Страница 107 из 133
— Мы считаем вас людьми, — оборвал меня Эшк. — Настоящими. Поверь, к любым чужакам было бы подобное отношение. А вы доказали, что вы настоящие люди, герои.
— И даже если мы и копии, что дальше-то? — презрительно спросил Репей. — Мы ходим, думаем. Существуем. Душа? А она вообще есть? Я не видел ни одной, а если ты в них веришь, то ты сам только что сказал о полной копии.
— Я видел души. И именно из-за наших копий здесь обосновался Гниющий — он планировал использовать энергию умерших игроков, но у него ничего не вышло, потому-то он и проиграл, не позавчера, а в тот момент, когда я забрал у него Лес трупов.
Репей выругался.
— По-твоему души — это сгустки негативной энергии, что остались после жизни какого-нибудь ублюдка, и после смерти хозяина превращаются в червепиявку, которая утилизируется в Сердце Тьмы? Ты про них? В жопу такие души. И вообще, в жопу души, раз уж ты считаешь, что в нас их нет, я в них всё равно вообще не верю. Я — атеист.
— Кто? — переспросил Эшк.
— Он не верит в бога.
— Но они же ходили по этой земле, это все знают...
Репей помахал рукой, прерывая Эшка, и устроившись на земле поудобней, осклабился.
— Давайте-ка я объясню свою позицию, тем более, она окончательно сформировалась именно сейчас. Я не верил в сверхъестественное. И продолжаю не верить. Наш мир жил по одним законам. Быть может потому, что из него выпили всю человеческую энергию, или он её недополучает... в общем, не важно. Здесь же всё это работает. И отметь, Доктор, здесь это сверхъестественным не считается. Сверхъестественное для этого мира — это электрическая плита. Здесь, думаю, никто спорить не будет.
Что же до богов, то бог — это, вроде, Создатель или какое-нибудь сверхумное существо. Что-то ни о каком Создателе я не слышал, этот мир, да и вообще вся Спираль, были и до Гаспа, и до Корда, и будет ещё очень долго, если ты его, конечно, не уничтожишь. А уж про сверхразумное... прости меня, Эшк, но что Гасп, что Корд — это обезумевшие уроды, сосредоточившие в своих руках энергию, получившие силу, благодаря которой отправляли миллионы людей на верную смерть в своих дрязгах. — Репей перевёл взгляд на меня. — В общем, никаких высших существ нет. Если же ты, Доктор, думаешь, что душа есть, и она выражается тем, что человек может стать чем-то вроде батарейки для местной Матрицы, то давай, докажи себе сам, что мы настоящие люди. Сделай их своими батарейками, как сделал бывших жителей того грёбаного болота или острова в кармане, я уже почти не помню твои бредни — пьяный был. Валяй, — он махнул рукой в сторону поля.
— Хочешь, чтобы наши погибшие товарищи стали источником моей силы?
— Конечно. Это очень злая игра по очень жестоким правилам, а значит, нам нужно самим быть жестокими. Не будешь же ты, убийца сотен, говорить, что остался тем же растерянным лишившимся памяти мальчишкой, что очнулся в безымянной деревеньке на севере? Возьми их силу, пока это не сделали другие. Пусть те, кто погибли по вине организаторов, помогут закопать их в землю. Давай, чего ты ждёшь? Им уже плевать, ты ведь не устроишь им вечные муки, как это делают жрецы. А мы сможем отомстить за их смерть.
Я опустил тело Тёмы обратно в Скверну и выбрался из могилы. Закатив глаза, я покинул этот мир и распростёр Крылья Тени над центром Белой Рощи.
Ответа долго ждать не пришлось. Земля закипела, поглощая и фильтруя Скверну из могил, скрыла тела погибших от глаз посторонних.
И я почувствовал бешеный водоворот силы, захлёстывающий все мои энергетические каналы.
Часть четвёртая. По худшему сценарию
Лето I
— Господин Палач, к тебе пришли, — сказал Хворост. Из приоткрытой двери торчала только его всколоченная борода. — Говорят, это срочно.
— Я же сказал...
— Я прекрасно помню, что ты сказал, поэтому и впускаю гостью. Ты сказал, что я могу впустить Свея, Репья или очень красивую женщину, которая скажет, что пришла сюда ради тебя. Она так и сказала.
Борода Хвороста исчезла, вместо неё в дверном проёме появилась Алая. На сей раз на ней было чудовищно, просто неестественно красивое белое платье, расшитое кружевами, жемчугом, бриллиантами, нитями из белого золота и свежими лилиями.
— Прямо королева эльфов, — буркнул я, угрюмо рассматривая глубокий вырез её платья.
— Королева эльфов по сравнению со мной — дурнушка низкого происхождения.
Алая уселась напротив меня, налила в свободный бокал вина и, выпив его в три глотка, вновь наполнила.
— Не стесняйся, господин Палач.
— Возможно, тебе нужно поучиться манерам у всяких дурнушек низкого происхождения.
— Манеры — шелуха. И откуда ты вообще знаешь, как ведут себя королевы эльфов? Я вот не знаю, потому что эльфов не существует, по крайней мере, в этом мире. — Алая улыбнулась так, что я уже приготовился падать на пол, умоляя её стать моей на веки, но слова, произнесённые абсолютно не вяжущимся с выражением лица тоном, меня отрезвили: — Ну что, обосрались вы, смертнички. В первую очередь — ты, господин Палач.
— Мы провели разведку боем... — принялся я брюзжать в обычной манере, но спутница Игрока меня сразу же оборвала:
— Это ты своим союзникам лапшу на уши вешай. Что собираетесь делать?
Я задумался, вспоминая происшедшее за последние два месяца.
Произошло-то, казалось бы, много чего, вот только тот самый воз из басни никуда особо не сдвинулся, да мы ещё и чуть не сломали ему обе оси.
Наше пришествие на запад было триумфальным. Мы вдохновлённо несли и игрокам, и героям, и местным мир, говорили о дружбе и общих целях, необходимости единым фронтом выступить против обезумевших жрецов. Заявили, что основываем своё государство аж из четырёх городов и прилегающих земель со Свеем во главе. Почти все игроки с запада, почувствовав в нас силу, присоединились к нам. Местные же с героями слушали нас, соглашались с нами, заверяли нас в вечной дружбе... А сами собирали манатки и уходили на восток. Через неделю на нашей земле не осталось ни одного героя — подавляющее большинство присягнуло Судье на верность, редкие единицы ушли на восток — царящая там анархия подходила им больше. Вслед за героями потянулись обычные войска и часть населения.
Потом мы поняли, что стараясь занять местность, которая больше всего подходила для ударов по жрецам, мы сами подвергались опасности. Четыре города было под нашим управлением — три в ряд на границе с центральными районами страны, четвёртый чуть севернее. На большую часть земель мы даже не претендовали, туда целенаправленно шла Судья, и её встречали с радостью (после уничтожения Культа народ начал верить в неё ещё больше), чего не сказать о нашем пришествии. Жрецы же не собирались смотреть на наш приход сквозь пальцы и предприняли несколько атак, которые мы, конечно, отразили, но...
Нам пришлось оставить один из городов — сил на его оборону не осталось, и тогда Судья предложила нам его охранять, конечно же, временно, пока мы не отодвинем границу соприкосновения с жрецами дальше на юг. Это нас устраивало. Под началом Свободного Унитарного Королевства Игроков (переименовать королевство собирались почти сразу, но Репей, который и предложил название, вписал его во все договоры с Судьёй) было три с половиной тысячи игроков, чего, учитывая усилившуюся со стороны жрецов агрессию, было недостаточно и на три города. Нет, городам-то хватило бы, а вот близлежащим территориям — нет. Мы не могли позволить жрецам утюжить ордами зомби деревни и хутора, пока сами отсиживаемся за городскими стенами. Вскоре мы бросили второй город. Судья со свойственными ей благородством и заботой о простых людях великодушно согласилась оборонять и его. Поразмыслив, мы предложили ей занять оборону и третьего города — мы не могли оставить простой народ без защиты: поля уже засеяны, дома восстановлены, очередного переселения многие могли бы просто не пережить. Мы же как раз планировали провести разведку боем, и скапливали силы на границе, тем более, сама Судья хотела в это же время отвоевать у жрецов ещё один город, чтобы вбить клин между центральной и восточной частями их земель, так мы бы смогли прессовать жрецов с двух сторон, и имели бы в случае неудачи какой-никакой форпост на их земле. В итоге на бумаге за нами было четыре города, а на практике — один, да ещё крупный замок поблизости, где расположилось аж полторы тысячи человек.