Тропы Междумирья

Мягкой посадки не получилось: я повторно приложилась затылком обо всё ещё дрожащие камни, мимоходом заставила их успокоиться… И наконец‑то смогла полноценно отключиться.

Может, меня и старались привести в чувство, но попытка успехом не увенчалась. Очнулась я сама, от происходящей неподалёку тихой беседы. Сначала голоса сливались в сплошной монотонный гул, но постепенно в голове прояснилось, и я смогла различить слова.

— …теперь делать? — голос Хэйнара звучал немного неуверенно, но в целом — вполне бодро. Значит, пришёл в себя, колдун недоделанный! Уши бы ему надрать за это землетрясение!

— Откуда мне знать! Я же не врач, — раздражённо буркнул кано.

Ага, так мы всё‑таки догнали эльфов, когда срезали путь через междумирье. У меня отлегло от сердца. Всё же я до самого конца не была уверена в правильности направления. Попробуй‑ка понять, куда идти, когда в мозгах такая каша. Так что с меня сталось бы открыть выпускающий портал где угодно — хоть над лагерем Дамира, хоть в особняке Хозяина. Последнее, конечно, было предпочтительнее… Но тогда я опять потеряла бы Ксанку. Надеюсь, она никаких глупостей не наделала, пока я была в отключке… И сумел ли Эл вытащить моего темноволосого спасителя?

— А Тирен как? — словно прочитал мои мысли Хэйн.

— Спит.

— А с ним точно всё будет в порядке?

— Слушай, что ты ко мне пристал, а? Не знаю! И вообще, иди спать. Нечего тут бегать.

— Не хочу я спать, — вздохнул эльфик. — Да и утро уже скоро. Мы же всё равно дальше пойдём, как только рассветёт?

— Куда мы пойдём? Раненые идти ещё не в состоянии, здоровые — уже не в состоянии. Ты сам‑то как?

— Нормально. Голова слегка кружится, а так — ничего.

— Нормально, значит? Да? — в голосе командира отчётливо послышалась угроза.

— Ой, ухо! Ухо отпусти, кано! Ну чего ты делаешь! — запричитал Хэйн. Кажется, антигуманные мысли о наказании не только меня посетили.

— Я? Это ты что делаешь, неуч малолетний! Кому было сказано — не отставать? Кому было сказано — не помогать? А ещё не своевольничать, не колдовать сверх необходимого и вообще не выпендриваться? Ты хоть понимаешь, что натворил? Ты в курсе, что этот твой обвал мог не только людей, но и нас засыпать? И тебя заодно. Понимаешь, да?

— Да понимаю я всё… так ведь выхода не было.

— Выхода у него, видите ли, не было! Был у тебя выход. Замечательный. Идти вместе со всеми и не строить из себя великого героя.

— Так ведь не я же один…

— А с теми двумя я ещё поговорю. Потом.

— Может, со мной тоже потом, а?

— Нет уж, с тобой — сейчас. Впрочем, говорить больше ничего не буду. Просто отлуплю так, чтоб неделю сидеть не мог. Потому что иначе ты не понимаешь.

— Не надо, кано. Я больше не буду, честно!

— И не ори, а то остальных разбудишь. Снимай штаны!

— Кано, — я всё‑таки решила вмешаться в процесс показательной экзекуции. Не по доброте душевной, просто очень уж голова болела, а от каждого эльфийского вопля становилось только хуже. Даже говорить получалось с трудом. А глаза открыть и повернуться я вообще оказалась не в состоянии. Все мышцы словно одеревенели. Ну да ничего, переживём. Я же олла, я же всемогущая. Иногда.

— Чего тебе? — угрюмо бросил Файриан, нисколько не удивляясь, что я пришла в себя.

— Отстаньте вы от ребёнка, а? Он же хотел как лучше. А если так не терпится — можете меня отлупить. Во — первых, это всё из‑за меня случилось. А во — вторых, мне сейчас ударом больше, ударом меньше — никакой разницы. Можете оторваться по полной.

— По конвенции двадцать шестого года рукоприкладство по отношению к военнопленным неприменимо. Так что обойдёшься, — хмыкнул эльф. И после затянувшейся паузы всё же спросил: — Как чувствуешь себя?

— Отвратительно, — честно созналась я. Обычно мне надо было просто отлежаться как следует, а организм за это время восстанавливался сам. Поэтому любая болезнь у меня проходила в нудной полудрёме, из которой я выходила вполне готовой к активным действиям. А в этот раз голова болела до тошноты, но заснуть почему‑то не получалось. — Кано, что со мной?

— Я не врач.

— Я знаю. Но хоть примерно…

— Жить будешь.

— Только плохо и недолго, да?

— Молчи, а то накаркаешь.

— Кар — кар! — не сдержалась я.

— О, боги, — привычно застонал командир. — И за что ты только свалилась мне на голову?

— Сами поймали, — напомнила я.

— Это в первый раз поймали. А кто пару часов назад с неба рухнул? А ведь говорила, что порталы делать не умеешь?

— Я и не умею.

— Ну да? Как будто я не видел!

— Так я же нечаянно. Просто вдруг само получилось. В последний момент.

— Да неужто? — Если бы каждая нотка сарказма в голосе кано вдруг стала крупинкой соли, то её хватило бы на засолку целой бочки огурцов. — Я уж думал, начнёшь врать, будто на крыльях прилетела.

— На крыльях я не… Чёрт! — озарение стукнуло меня по голове пудовой кувалдой.

— Что?

— Я меч там забыла.

— Ну и дура.

— Знаю, — уныло согласилась я, втайне уверенная, что 'дура' — это ещё очень мягко сказано. Лучше бы я голову там оставила, всё равно она ничего не соображает и болит. Но меч! Забыть этот крылатый раритет на вражеской территории…

Стоп! Когда это она успела стать вражеской? Совсем мне мозги выбило, что ли? Это же наша территория, людская. А враги — эльфы. А я — отважный разведчик в стане врага. Или что‑то типа… Нет, так больше нельзя. Надо с головой что‑то делать, пока все тайны не выболтала.

— Кано, я посплю, ладно? — спросила я, надеясь, что командир ещё никуда не ушёл и расслышит моё невнятное бормотание.

— Давно пора, — немедленно откликнулся эльф. — И постарайся… Тссс!

— Что? — переспросила я, думая, что не расслышала.

— Тихо. Здесь кто‑то есть.

Я мысленно ругнулась, прощаясь со сном. Неужели нас выследил кто‑то из отряда Дамира? Вот ведь неуёмные ребята. И чего им в лагере не сидится?!

А может, всё не так уж и страшно, и никаких солдат вокруг и в помине нет? А Файриану просто почудилось. Мало ли, ящерка какая проползла, или ветром веточку качнуло… Но не спрашивать же, когда открытым текстом велели молчать.

Командир, как назло, приказ отменять не спешил и вообще признаков жизни не подавал. Я даже начала беспокоиться: а вдруг его уже оглушили и связали? Или даже сразу убили? Правда, я бы тогда услышала хоть что‑то. Возню, шаги… А вокруг стояла полнейшая, беспросветная тишина. Даже птицы не щебетали.

Изнывая от любопытства, я попыталась снова открыть глаза. В этот раз у меня даже получилось. Только это свершение мне никоим образом не помогло — разглядеть в светлеющем предрассветном небе окружающую обстановку не получилось никак. Значит, надо хоть голову повернуть. И желательно — без лишнего шума.

Шея оказалась упрямей, чем глаза, и слушаться меня ни в какую не желала. Даже чуть — чуть. Но в тот момент, когда я почти отчаялась справиться с непокорным организмом, где‑то совсем рядом хрустнула ветка. Звук прозвучал настолько резко и неожиданно, что я вздрогнула всем телом и села, обшаривая взглядом окрестности.

Мы находились на небольшом пологом холмике, поросшем жёсткой травой. Судя по всему, это был самый край Пёсьего Кряжа. Значит, почти добрались до Ородрива.

Эльфы вокруг изображали лежбище морских скотиков. То есть живописно рассеялись по округе в позах из серии 'Как упал — так и уснул'. Бодрствовали только Хэйнар, сидящий на корточках рядом с догорающим костром, и кано, стоявший неподалёку от меня. Я, в свою очередь, сидела (а до этого — лежала) на чьём‑то плаще. Плащ был старый, потрёпанный и щедро украшенный красновато — бурыми пятнами. Кровь, по всей видимости, была свежей. И почти наверняка — моей.

Нервно сглотнув, я скосила глаза на правую руку. Сразу вспомнилось, с какой силой по ней рубанули. В какой‑то момент даже мелькнула дикая мысль, что мне её так и совсем отрубить могли.

Но к счастью, рука была на месте. Судя по всему, удар вообще пришёлся плашмя. Зато теперь моя конечность была надёжно зажата с двух сторон какими‑то палками, и крепко замотана поверх. Сломала я её что ли? Как же некстати‑то! И как теперь фехтовать?