Страница 49 из 56
Справа что-то заскрежетало и раздались тихие ругательства. Элокар выбрал другой путь в надежде обогнать Далинара, но оказался в той части скалы, где не за что было ухватиться. Его продвижение застопорилось.
Золотой осколочный доспех короля заблестел, когда он посмотрел на дядю. Элокар стиснул зубы и мощным рывком подбросил себя вверх, к уступу.
«Глупый мальчишка», — подумал Далинар, глядя, как король словно завис в воздухе на миг, а потом схватился за выступающий камень. Затем Элокар подтянулся и продолжил взбираться.
Великий князь двигался яростно, камни скрежетали под его металлическими пальцами, осколки так и сыпались. Ветер развевал его плащ. Далинар поднимался, напрягался и вынуждал себя продвигаться дальше, держась чуть впереди короля. До вершины оставалось несколько футов. Азарт пел внутри. Он потянулся к цели, готовый победить. Проиграть нельзя. Необходимо...
«Объедини их».
Он замешкался, сам не понимая почему, и позволил племяннику себя обогнать.
Элокар с трудом поднялся на ноги на вершине скалы и триумфально рассмеялся. Он повернулся к Далинару и протянул руку:
— Буря и ветер, дядя, ты вынудил меня попотеть! Я уж было решил, что мне за тобой не угнаться.
Триумф и радость на лице Элокара заставили Далинара улыбнуться. Молодому человеку сейчас нужны победы. Даже от маленьких завоеваний есть прок. Спрены славы — крошечные золотые полупрозрачные пузырьки света — один за другим начали появляться вокруг него, привлеченные ощущением успеха. Великий князь похвалил себя за медлительность. Племянник втянул его на платформу. На вершине естественной башни как раз хватало места для двоих.
Тяжело дыша, Далинар похлопал короля по спине — металл звякнул о металл.
— Ваше величество, и впрямь хорошее соревнование получилось. И вы сыграли отлично.
Король просиял. Его золотой осколочный доспех блистал в свете полуденного солнца; забрало было поднято, открывая светло-желтые глаза, прямой нос и чисто выбритое лицо, которое могло считаться даже слишком красивым — с полными губами, широким лбом и волевой челюстью. Гавилар выглядел так же — до того, как обзавелся сломанным носом и ужасным шрамом на подбородке.
Внизу показались солдаты из Кобальтовой гвардии и несколько адъютантов Элокара, включая Садеаса. Его латы светились красным, однако он не был полным рыцарем Осколков — владел лишь доспехом, но не мечом.
Далинар поднял взгляд. С такой высоты можно было увидеть большую часть Расколотых равнин, и его охватило до странности знакомое чувство. Ему показалось, что он уже стоял так высоко, рассматривая странный ландшафт.
Миг спустя это ощущение исчезло.
— Вон там. — Элокар указал рукой в золотой перчатке. — Я вижу наш конечный пункт.
Далинар прикрыл рукой глаза от солнца и разглядел в трех плато от них большой шатер под флагом короля. Туда вели широкие постоянные мосты; они находились относительно близко к алетийской части Расколотых равнин, на плато, которые сторожил сам Далинар. Это он должен был охотиться на обитавшего здесь ущельного демона и предъявить права на драгоценность в сердце твари.
— Дядя, и опять ты был прав, — сказал Элокар.
— Постараюсь, чтобы это вошло в привычку.
— Полагаю, я не должен тебя винить. Хотя могу снова и снова побеждать тебя в гонке.
Далинар улыбнулся:
— Я словно помолодел — вспомнил те дни, когда гонялся за твоим отцом из-за какой-нибудь ерунды.
Губы Элокара сжались в тонкую нитку, и спрены славы исчезли. Упоминания о Гавиларе портили ему настроение; он подозревал, что сравнения с прежним королем нелестны. К несчастью, нередко так оно и было.
Далинар поспешно продолжил:
— Мы, должно быть, выглядели как десять дурней, когда вот так сорвались с места. Лучше бы вы предупреждали меня заранее, чтобы личная гвардия успела отреагировать. Мы все-таки на войне.
— Фи! Ты слишком много волнуешься. Паршенди уже несколько лет не осмеливаются так близко подходить к нашей части Равнин.
— Ну, мне показалось, что две ночи назад вы были озабочены своей безопасностью.
Элокар тяжело вздохнул:
— Дядя, сколько раз нужно объяснять? Я могу встретиться лицом к лицу с противником, держа клинок в руке. Ты должен защищать меня от того, что враги могут предпринять, когда никто не видит, когда вокруг темно и тихо.
Далинар не ответил. Тревога Элокара — скорее, тревожная одержимость — по поводу наемных убийц была сильна. Но разве можно его винить, учитывая, что случилось с его отцом?
«Брат, прости», — подумал он, как делал каждый раз, вспоминая о ночи, когда погиб Гавилар. И рядом с ним не было брата, чтобы защитить.
— Я проверил то, о чем вы меня просили. — Далинар отогнал дурные воспоминания.
— В самом деле? И что обнаружил?
— Боюсь, немногое. На вашем балконе не было следов посторонних, и ни один слуга не сообщил, что видел кого-то поблизости.
— Но кто-то следил за мной из темноты той ночью.
— Ваше величество, если и так, этот кто-то не вернулся. И не оставил следов.
Элокар выглядел недовольным, и затянувшаяся пауза в разговоре сделалась неприятной. Внизу Адолин встретился с разведчиками и готовил отряд к переходу на соседнее плато. Элокар возражал против того, чтобы Далинар брал с собой столько людей. Большинство из них на охоте не нужны — убить чудовище предстояло рыцарям, вооруженным осколочными доспехами или мечами, а не солдатам. Но Далинар предпочел обеспечить племяннику защиту. Налеты паршенди сделались не такими дерзкими за годы войны — алетийские письмоводительницы предполагали, что их количество составляет четверть от первоначального, хотя и не могли утверждать с уверенностью, — но присутствие короля вполне способно спровоцировать врагов на безрассудную атаку.
Подул ветер, и Далинар ощутил то же, что и несколько минут назад. Как будто он уже стоял на вершине скалы и смотрел на раскинувшуюся вокруг пустошь. Жуткий, потрясающий до глубины души простор...
«Вот оно, — подумал он. — Я и впрямь стоял на похожей скале. Это было...»
Это было в одном из его видений. В самом первом.
«Ты должен их объединить, — сказал ему странный гулкий голос. — Ты должен подготовиться. Обрати свой народ в крепость силы и мира, в стену, чтобы противостоять ветрам. Прекрати свары и объедини их. Грядет Буря бурь».
— Ваше величество, — начал Далинар, — я...
Он умолк, так ничего и не сказав.
Да и что он мог сказать? Что его посещают видения? Что — вопреки религии и здравому смыслу — он думает, будто эти видения насылает Всемогущий? Что он думает, будто им следует покинуть поле боя и вернуться в Алеткар?
Ну что за глупости.
— Дядя? — спросил король. — Тебе что-то нужно?
— Ничего. Давайте-ка лучше вернемся к остальным.
Адолин, сидя верхом и поджидая новых донесений разведчиков, накручивал на палец вожжи из свиной кожи. Он сумел отвлечься от отца и Садеаса и теперь предавался размышлениям о том, как бы объяснить свое расставание с Риллой, чтобы Йанала проявила к нему больше симпатии.
Йанала любила древние эпические поэмы, — может, стоит поведать о расставании в драматическом ключе? Юноша улыбнулся, подумав о ее роскошных черных волосах и лукавой улыбке. Дерзкая красавица дразнила его, хоть и знала, что он ухаживает за другой. Это тоже можно использовать. А вдруг Ренарин прав, и ему и впрямь стоило пригласить ее на охоту? Перспектива сражения с большепанцирником прельщала бы куда сильней, наблюдай за ним красивая длинноволосая девушка...
— Светлорд Адолин, поступили новые донесения разведчиков, — сообщил подбежавший Тарилар.
Мысли Адолина вернулись к насущным делам. Вместе с несколькими членами Кобальтовой гвардии он занял позицию у основания высокой скалы, на вершине которой все еще беседовали его отец и король. У Тарилара, командира разведчиков, было узкое лицо, широкая грудь и такие же плечи. С некоторых ракурсов его голова казалась маленькой по сравнению с телом, как будто ее сплющили.