой и ушёл. Я смотрела, как его фигура, двигаясь неровными крупными шагами, тает в тумане. И что это должно означать?