Забвение

Впрочем, какой смысл выяснять это? Как только Клей сможет позаботиться о себе, придется открыть ему правду и он исчезнет из ее жизни так же неожиданно, как появился. И гнев его будет страшен.

Не в силах справиться с охватившим ее волнением, Хоуп наклонилась, укрыла его простыней и подоткнула с боков. Когда она машинально провела пальцами по его груди, ее обдало жаром.

Клейтон был первым мужчиной, вызвавшим в ней такой чувственный голод. Правда, богатым опытом она похвастаться не могла, но этого и не требовалось: таких, как Клей Слейтер, один на миллиард.

Она ощутила в животе слабый трепет и с удивлением поняла, что это — самое настоящее влечение. Присутствие этого человека оказывало на ее внутренности какое-то странное действие… едва ли не порочное.

Хоуп не смогла устоять перед соблазном и задержала руку на его груди. Под упругой гладкой кожей чувствовались крепкие мышцы. Пальцы Хоуп дрогнули, когда она неожиданно для себя подумала… а что, если бы они действительно оказались в постели? Если бы на самом деле занялись любовью и она бы зачала от него ребенка?

Ладонь Хоуп тихонько двигалась, пальцы нежно коснулись плеч, заставив ее восхититься поразительной силой этого человека. Хоуп улыбнулась, вспомнив, как он дулся, оттого что не сумел стать ее благородным рыцарем.

Реакция Клейтона была молниеносной. Он схватил ее руку, а затем медленно — что поразительно не соответствовало быстроте предыдущего движения — провел губами по кончикам ее пальцев. Все ее мысли как ветром сдуло.

Он хмыкнул, и этот звук заставил Хоуп спуститься на грешную землю.

— Ты не спишь… — еле слышно пролепетала она.

— Что-то ты скрываешь от меня. — Он открыл глаза, потемневшие от терзавших его сомнений. — Верно?

ГЛАВА 9

— Что? — широко раскрыв глаза, рассеянно спросила Хоуп. Ее платье, разорванное во время борьбы с Трентом, снова сползло с плеча, обнажив огромный синяк. У Клейтона свело внутренности.

— Я сказал, ты что-то скрываешь от меня.

Она вспыхнула и нервно повела плечами.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Я постараюсь говорить разборчиво, — тихо сказал он. Но когда Хоуп склонила голову и вопросительно прищурилась, его досада тут же улетучилась. Он поймал себя на том, что от расстройства и огорчения тараторил слишком быстро, проглатывая слова, и она не могла уловить их смысл. Но попросить говорить медленно ей мешала гордость и страх, что он узнает ее маленький секрет.

— Хоуп, — осторожно сказал он и, превозмогая боль, потянулся к ее руке. — Мы должны поговорить.

— Для этого ты недостаточно хорошо себя чувствуешь.

— Я поправлюсь гораздо быстрее, если ты сделаешь мне небольшое одолжение. Совсем небольшое. Я хочу кое-что знать.

Она упрямо стиснула руки. Этот детский жест заставил бы его улыбнуться, если бы дело, о котором шла речь, не было таким серьезным.

— Только один вопрос, Хоуп.

— Командую здесь я, — отрезала она.

— Но так было не всегда и не везде, — возразил Клейтон, удерживая ее руку. Их близость заставляла Хоуп нервничать, и он хотел знать почему. Он очень любил ее, но не был уверен, что она чувствует то же самое. Какая-то часть ее души была закрыта для него, и это не давало ему покоя.

— Клей, пожалуйста…

Ее голос был тихим и жалобным. При других обстоятельствах Слейтер растаял бы, но сейчас не мог позволить ей опять ускользнуть от ответа.

— Я хочу знать, почему ты не натравила на этого Трента копов и почему он считает, что может врываться к тебе в дом? Он что, не знал обо мне?

Она вздохнула.

— Нет.

Удар был болезненный. Ничего подобного он не ожидал.

— Послушай, а не он ли напал на меня? Или организовал это нападение…

— Нет.

Больше ни слова. Только ”нет”. В глазах ее светилось упрямство, не сулившее ничего хорошего: Клейтон понял, стоит Хоуп заупрямиться, и из нее не вытянешь и слова.

— Хоуп, эти пижамные штаны я прежде никогда не носил. Почему? Где моя одежда? Где все мои вещи?

Она побледнела и закусила губу, но он не унимался.

— А еще ты должна сказать мне, почему мы спим в разных комнатах. И еще — какого черта я делал до того, как очутился в кровати? — Прежде чем она успела подняться, Клейтон обвил рукой ее талию. — А заодно объясни: почему ты так несчастна из-за своей беременности?

У Хоуп, потерявшей самообладание, задрожали губы.

— Я вовсе не несчастна… — Но закончить фразу ей не хватило сил.

Темные глаза Хоуп туманила тревога, но Клейтон не отступал.

— А самое главное, — с отчаянием спросил он, — почему ты не доверяешь мне?

— Я доверяю, — еле слышно прошептала она.

— Правда? — Как бы он хотел поверить в это!

Рука Хоуп, лежавшая в его ладони, слегка расслабилась, плечи поникли.

— Да, — почему-то недовольно буркнула она. — Правда. — Хоуп казалась удивленной, точнее, сбитой с толку.

— В это трудно поверить. — Слейтер был уязвлен. — У меня на душе так тошно. Скажи: я в чем-то провинился перед тобой?

Она вздохнула.

— Все это так сложно! Куда сложнее, чем ты можешь себе представить.

Интересно, как он раньше не обратил внимания на ее голос, такой тихий, глубокий и немного гортанный. Неужели все эти четыре дня ему было так плохо? Видимо, да.

— Я знал, Хоуп? Знал раньше?..

— Что знал?

— Что ты глухая или почти глухая.

Она напряглась и быстро отвела глаза.

— Ты… догадался?

У него сжалось сердце.

— Ты хочешь сказать, что раньше я этого не замечал? Что я был так невнимателен?

— Ты хотел задать только один вопрос, — недовольно сказала она. — Один, а не двадцать.

— Я лгал.

Она опустила глаза.

— Хоуп. — Клейтон бережно сжал ее талию, дожидаясь, пока она посмотрит на него. — Пожалуйста, родная. Мне нужна твоя помощь.

— Но ты еще очень болен, — возразила она. — Такой разговор тебе не по силам.

Он знал это и проклинал свою слабость.

— Мое выздоровление может затянуться на несколько недель, — горестно сказал Клейтон. — Я не могу так долго ждать. Просто не выдержу.

— Ты… все еще ничего не помнишь? — недовольно спросила она.

Слейтер пристально всматривался в ее лицо.

— А ты сомневаешься?

— Конечно нет. Просто я надеялась, что какие-то обрывки воспоминаний уже появились.

Он помнил только странные полуреальные эротические видения его ангела-спасителя. Кареглазого, длинноволосого прекрасного ангела, без которого он не мог бы выжить. Однако нужно было смотреть фактам в лицо. Что-то в его отношениях с ангелом было не так. Больше всего Клейтона пугало то, что когда-нибудь он вспомнит, кто он такой, и не понравится себе.

— Мы не слишком хорошо знаем друг друга, — прошептала Хоуп.

Ее слова заставили Клейтона призадуматься. Может быть, они просто разок переспали? Это могло объяснить отсутствие его одежды в этом понравившемся ему доме. Значит, он спал с ней всего один раз и сразу сделал ей ребенка?

— И не слишком долго? — догадался он.

Хоуп вспыхнула, утвердительно кивнула головой, и он понял, что если все было именно так, то случилось с ней в первый раз. Она не из тех женщин, которые легко относятся к таким вещам. Эта мысль только усилила его желание обладать Хоуп и защищать ее.

— Не волнуйся, — уверенно сказал он. — У нас будет уйма времени узнать друг друга. — Клейтон понятия не имел, хотел ли он этого раньше, но какая разница? Главное, что сейчас он ни за что не согласится расстаться с ней.

— Откуда ты знаешь? — спросила она, без усилий читая его мысли, как уже бывало не раз. — Когда к тебе вернется память, ты будешь думать иначе.

Он провел рукой по ее животу.

— Хоуп, если тебя это интересует, я никуда не собираюсь уезжать.

— Из-за ребенка?

— Да, конечно. И из-за тебя тоже. Из-за вас обоих.

Клейтон не мог понять, что было в ее глазах. Облегчение? Печаль? Трудно сказать. Она, как назло, молчала. А ему так многое надо узнать.