В тихом омуте

Миссис Престон приехала вагоном третьего класса. Это была высокая стройная женщина с глазами, которые ничего не выражали. Все, что на ней было надето сейчас, когда-то принадлежало Адрианне, только отсутствовал эффект стремительности, который создавали наряды актрисы. На Мэйбел они казались потухшими и даже серыми. Короткое пальто выглядело настолько потертым и заношенным, что просто не смотрелось, юбка свободно болталась. Очень печальное зрелище вызывала и изумрудного оттенка шляпа, а также обмотанный вокруг костлявой шеи шарф.

Мэйбел пожала молодым людям руки и немедленно начала жаловаться:

— Какая скучная поездка, весь путь со мной не было никого, с кем бы я могла перекинуться хоть словечком! Вообще англичане — ужасно унылые и скучные люди. Со мной в купе ехал один привлекательный мужчина, и у него были две газеты. И что вы думаете, он предложил мне хотя бы одну? И не подумал даже! Конечно, с его точки зрения, я не представляю собой ничего интересного. И так постоянно, где бы я ни находилась.

Джанет внимательно смотрела на то, каким образом Ниниан реагировал на жалобы миссис Престон. Он слушал, сочувственно склонив голову, изредка поддакивал (это должно было означать, что он полностью разделяет взгляды Мэйбел), и в конце концов миссис Престон удовлетворенно замолчала. Однако к тому времени Мэйбел успела нажаловаться и на характер домовладельца, у которого она снимала комнатки, и на невежливость продавцов, которые обслуживали ее недостаточно учтиво, с ее точки зрения, и на то, что все, кто с ней общается, дают понять, что им это уже надоело: «Ни в ком нельзя найти сочувствия, люди просто зачерствели». Поток жалоб лился непрерывно все то время, пока они ехали, и из-за него молодые люди даже перестали обращать внимание на шум старого двигателя в машине.

Джанет вышла у дома священника, а машина покатила дальше. Девушка взглянула на свои ручные часики и поняла, что у Стеллы занятия закончатся только через десять минут. Утро было туманным, но теперь небо очистилось и под лучами солнца было очень тепло. Она решила немного прогуляться и посмотреть окрестности.

Джанет шла, внимательно рассматривая дома и сады с яркими осенними цветами. Действительно, нет ничего красивее английской деревни. Первый дом принадлежал дьячку. Когда-то здесь жил его прадед, именно он начал формировать преграду из падуба в форме петухов и арки. Птицы сидели тут с обеих сторон арки до сих пор очень прочно и ярко пестрели уже более ста лет. Мистер Бэрри очень гордился ими. Старая миссис Стрит, жившая по соседству, выращивала великолепные циннии, львиный зев и георгины. У нее был сын, работавший в области озеленения, которое он старался внедрять на заводах, но она не слушала его советов, вычитанных из книг. Все, что высаживала миссис Стрит, всегда росло, и вы нигде не могли найти цветы лучше, чем у нее.

На этой стороне улицы были расположены красивейшие сады, на другой — огороженный участок земли и длинная извилистая аллея, ведущая к коттеджу Хершемов, который сейчас пустовал; никто не мог позволить себе жить в доме с тридцатью спальнями. Часть комнат сдали матери Джекки Трент, которая, как говорили, находилась в родственных отношениях с этой семьей. Она была красивой молодой женщиной и предоставила деревенским сплетницам всласть посудачить на свой счет. Миссис Трент проводила много времени у зеркала, стараясь выглядеть как можно более интеллигентной и красивой, однако она не смотрела за Джекки так, как за собой, и совсем запустила сад — ни один участок в нем, как замечали не пропускавшие ничего соседи, не был вскопан. Словом, выглядел сад очень неопрятно, как и Джекки.

Как только Джанет подошла к дому, вышла сама хозяйка, Эсме Трент. Она была с непокрытой головой, и волосы ее сверкали на солнце. Она постаралась придать себе нарядный вид — брови и глаза были подкрашены.

Эсме Трент пользовалась более яркой косметикой, чем другие женщины. Что же касается всего остального, то есть одежды, то в настоящий момент на ней было изящное платье, сшитое из отреза качественной фланели, нейлоновые чулки и туфли на высоких каблуках. Вряд ли они были надеты только для того, чтобы встретить Джекки с занятий. В руках Эсме несла шикарную сумочку серого цвета, подобранную в тон к платью. Она быстро шла по дороге и, к тому времени, когда Джанет возвратилась к дому викария, уже входила в автобус, направляющийся в Лэдбери.

Миссис Лентон возилась среди своих любимых георгинов. У нее были такие же круглые голубые глаза и светлые волосы, как и у ее двух маленьких дочек. Она обладала способностью всегда находиться в хорошем расположении духа, смеяться и добиваться всего с легкостью. У нее было одно правило, которое она старалась соблюдать, — жить в соответствии с внутренней гармонией. Однако это редко ей удавалось, поскольку она всегда спешила и многого не успевала сделать. Сейчас нужно было полить георгины — это миссис Лентон решила сделать сразу же после второго завтрака, а в следующее мгновение ей понадобилось бежать обратно в дом, поскольку в духовке запекался молочный пудинг для малышек. Вид Эсме Трент, входившей в автобус, отвлек ее. Миссис Лентон вспыхнула и сердитым голосом сказала Джанет:

— Нет, ну вы видели это, мисс Джонстоун? И ведь неизвестно, сколько она пробудет в Лэдбери! А бедный ребенок вернется в пустой дом, и я не думаю, что она побеспокоилась о том, чтобы ему было что поесть! И ведь ему всего шесть лет. Это просто отвратительно! Я звала его к себе несколько раз, но она такая гордая — сказала мне, что всегда обо всем заботится сама, вот я так больше и не делаю.

Джанет ответила:

— Это очень плохо.

Миссис Лентон яростно воевала с сорняками.

— Ладно, пусть она говорит это мне, я не обращаю внимания на глупости, но она срывает зло на ребенке. Джон сказал мне, что мы должны быть милосердны и не таить в сердце зла, но я не могу, когда вижу, как некоторые люди поступают с маленькими детьми.

Из дома викария выбежали три маленькие девочки, а следом за ними Джекки. За ними едва поспевала Элли Пейдж, кузина того самого викария, в доме которого проводились занятия, но когда она заметила Джанет, то сразу же вернулась. Мэри Лентон позвала ее:

— Элли, подойди сюда и познакомься с мисс Джонстоун.

Та подошла с явным нежеланием, Джанет не могла понять почему. Элли Пейдж не была симпатичной, но привлекала внимание врожденной застенчивостью и изяществом. Детям нравилось, как она вела занятия. Но почему она смотрела на Джанет так, словно та была ее врагом? Или, по крайней мере, человеком, к которому нужно относиться с недоверием? Когда Элли заговорила, оказалось, что голос у нее был необычайно высокий и мягкий. Она сказала без околичностей:

— Наверное, Стелла расскажет вам про кружок танцев. Он будет проводиться после обеда, примерно в три часа. Мисс Лэйн приедет из Лэдбери.

Мэри Лентон повернулась к ним, держа в руках желтые и оранжевые георгины:

— Ну конечно же, я знала, что должна быть определенная причина, по которой мне так хотелось заняться цветами. Наверняка будет с полдюжины детей, и большинство из них останутся к чаю. Стелла всегда так делает. Возможно, и Джекки хотел прийти. Он не занимается танцами, но может посмотреть.

Глава тринадцатая

Адрианна спустилась к ленчу, чтобы сообщить домашним о том, как они проведут свой день. Ее очень расстроил тот факт, что Джеффри не оказалось дома.

— Я отдохну в течение часа, после чего поеду с Мэйбел покататься на машине. Когда Джеффри соберется еще раз уйти, как сейчас, я прошу сообщить об этом мне. Как вы думаете, он не взял мой «даймлер»?

Она требовательно уставилась на Эдну, которая стала от волнения теребить салфетку.

— О нет, конечно нет. Как он мог взять машину, когда Ниниан поехал на ней встречать Мэйбел?

Адрианна встряхнула своими короткими рыжими волосами:

— Мне не нравится, что он может брать мой автомобиль без разрешения, даже не интересуясь, не нужен ли он мне! Ты только не говори мне, что он не знал о том, буду ли я им пользоваться вообще. Меня это рассердит еще сильнее. И бога ради, оставь меня в покое. Я подожду его немного и, когда он вернется, поговорю с ним. Наверное, он взял с собой Остина. Кроме того, ему должно быть известно, что я разрешила Ниниану взять машину. И все-таки куда он делся?