Страница 3 из 9
Наутро 3 ноября мы переправились на лодке через Томь и пешком дошли до Талька (Алгуя), обед, дальше на лыжах. Вечером остановились, переоделись в сухое, поставили палатку, в неё внесли печь, трубу просунули в заготовленную дыру. Другие в это время спилили сосну, и, от среза отступая сантиметров по 10, отпилили несколько кругов древесины. Потом их порубили на бруски длиной сантиметров по 10. Наложили этих брусков в печку и затопили её. Дежурили ночью по очереди (по часу) – подкладывая эти бруски, чтоб в палатке было тепло. А мокрую одежду разложили вокруг печки поверх спальников просыхать, да и чтоб сами спальники рядом с печкой не загорелись.
Утром 4 ноября убрали печку из палатки, палатку (на 10 человек!) свернули и затолкали в рюкзак. Встали на лыжи и пошли дальше по проложенной кем-то до нас лыжне. Остановились перекусить сыром «Янтарь». Потом один из парней стал выкладывать из своего рюкзака еду. Видно, слишком тяжёлый был у него рюкзак. Некоторые взяли из этой кучки, я тоже взял. А кучка хоть и уменьшилась, но не исчезла. Кто-то же должен взять – не оставлять же это на выброс. И я взял эту кучку. Центр тяжести мой повысился и устойчивость соответственно упала. И я тоже упал. Встал и пошёл дальше. И всё падал и падал. Все меня обошли. А у меня не было ни бахил, ни варежек. Пока я двигался, кровь гоняло по телу и у меня ничего не мёрзло. А из-за перегрузки я падал, да и пальцы ног стали мёрзнуть – пока я снова встану. В очередное падение у меня слетело крепление. Чтоб его восстановить, опять время потерял, да и пальцы рук тоже стали мёрзнуть. Тут навстречу мне идёт Володя Гречка. «В чём дело?» – спрашивает. Я: «Ноги мёрзнут». Он тогда говорит: «Снимай ботинки». Я снял, а он все одёжки свои распахнул и приставил мою холодную ступню к своей горячей груди… Потом вторую ступню. Потом я обулся, а он говорит: «Впереди язык от селя – полоса больших камней шириной метров 50, а дальше спасатели стоят. А мы сегодня раньше сделали стоянку – днём». Развернулся и ушёл вперёд. А я подумал: «Я и по ровной лыжне каждые 10 метров падаю, а тут 50 метров, да по каменным завалам!» Ещё несколько раз упал и увидел «язык» из камней, протянувшийся далеко влево и вправо. А на той стороне «языка» горит большой костёр и у него человека 3–4. Я поглядел на лыжню подо мной. Она продолжалась через весь «язык» и уходила дальше. И я пошёл по этой лыжне. С камня на камень – туда, где виден прерывистый след лыжни. Я иду, лыжными палками балансирую и жду, когда я пройду свои 10 (а среди камней должно быть ещё меньше) метров. А лыжня извивается как змея. Тут будет больше чем 50 метров. Я шёл в таком напряжении, что и не заметил, как пересёк весь «язык», ни разу не упав. И тут я пошёл к костру спасателей. Снял лыжи и стал греть ботинки: то одну сторону, то другую. Руки тоже грел. Жар костра грел всего меня. Но мне надо идти дальше – ведь меня ждут. Я одел лыжи и пошёл дальше по лыжне. А уже темнеет. Но я всё же успел найти наш лагерь.
А утром 5 ноября я проснулся и понял: «Я дальше идти не смогу». Собрались и пошли дальше по лыжне. Ещё не наступил вечер, как лыжня кончилась. Тут люди разделились: одни стали тропить лыжню дальше, а другие стали разбивать лагерь. Я остался обустраивать нашу третью стоянку. Нашли хорошую сосну, спилили её. Но до лагеря далековато. Тогда мы отпилили от этой сосны бревно длиной несколько метров и унесли это бревно в лагерь. И уже там стали пилить его на круги и колоть на бруски для печки.
6 ноября. Первый день как кончил идти снег. Солнце. Вовка и Сашка тропили весь день, остальные сушились, зашивались, я отъедался. Ночевали на этой же третьей стоянке второй раз.
7 ноября утром болел живот. По готовой лыжне дошли до Приюта. Собрались в баньке. Отметили праздник щербетом, гранатами. Вернулись. А тут нас догнала группа школьников. Ночевали вместе в нашей палатке. Когда все улеглись, школьницы стали читать стихи. С нашей стороны Рита читала стихи Цветаевой. Я лежал и думал – «С этими стихами мы не выспимся, а завтра опять трудный день». Но «командир» молчал, и я молчал. Потом вроде удалось поспать. Это была третья ночёвка на третьей стоянке. Бревно-то пригодилось на три ночёвки.
8 ноября утром болел живот. Но шёл дождь и мы его переждали. За это время животу стало лучше. Свернули палатку – и в обратный путь. Произвели смену носильщика палатки. Им сделали меня. Добежали до Талька (Ручей Гремячий – Тальк). Там встали на ночёвку. Кроме нас там же встала на ночёвку ещё группа. Перед сном Саша спел под гитару несколько песен. «Попойка». Ночёвка.
9 ноября утром встали на лыжи, дошли до переправы через Томь, переправились. Сели на электричку от Лужбы до Междуреченска. Там пересели на электричку до Новокузнецка. Затем к Володьке домой. Там переночевали.
10 ноября утром билеты, поездом до Новосибирска (Вовка остался в Новокузнецке). Электрички уже не ходили. Пятеро уехали на такси по домам, четверо ночевали на вокзале (и я в том числе). Утром под рюкзаком с палаткой была лужа воды.
11 ноября утром автобусом в Академгородок и пешком в общежитие.
8. Программирование
Обучение программированию я начал с 9-го класса Новосибирской ФМШ (подробности описаны в книге «Две тетради» в разделе «Записи из чёрной тетради»). Потом в НГУ положенные 5 лет. Потом в 1984 году написал программку для обсчёта статистики двум аспирантам из Тюменского медицинского института с кафедры акушерства и гинекологии. Официально оформлен на эту кафедру на полставки препаратора в апреле 1986 года для написания нужных кафедре программ для ЭВМ. Где и работаю до сих пор (2015).
9. Физика
Физику я стал изучать с 6-го класса в Тюмени. А с 9 по 10 классы учился в Новосибирской ФМШ. Потом 5 лет в НГУ на физфаке, где несданным остался курс физики элементарных частиц (ФЭЧ). В 1981 году я два месяца поработал в Красноярском институте имени Киренского. Потом попал в Красноярскую городскую психиатрическую больницу. И 2 июня 1982 года меня выписали (уже из Тюменской областной клинической психиатрической больницы – ТОКПБ). С тех пор меня не выпускали из Тюмени, где жили мои родители, так как ещё в ТОКПБ мне дали 2-ю группу инвалидности. А я после 5-го курса привёз из Академгородка несколько коробок с книгами по физике (и не только по физике). И я стал их читать (те, что мы изучали в универе, и новые, купленные уже не в букинистическом магазине, а в Академкниге). Раз дали мне время и пенсию, надо их использовать. И я стал читать те книги, которые мне были интересны и помогали найти ответы на мои вопросы. Кроме того, в Тюмени была Областная научная библиотека. И я там тоже бывал и читал биографии выдающихся учёных. И оказалось, что большинство из них были психически больными. В научном сообществе это даже считалось нормой.
И судьба забросила в Тюмень Геннадия Аникина – лучшего из нашей группы на 4-м и 5-м курсах по ФЭЧ. Он первый решал задачи, а другие списывали у него. Он много помог мне – покритиковать мои мысленные конструкции, в какой библиотеке города есть УФНы, и просто пообщаться.
Свои результаты я пытался опубликовать в научных журналах, но не смог удовлетворить всем их требованиям по оформлению статей. Тогда я завёл свой сайт и стал помещать туда свои статьи без соблюдения особых журнальных требований.
Потом мне помог Иван Жогин. Он указал сайт где нет особых требований – viXra.org. Туда я поместил с десяток своих статеек.
А сейчас меня совсем не тянет к физике. Чем хотел поделиться с другими – поделился. А дальше возраст не даёт читать новые статьи, журналы, книги. И никаких новых статей я не пишу. Всему своё время.
10. Английский
Английский язык я изучал с 5-го по 10-й класс. Потом ещё в НГУ (Новосибирский государственный университет) с 1976-го по июнь 1980-го. И с 1980-го по настоящее время (2015) занимаюсь им самостоятельно.