Альтернативная реальность

- Я получила известие, что хорошо знакомый мне человек находится в крайне тяжёлых обстоятельствах, и срочно требуется моя помощь, - продолжила свой рассказ Маша. - Естественно, я поняла о ком идет речь, это меня изрядно встряхнуло и привело в чувство.

- Да уж, - проворчал Вася, - а то ты бы точно выскочила замуж на того маркизика.

Я с интересом посмотрел на Машу.

- Да был там один. Сосед. Поместье неподалеку. Усадьба, лошади скаковые, ну и всё такое, - смущенно объяснила Маша. - Балы устраивал. Ну и ухаживал красиво. Розы, бриллианты. А он мне и не нравился вовсе, - заключила она.

- Пока она там бриллианты получала, я баланду хлебал, - продолжал гнуть своё Вася.

- А на что я тебя из полиции вытащила! - с негодованием воскликнула Маша.

- Постойте, какая полиция? - удивился я.

- Обыкновенная, наша. Там люди серьёзные, просто так дела не делают, - ответила Маша.

Оказывается реальности, в которых находились Маша и Василий, были различными. Другим было всё: люди, исторические эпохи, события. Но время от времени в силу причин, пока недоступных для понимания, эти реальности пересекались. По словам Маши, Василий был задержан за пьяный дебош в местном ресторане и получил 15 суток ареста.

- Ну, мне и намекнули: если хотите решить вопрос, надо платить, - продолжила Маша, - а у меня при себе была бриллиантовая брошь, я её и отдала.

- Так, с этим более или менее понятно, - заключил я. - А как нам удалось покинуть отель, и где вы меня нашли? И главное, что за странные письма от вас мы получили?

Выяснилось, что никаких писем никто из них не писал, поскольку не было понятно, где тут почта. Сотовые телефоны с самого приезда не работали, Вася клятвенно заверил, что никаких звонков он не делал. Да и откуда ему было звонить, со средневековой каторги что ли? Как пояснила им администраторша, у местного провайдера были профилактические работы в системах сотовой связи, а телефонный кабель, обеспечивающий стационарную связь, повреждён коммунальщиками в результате земляных работ по ремонту теплотрассы, поэтому связи пока не будет, интернета, естественно, тоже. Меня они нашли на хоздворе отеля лежащим на земле. Их привела ко мне молодая девушка (Ая, догадался я), которая была очень взволнована и сообщила, что беспокоясь по поводу моего длительного отсутствия начала обследовать территорию отеля и нашла меня в таком виде. Она не знала, что делать, поскольку её бы сочли виновной за этот случай, поэтому сообщить администрации об этом инциденте она не решилась. Но вспомнив, что я интересовался своими знакомыми, узнала на кухне, много ли гостей сейчас в отеле. Выяснилось, что всего трое. Это были мы. Дальше было делом техники. Она нашла моих друзей и привела ко мне, убедившись предварительно, что я подаю признаки жизни.

- А как вы узнали, что можете беспрепятственно покинуть территорию отеля? - спросил я.

Мы наблюдали, - пояснил Василий, - и заметили, что на территорию снаружи пешком никто не заходит. Въезжают и выезжают две - три служебных автомашины, продуктовый фургон и телега, на которой какой-то мужик привозит свежие овощи. Но на этот раз он привёз свежую рыбу. Наловил, наверное, и решил немного подзаработать. Собственно говоря, мы не были ни в чём уверены. Решили рискнуть, - подытожил Вася, - мы сами уже собирались наладить отсюда лыжи, а тут вы свалились как снег на голову.

- Куда же мы сейчас направляемся? - поинтересовался я.

- Думаю, на ферму к Емельяну. Лошадь сама туда идёт, мы просто держимся за вожжи, - ответила Маша.

За нашими разговорами, действительно, вскоре за очередным поворотом (дорога петляла по лесу) показался сравнительно обширный участок поля, заросшего медоносными травами, ульи, небольшой огородик с перекосившейся, накрытой полиэтиленовой плёнкой теплицей и, наконец, дом. Это был обычный деревенский дом, каких в нашей глубинке великое множество. На краю поля в зареве опускающегося солнца блестело зеркало небольшого пруда. Сама эта картина после всех пережитых мной злоключений внушала покой и чувство умиротворения. Хозяин фермы встретил нас у порога с невозмутимым видом, как будто у него регулярно уводили его лошадёнку и не менее регулярно возвращали. Это был невысокого роста ладно и крепко скроенный, опрятного вида человек, привыкший к физическому труду и нелёгкой деревенской жизни.

- А кому она может понадобиться? - добродушно заметил Емельян, принимая наши искренние извинения. - Да и потом она сама решает, куда и с кем ей идти. Раз ушла, значит так надо.

Мы с изумлением переглянулись.

- Проходите в дом, я вас уже давно поджидаю, - хозяин гостеприимно распахнул входную дверь и, пропустив нас вперёд, вошёл вслед за нами.

- Вы пока посидите, отдохните с дороги, а я пока схожу, помогу Клаве освободиться от телеги, водицы и корма ей дам.

- Знаю, знаю, голубушка, устала. Сейчас, потерпи маленько, - доносился со двора его заботливый голос.

Мы огляделись. Дом был небольшой, но поскольку лишних предметов, которыми мы обычно любим загромождать свои городские квартиры, здесь не было, производил впечатление просторного и уютного помещения. Комната была одна, она же была и гостиной, и спальней, и кухней. Посреди комнаты стояла большая русская печь с жаровней для выпечки хлеба. В доме имелись две кровати, старенький диванчик и большой деревянный стол с четырьмя стульями. Возле одной из стен стоял древний комод, окрашенный приятной глазу тёмно-красной краской. Все предметы мебели имели вид кустарного производства, но сработаны были добротно и надёжно. Стол был накрыт. На нём стояли большущая миска с мёдом, густая сметана в горшочке, молоко и каравай домашнего хлеба. На печке, выпуская тонкие струйки пара из-под прикрытой крышки кастрюли, прелась варёная картошка, и грелся огромный пузатый эмалированный чайник времён развитого социализма. На столе были аккуратно расставлены четыре тарелки, четыре деревянных ложки хохломской росписи и четыре стеклянных стакана в стальных подстаканниках, которые в наше время сохранились разве что в недрах российских железных дорог. Нас здесь явно ждали.

Мы с Машей устроились на диванчике, блаженно вытянув ноги. Вася дипломатично занял один из стульев. Только сейчас мы осознали, насколько проголодались, кроме того, зверски хотелось курить. Мои сигареты сгинули в проклятом отеле вместе с ноутбуком, личными вещами и дорожными туалетными принадлежностями. При себе, странным образом, остался российский паспорт и небольшой шведский складной многофункциональный нож, который я брал с собой в командировки, если передвижение не предполагало авиаперелёты. Думать не хотелось, хотелось есть и спать.

Минут через пятнадцать прибыл хозяин и, извинившись за вынужденное отсутствие, пригласил нас помыть с дороги руки. Рукомойник находился здесь же в комнате. Пока мы умывались, хозяин достал из печки картошку, заварил чай и, после того как мы закончили с умыванием, пригласил нас к столу. В то время как мы уписывали варёную картошку с солёными хрустящими огурцами, которые он захватил с собой из погреба в запотевшей банке, а затем, щурясь, швыркали горячий, душистый чай, заправленный какими-то приятными пахучими травами, Емельян вёл неторопливый рассказ о своём житье-бытье, предвидя наши возможные расспросы. Он прожил в этих краях всю свою жизнь, сколько себя помнит. Здесь родился, учился в школе и, закончив ПТУ, работал механизатором в колхозе. Здесь он и женился, родились двое, мальчик и девочка. Дети, давно уже взрослые, живут далеко. Жена ушла из жизни прежде времени, и он остался совсем один. Когда-то здесь кипела жизнь, колхоз был богатым и преуспевающим, кругом стояли многолюдные деревни и сёла. Дальше наступило то, что нам и так всем известно. Некогда огромная и богатая страна рухнула, похоронив под своими обломками союзную экономику и промышленность, а с ними и многие человеческие судьбы. Всё, что с таким трудом строили и организовывали люди, в течение каких-то десяти лет пришло в полнейший упадок. Особенно пострадало сельское хозяйство и так в здешних краях не особо развитое. Не стало колхозов, акционерные общества, возникшие на их основе, лишившись обычной государственной поддержки, не выдержали бремени долгов и кредитов. Такая же судьба постигла и немногочисленных фермеров, пробовавших закрепиться на пустующих землях. Не стало работников: кто уехал, особенно молодёжь, те, кто остался, ударились в повальную пьянку, как и повсюду в сельской местности. Деревни и посёлки обезлюдели. Емельян, живший ранее в центральной усадьбе колхоза "Путь Ильича", вернулся в этот старый дом своего детства, стоявший заколоченным всё время, прошедшее после смерти родителей, привёл его в порядок и мало - помалу обустроился, завёл небольшое хозяйство, которым и жил. Из живности у него была лошадь Клава, корова с козой, да два десятка несушек. Выручала пасека и овощи с огорода. Излишки продуктов отвозил в город, там брали с удовольствием, где - в столовую или кафе, а где и частники разбирали. С рынками и перекупщиками Емельян не связывался - не любил. Лет пять назад в городе открылся новый отель. Администрации емельяновская продукция понравилась, так и стали сотрудничать.