Забвение

На его лице отразилось глубокое огорчение.

— Извини, если я дал тебе для этого повод.

— Ты сказал, что утром уедешь. — Говорить об этом было больно, но требовалось поставить все точки над ”i”. — Потому что я лгала тебе? Потому что позволила тебе думать… что мы спали вместе?

— Я не собираюсь уезжать, — тихо сказал Клейтон. — Пока ты сама не захочешь. — Он осторожно наблюдал за ее реакцией. — Хоуп, ты не хочешь, чтобы я уехал?

Вчера вечером он тронул Хоуп, легко простив ей обман… а потом — не успела она и глазом моргнуть — отвернулся. Она не поняла этого тогда, не понимала и теперь.

— Почему ты хочешь остаться?

— Я сказал, как отношусь к тебе.

— Но это было до того, как ты обнаружил, что я обманула тебя. Я думала, после этого ты почувствовал совсем другое.

— Я никогда бы не смог возненавидеть тебя, — решительно сказал он, покрутил в пальцах прядь ее волос, задумался, подбирая нужные слова, наконец поднял глаза и внимательно посмотрел ей в лицо. — Очень трудно соображать, когда не помнишь ничего из своего прошлого.

Когда на тебя так смотрят, соображать ничуть не легче. И когда так играют твоими волосами. И стоят на коленях, касаясь грудью твоих бедер. От этого в мозгу возникают картины одна эротичнее другой…

Кажется, Клейтона мучила та же мысль. Он облизывал пересохшие губы, находившиеся в нескольких дюймах от ее груди. Хоуп подняла руку и осторожно погладила его по щеке.

— Твои синяки побледнели, — прошептала она.

Этот простой жест и удовольствие от ее прикосновения согрели его душу, как ничто другое: теперь, когда к Клейтону вернулась память, он знал это наверняка. В его мозгу все еще была полная неразбериха, но теперь это не имело значения. Сердце само приняло решение. Он любит эту женщину и может доверять ей. Во всем.

Слейтер потянулся и прижал ее руку к своему лицу.

— Ты все сказал Келли, — сказала она слегка дрожащим голосом, выдававшим ее возбуждение, — чтобы распространить слухи?

Эта фраза заставила его похолодеть. Клейтон выпрямился, пристально посмотрел ей в лицо… и понял горькую, тяжелую, невыносимо жестокую правду, о которой не имел права забывать. Любовь, семья, ребенок, в котором она так нуждалась, — все обман. На самом деле ничего этого нет.

Шутка продолжается.

— Дай нам Бог удачи, — сказал он с деланной непринужденностью. — Когда распространится слух, что ты выходишь за меня замуж, в клинике тут же снова выстроится очередь. Может быть, и твой отец наконец приободрится.

Она улыбнулась.

— Спасибо, Клей.

Слейтеру, угодившему в собственную ловушку, оставалось только встать и сказать:

— Ну, я ведь у тебя в долгу, правда? Как-никак, ты кормила и лечила меня. А деньги за одежду я тебе верну.

— Не стоит. Но я рада, что ты остаешься.

Что ж, он тоже был рад. Но он радовался бы куда сильнее, если бы для ее радости было больше личных причин, если бы она любила его и действительно хотела выйти за него замуж. И все же Слейтер не расставался с надеждой, что со временем все будет по-другому.

— Я забыла тебе кое-что рассказать, — нерешительно начала Хоуп. — Вчера вечером звонил Трент. Еще до того, как мы… ну, до того. — Она вспыхнула. — Я повесила трубку. Думаю, он скоро отстанет. Особенно после того, как услышит новую сплетню.

Заметив беспокойство Хоуп, Клейтон осторожно заглянул ей в лицо. В почти черных глазах Хоуп горело множество чувств, но одно из них было сильнее других.

— Ты напугана, — сказал он.

— Я не хочу, чтобы он причинил вред…

— Больше никто не причинит тебе вреда, — твердо сказал Клейтон. Он помог Хоуп подняться и крепко прижал ее руки к своему сердцу, как будто боялся, что оно вот-вот разорвется. — Никто. Это я тебе обещаю.

— Он всегда лишь угрожал, — с запинкой ответила она.

— Так я и думал. И что же он сказал?

— Я волновалась не за себя, — сказала Хоуп, глядя ему в глаза. — А за тебя.

Слейтер хмыкнул, уязвленный тем, что эта женщина считает его хлюпиком. Но потом понял, что не давал ей повода думать по-другому.

— Ты думаешь, что Трент может причинить мне вред?

— Он сказал, что не позволит мне выйти замуж за другого. Что остановит меня всеми возможными способами.

Клейтон порывисто притянул руки Хоуп к своей груди, заставив ее сделать шаг вперед. Испуганные глаза Хоуп вызывали в нем странное желание защищать ее.

— Я никому не дам тебя в обиду.

Хоуп смотрела на него с сомнением, и осуждать ее не приходилось. В конце концов Трент чуть не изнасиловал ее, пока он, беспомощный, лежал на полу.

— Можешь мне поверить.

— Ты не боишься его? — Она закусила губу и потупилась. — Извини, я нечаянно сказала глупость. Ты такой большой и сильный… конечно, ты не боишься его. Я просто хотела сказать, что…

— Я знаю, что ты хотела сказать. — Впрочем, Слейтер и сам не был в этом уверен. Потому что это значило бы, что Хоуп заботится о нем куда сильнее, чем хочет показать. И это было не притворством, а истинным чувством. — Хоуп…

Она подняла глаза.

— Пообещай, что ты скажешь мне, когда он позвонит опять. Обещаешь?

— Ты действительно не раздумал жениться на мне?

Этот неожиданный вопрос заставил его усмехнуться. Надо же, как упорно она об этом думает!

— Ты еще спрашиваешь?

— Почему? — прошептала Хоуп, не сводя с него огромных глаз.

Нежно прикоснувшись к ее лицу, Клейтон ответил:

— Ты уже знаешь почему. Но я обещал не принуждать тебя, пока ты не будешь готова. — Кончиком пальца он обвел нижнюю губу Хоуп, и ее рот слегка приоткрылся, вызвав у Слейтера сильнейшее желание припасть к нему. — Ты готова, Хоуп?

Он заранее знал ответ и с облегчением услышал правду.

— Нет, — прошептала она. — Не думаю. — Хоуп судорожно вздохнула. — Ты выбиваешь меня из колеи, Клей. Твоя близость лишает меня душевного равновесия.

Это осторожное выражение заставило Слейтера улыбнуться.

— Мне знакомо это чувство, — сказал он.

Хоуп повернулась и неуверенной походкой пошла в клинику. Он с улыбкой смотрел ей вслед.

Она влюблена в него и сама не сознает этого. Весь остаток утра Слейтер улыбался.

Пока не сел за ее компьютер. Им двигало не праздное любопытство и не стремление тайком от Хоуп собрать о ней побольше сведений. Сейчас, когда к нему вернулась память, он должен был кое-что сделать.

Требовалось решить загадку покушения на его убийство, если он не хотел, чтобы впоследствии суд квалифицировал это дело как умышленное убийство.

Клейтон сосредоточился, но это вряд ли требовалось, поскольку за долгие годы любой компьютер стал его вторым ”я”. В доли секунды он соединился с информационной системой компании Бродерика. Правда, модем работал так медленно, что Слейтер скрежетал зубами и боролся с искушением разбить его о стену.

Через несколько секунд он открыл страшную правду. Во-первых, после его мнимой ”смерти” дыра стала еще обширнее. Наверное, именно потому, что человек, занимавшийся этим черным делом, считал его мертвым.

Во-вторых, кто-то не пожалел усилий, чтобы приковать к деятельности фирмы внимание общественности. Компанией заинтересовалось такое количество конгрессменов, что просто дух захватывало.

На пользу ли компании такая реклама? Весьма сомнительно, поскольку в большинстве своем статьи были резко отрицательными. Компания, много лет занимавшая устойчивое положение, внезапно приобрела незавидную репутацию и стояла на краю пропасти, ожидая последнего толчка.

Да, кто-то очень успешно копал ей яму. Фирма уже получила несколько предупреждений, а кое-кто начал против нее судебный процесс. Случилось именно то, что он был обязан предотвратить. Именно для этого его и наняли.

Однако согласно памятным запискам выходило, что наибольший ущерб нанесен имени отца Хоуп — как раз того человека, который поручил нанять Клейтона.

Зачем же ему топить собственную компанию, а затем нанимать хакера? Чтобы вывести самого себя на чистую воду?