Страница 7 из 24
От первоначального проекта Сталина сохранилось лишь одно — образование единых для всей страны общесоюзных наркоматов: иностранных дел, внешней торговли, по военным и морским делам, путей сообщения, почт и телеграфов.
В таком виде проект союзного договора и вынесли на Первый Всесоюзный съезд Советов, утвердили его. Тем самым сделали основой конституции, которую ещё следовало в ближайшие два месяца разработать, согласовать с пока независимыми республиками и окончательно принять на Втором Всесоюзном съезде.
И здесь вполне естественно возникает вопрос: во имя чего Каменев и в данном случае стоявший за ним Ленин, поддержавшие их Троцкий, Зиновьев, Рыков, Томский отказались оттого, что сами же затвердили программой партии четырьмя годами ранее? Свою цель они не очень и скрывали. Правда, первым указать её предоставили Фрунзе, вроде бы горячему «независимцу». Выступая 13 декабря на VII Всеукраинском съезде Советов, он не таясь заявил: «Мы закладываем форму будущего разрешения взаимоотношений для всех народов. Именно по этому пути, именно по этому типу, по нашему твёрдому убеждению, будут строиться государственные отношения трудящихся масс всех других стран. Поэтому совершенно не случайно является выбор нашего нового названия для того государственного образования, которое мы закладываем»{32}.
О том же, только более цинично высказался К.Б. Радек — видный деятель международного коммунистического движения, секретарь исполкома Коминтерна и член ЦК РКП. Несколько позже, 13 июля 1923 года, на сессии бюро Коммунистического интернационала молодёжи (КИМ, впоследствии слит с комсомолом) он предельно откровенно объяснил:
«Новое наименование (СССР. — Ю.Ж.) широко открывает двери для соединения других социалистических государств, не расположенных на территории бывшей России (выделено мной. — Ю.Ж.), и лишает нас необходимости видоизменять название социалистической государственной системы. Разумеется, для того, чтобы это присоединение имело место, вы должны совершить революцию в паре стран»{33}.
Так и выяснилось, что большинство членов ПБ пошло на слишком дорогую уступку «независимцам» во имя грядущей пролетарской революции. Во имя установления советской власти в Германии и Австрии, а затем неизбежно и в Польше, Чехословакии, Венгрии. Включить же их, индустриально развитых, со значительным по численности, великолепно организованным пролетариатом, как автономии в Российскую Федерацию — отсталую, аграрную было просто невозможно. Вот и пришлось уравнять несопоставимые величины.
Пришлось юридически обеспечить равенство будущих союзных республик, весьма разнящихся друг от друга по всем допустимым при сравнении показателям. Россия — 17,7 миллиона кв. вёрст и 38,2 миллиона человек (96,7 и 74,3 процента соответственно). Украина — 393 тысячи кв. вёрст и 26 миллионов человек (2,2 и 19,5 процента). Закавказская Федерация (Азербайджан, Грузия, Армения) — 169 тысяч кв. вёрст и 5,6 миллиона человек (0,8 и 1,3 процента), Белоруссия — 52 тысячи кв. вёрст и 1,6 миллиона человек (0,3 и 1,3 процента). Отличались республики и по числу грамотных, имеющих высшее образование, по уровню развития промышленности, по формам ведения сельского хозяйства — земледелие или скотоводство. Наконец, по своим культурно-бытовым особенностям.
И все же согласие, достигнутое 30 декабря 1922 года, тогда же перестало удовлетворять не «независимцев», а руководство автономных образований Российской Федерации. Первым свидетельством того явилось выступление на X Всероссийском съезде Советов некоего Бейдельбина (иных данных, кроме фамилии, обнаружить не удалось). Он с малопонятным злорадством вдруг воскликнул: «Мы начали крутить шею русскому великодержавному шовинизму!» Видимо, так он понял смысл создания СССР.
Столь необычную реплику сразу же поддержало несколько делегатов съезда от автономных образований. Они направили Сталину просьбу сделать всё для уравнивания их национальных образований в правах с независимыми республиками — с Украиной, Закавказьем, Белоруссией — при образовании Советского союза. Реагируя на новый поворот событий, члены ПБ, обсуждая 11 января повестку дня 12-го партсъезда, созыв которого наметили на конец марта, поручили Сталину сделать доклад «Национальный момент в партийном и государственном строительстве». Для начала же подготовить его тезисы{34}.
Сталин отказаться от поручения или как-то уклониться от него не мог. Принял к исполнению. После трехнедельных размышлений решил, что понял, чего же от него ждут. 2 февраля направил в ПБ необычное для него, очень осторожное письмо, копию которого послал А.С. Енукидзе, секретарю президиума ВЦИК и отвечавшего за подготовку конституции Советского союза.
«Мне, — писал Сталин, — поручено Политбюро составить тезисы о национальных моментах в партийном и государственном строительстве. О партийном строительстве едва ли придётся сказать что-либо новое… Что же касается государственного строительства, тут, пожалуй, не всё ещё ясно, или, по крайней мере, не всё ещё приведено в ясность и, возможно, придётся ввести в конституцию Союза республик некоторые существенные изменения. Поэтому раньше, чем составить тезисы, мне необходимо иметь определенное мнение Политбюро по некоторым вопросам союзного строительства, интересующим наших националов, как восточных, так и южных. Таких вопросов, по моим наблюдениям, имеется три.
ПЕРВЫЙ ВОПРОС: входят ли наши республики (автономные.— Ю.Ж.) в состав Союза через существующие федеральные образования (РСФСР, Закфедерация), или самостоятельно, как отдельные государства (Украина, Грузия, Туркестан, Башкирия и пр.). Этот вопрос усиленно дебатируется среди восточных националов и отчасти среди грузин…
Вхождение отдельными республиками, а не через федеральные образования, имеет, несомненно, некоторые плюсы: а) оно отвечает национальным стремлениям наших независимых и автономных республик; б) оно уничтожает среднюю ступеньку в строении союзного государства (федеральные образования) вместо трёх ступеней (национальная республика — федеральное образование — союз) создаёт две ступени (национальная республика — союз).
Но оно имеет и существенные минусы: а) разрушая, например, РСФСР, оно обязывает нас создать новую, русскую, республику, что сопряжено с большой организационной перестройкой; б) создавая русскую республику, оно вынуждает нас выделить русское население из состава автономных республик в состав русской республики, причём такие республики, как Башкирия, Киргизия, Татреспублика, Крым, рискуют лишиться своих столиц (русские города) и во всяком случае вынуждены будут серьёзно перекроить свои территории, что ещё более усложнит организационную перестройку.
Я думаю, что тут плюсы явно превышаются минусами, не говоря уже о том, что минусы эти не могут быть оправданы, по крайней мере в данный момент, политической необходимостью. Поэтому вхождение республик (автономных. — Ю.Ж.) в союзное государство через федеральные образования должно быть оставлено в силе.
ВТОРОЙ ВОПРОС: не следует ли кроме союзного ЦИКа, составляющего в последнем счёте представительство наиболее многочисленных наций, создать ещё параллельный союзный орган, являющийся представительством всех национальностей Союза на началах равенства. Я думаю, что в этом пункте мы должны внести в конституцию Союза поправку, дающую выход стремлениям национальностей Союза…
Целесообразнее было бы создать такой модус, при котором а) Союзный ЦИК состоял бы из двух, скажем, палат: из Союзного собрания, представительства рабочих и крестьян на началах пропорциональности и Союзного совета — представительства национальностей на началах равенства».
Предлагая создать совершенно новый властный орган, высказал Сталин и вполне конкретное предложение о числе представителей в таком Союзном совете. И не только от всех существующих национально-территориальных образований, но и от центральных губерний России, не имеющих своей республики, получающих благодаря тому возможность отстаивать собственные интересы.