Петербурженка

Иногда он не появлялся дома по нескольку дней. Няня объясняла детям, что он ночует на производстве, где у него очень много работы. На самом деле она знала, что его, как бывшего дворянина, забирали в органы внутренних дел. К счастью, каждый раз все обходилось. Анатолий Андреевич был едва ли не единственным грамотным специалистом, который мог решать постоянно возникавшие технические вопросы по работе, и именно это выручало его. Все квалифицированные инженеры либо эмигрировали, либо были расстреляны как враги народа, либо сосланы и заключены под стражу как неблагонадежные. Няня видела, что состояние здоровья отца с каждым днем становится все хуже и хуже. Она старалась быть ласковой с девочками, поскольку боялась, что они останутся круглыми сиротами и их заберут в детский дом. Она, будучи уже пожилой женщиной, не на шутку привязалась к сестрам и переживала за них так, как если бы была их мамой.

Наступал Новый 1920 год. Тамара и Мила любили этот сказочный праздник, пахнущий лесом и мандаринами. Папа всегда заботился о том, чтобы в их доме была елка. И в этомгоду он решил сделать все так, как было заведено еще при Елене Алексеевне. Вопреки тому, что в те годы встреча Нового года с елкой не поощрялась, Анатолий Андреевич с риском для своей репутации заказал заранее пушистую лесную красавицу. Когда не было сестер дома, привез ее, и, закутав в одеяло, спрятал в комнате у няни до той поры, когда придет время ее наряжать.

Дождавшись, когда накануне Нового года вечером девочки уснули, Анатолий Андреевич принес высокую зеленую красавицу к себе в комнату и укрепил ее в заранее подготовленной крестовине. Затем сам украсил елку и положил под нее подарки. Когда на следующий день Тамара с Милой увидели наряженную, сияющую золотой мишурой елку, их восторгу не было предела. Сидевший с утра за накрытым праздничным столом Анатолий Андреевич попросил тишины и минуточку внимания. Затем встал и торжественно произнес, что ночью, пока они спали, к ним приходил Дед Мороз и оставил для них под елкой подарки. Но девочки и без того уже знали, что под елкой их ждут подарки и, не дослушав до конца праздничной речи отца, побежали за ними. Первой свой нарядно упакованный сверток нашла Мила. В нем находилась большая меховая кошка, та самая, на которую она заглядывалась во время прогулок с отцом. Тамаре Дед Мороз подарил нарядное платье, которое она тут же одела. Зеленое с белыми рюшами платье очень ей шло. Тамара долго вертелась перед зеркалом и, что теперь редко бывало с ней, громко смеялась и даже казалась совершенно счастливой. Отец любовался ими и был бесконечно доволен, что угодил своим любимым девочкам.

Сестры, конечно, понимали, что подарки они получили не от существовавшего только в рассказах взрослых Деда Мороза, а от отца, и потому, счастливые, долго обнимали его и благодарили. Весь этот день Анатолий Андреевич был весел и необычно словоохотлив, очевидно оттого, что хоть в чем-то сумел заменить дочерям мать. Таким девочки давно его не видели…

На лето, пока Тамаре не исполнилось 16 лет, отец отправлял дочерей в пионерские лагеря, которые начали работать с 1922 года. Там их разлучали. Тамару по возрасту определяли в старший отряд, а Милу в младший. Но, несмотря на это, и в лагере Тамара не переставала опекать свою сестру. Мила же втайне гордилась старшей сестрой. Особенное чувство к ней возникало у Милы по праздничным и выходным дням, когда в лагере устраивались концерты для гостей. На всех концертах Тамара пела и так завораживала слушателей своим голосом и проникновенным исполнением, что ее долго не отпускали со сцены. Из уважения к таланту Тамары, ребята в лагере относились с уважением и к Миле, а некоторые испытывали даже благоговейные чувства.

Подружки Милы, когда видели ее с сестрой – «певицей» обычно завидовали ей. Девочкам хотелось иметь такую же талантливую и преданную сестру.

В лагере Милу приняли в пионеры. Это событие не оставило особых следов, так как произошло очень быстро, без особой торжественной обстановки, как само собой разумеющееся. И хотя к нему готовились заранее, оно не запомнилось. Происходило это следующим образом: на заранее оговоренном вечернем построении на линейке, стоявшая на трибуне старшая пионервожатая назвала несколько фамилий ребят из младшего отряда. Среди них была и Мила. Приказав всем, кого она выделила, выйти на два шага вперед из строя, пионервожатая подошла к ним и вместе с председателем совета дружины повязала им галстуки. После этого присутствующие зааплодировали, а старшая пионервожатая, поздравив их, пафосно сообщила всем, что теперь они стали пионерами и должны быть достойными членами этой организации. А потому они обязаны соблюдать все правила и обязанности, записанные в уставе пионерской организации, и с честью нести звание пионера. Тамара, состоявшая в старшем отряде, тоже присутствовала на линейке. После того как линейка закончилась, она с улыбкой подошла к сестре и, передразнивая пионервожатую, указывая на себя, повторила, что теперь Мила обязана слушаться старших, быть исполнительной и послушной, так она стала пионеркой. Поправив галстук новоявленного «члена пионерской организации», Тамара взяла ее за руку, и они, обнявшись, пошли гулять.

Хотя отец навещал их в лагере постоянно, Тамара почему-то особенно часто летом, на отдыхе, замыкалась в себе. Возможно потому, что появлялось свободное время на раздумья. Мила знала, что в эти минуты ее сестра вспоминала мать, их совместные, ставшие теперь из-за запрета выезда за границу по-настоящему сказочными поездки в другие страны. Младшая сестра росла полной противоположностью Тамары. Мила меньше помнила прошлое, и то состояние старшей сестры, в которое она иногда впадала, было для Милы не совсем понятным. Веселый нрав младшей сестры позволял ей быстро забывать неприятности и переключаться на другие, более интересные для нее события. А их в лагере было немало. Миле в лагере дали прозвище «арбуз на колесах», так как в отличие от сестры она была довольно упитанной девочкой. Но она никогда не обижалась на это прозвище: в лагере прозвища получали многие и далеко не столь безобидные, как у нее. В их отряде были девочки, которых называли крысой, гнидой, валенком. Прозвища в лагере были обычным делом. Их давали не только по внешности, но и по разным поводам. Так, одну девочку назвали сапогом за то, что однажды она спросонья надела разные сапоги, – один свой, а другой соседки. Болтушкой дразнили девочку, которая почти не закрывала рот. Таким обидным прозвищем как крыса прозвали девочку за торчащие вперед зубы, а гнидой девочку назвали за худобу и занудный характер.

Миле нравились веселые компании, что дети ходили строем купаться и что, стараясь чеканить шаг, они всю дорогу распевали веселые песни. Некоторые из песен напоминали считалки. Когда пионервожатая в такт шагам громко произносила: «Кто шагает дружно в ряд?», пионеры ей отвечали: «Пионерский наш отряд». На такой же громкий вопрос вожатой: «Кто шагает дружно в ногу?», ребята отвечали: «Пионерам дай дорогу». Одной из самых любимых песен в ее отряде была песенка про Уверлея, который неудачно сходил искупаться. Эта глупая песенка нравилась всем. С особым чувством, громко и выразительно ребята исполняли последний куплет: