Страница 7 из 15
— Да, мой лорд? — спросил Тиллауме.
Вакс колебался, затем медленно вытащил дробовик из внутреннего кармана плаща и положил его в чемодан у кровати, рядом с компаньоном, который хранил там в запасе. Он снял туманный плащ, свернул его плотно по руке. Он подержал плащ с благоговением мгновение, затем положил его в чемодан. Туда же последовали его револьверы Стеррион. Они не были его единственными револьверами, но они символизировали его жизнь в Рауче.
Он закрыл крышку чемодана на своей прошлой жизни. — Возьми это, Тиллауме — сказал Вакс. — Положи его куда‑нибудь.
— Да, мой лорд — ответил Тиллауме. — Я буду держать его подготовленным для вас, если он вам понадобится снова.
— Я больше не буду нуждаться в нем — сказал Вакс. Он дал себе последнюю ночь с туманном. Захватывающий подъем по башне, вечер проведенный с темнотой. Он решил выделить это, а не его неудачу с головорезами, как достижение за ночь.
Один последний танец.
— Возьми его, Тиллауме — сказал Вакс, отворачиваясь от чемодана. — Положи его в надежное место, но положи подальше. Навсегда.
— Да, мой лорд — тихо ответил дворецкий. Он казалось одобрял.
И это, подумал Вакс, все. Затем он вошел в ванную. Вакс хранитель закона ушел.
Настало время Лорда Ваксиллиума Ладриана, шестнадцатого великого лорда дома Ладриан, проживающего в четвертой октанте города Элендел.
Глава 2
ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ СПУСТЯ
«Как тебе галстук?» — спросил Ваксиллиум, изучая свое отражение в зеркале, повернувшись в профиль и в который раз поправляя серебристый узел.
«Безупречно, как всегда, милорд» — сказал Тийом. Батлер стоял с заложенными за спину руками. На столике позади него дымился поднос с чаем. Ваксиллиум не просил чая, но Тийом все равно принес. Чай был его страстью.
«Уверен?» — спросил Ваксиллиум, снова поправив галстук.
«Без всякого сомнения, милорд». — он замялся. «Буду честен, милорд, вот уже который месяц мне не дает покоя один вопрос. Вы первый верховный лорд, которого мне приходится ждать, пока он сам, и довольно неплохо, завязывает себе галстук. Я весьма привык лично оказывать эту услугу.»
«Когда живешь в Трущобах, учишься сам заботиться о себе».
«При всем уважении, милорд,» — сказал Тийом. В его обычно монотонном голосе проскользнула нотка любопытства. «Я бы и не подумал, что подобный навык мог бы понадобиться в Трущобах. Для меня полная неожиданность, что местные аборигены хоть в маленьшей степени заботятся о моде и приличиях.»
«Они и не заботятся,» — сказал Ваксиллиум, улыбнувшись, добавив последний штрих к галстуку. «Именно поэтому это всегда заботило меня. Тамошний народ весьма странно реагирует на городского джентельмена. Некоторые сразу же тебя уважают, другие — недооценивают. Сойдет и то, и другое. И, могу добавить: стоит посмотреть на выражение лица какого‑нибудь преступника, когда его обводит вокруг пальца городской щеголь.»
«Могу себе представить, милорд».
«Ну и нельзя забывать о собственном удовольствии,» — сказал Ваксиллиум мягче, рассматривая свое отражение в зеркале. Серебристый галстук, сатиновый пиджак, изумрудные запонки, черный плащ, черные брюки, ни складочки вдоль стрелок. На пиджаке среди деревянных пуговиц — одна стальная, его старинная традиция. «Одежда постоянно напоминала мне, Тийом. Вокруг могла быть дикость и бескультурье, но мне скатываться вниз было вовсе необязательно.»
Ваксиллиум взял с подставки серебристый носовой платок, ловко, по всем правилам сложил и опустил в нагрудный карман. Внезапно по особняку пронесся перезвон колокольчиков.
«Ржазь и грязь!» — выругался Ваксиллиум, сверяясь с карманными часами. «Рановато они».
«Лорд Хармс знаменит своей пунктуальностью, милорд.»
«Чудесно. Ну, давай поскорее покончим с этим.» — Ваксиллиум вышел в коридор и плавно заскользил по зеленому бархатному ковру. За его двадцатилетнее отсутствие особняк мало изменился. Даже после шести месяцев жизни здесь Ваксиллиум так и не почувствовал его своим. Все еще чувствовался слабый запах дядиной трубки, а интерьер явно тяготел к темному деревом и тяжеловесным каменным скульптурам. Несмотря на моду, ни картин, ни портретов не было вовсе. Как было известно Ваксиллиуму, многие из них ценились весьма высоко и еще до смерти дяди отправились на аукцион.
Тийом шагал рядом, заложив руки за спину. «Судя по тону милорда, сегодняшний прием для него — досадная необходимость.»
«Неужели так заметно?» — Ваксиллиум сгримасничал. Действительно, что бы это значило, если перспектива в одиночку отправиться в логово вооруженных до зубов бандитов была более привлекательна, чем встретиться с лордом Хармсом и его дочерью?
Полная, степенная женщина в черном платье и белом фартуке ждала в конце коридора. «Ах, лорд Лэдриан.» — сказала она с сердечностью. «Ваша мать была бы так рада видеть вас сегодня!»
«Еще ничего не решено, мисс Граймс» — сказал Ваксиллиум женщине, когда она присоединилась к ним на пути по балюстраде второго этажа.
«Она так надеялась, что когда‑нибудь вы женитесь на достойной леди,» — сказала мисс Граймс. «Знали б вы, как болело за вас ее сердце все эти годы.»
Ваксиллиум попытался проигнорировать эти слова, но его собственное сердце против воли сжалось. Нет, он не знал. Ему едва удавалось выкроить время, чтобы написать родителям или сестре, а навестил их всего один раз, сразу после того, как в Вэзеринг провели железную дорогу.
Зато теперь он вовсю расплачивался по старым счетам. После шести месяцев труда он наконец‑то обрел почву под ногами и начал понемногу оттаскивать Дом Ладриан, вкупе со всеми его рабочими и швеями, от самого края финансовой пропасти. Сегодня предстояло сделать завершающий шаг.
Ваксилиум поднялся по лестнице и на последней ступеньке замешкался. «Нет, — сказал он. — Торопиться нельзя. Надо дать им время устроиться поудобнее.»
«Это…» — начал было Тийом, но Ваксилиум оборвал его, круто развернувшись и зашагав обратно по балюстраде.
«Мисс Граймс, — сказал Ваксилиум, — Есть ли иные неотложные дела, требующие моего внимания сегодня?»
«Желаете услышать обо всем сейчас?» — спросила она, поморщившись, без всякого энтузиазма.
«Что угодно, лишь бы занять голову, дорогая моя» — сказал Ваксилиум. Ржазь и грязь… он так нервничал, что рука сама потянулась в карман пиджака и дотронулась до рукояти «иммерлинга-44с».
Отличное оружие; конечно, до уровня работ Рэнета далеко, но это был надежный и компактный пистолет, без которого настоящему джентльмену никуда. Да, теперь он больше не законник, а будущий лорд, но это вовсе не значит, что пора начать расхаживать безоружным. Это… ну совершенно немыслимо.
«Есть одна проблема.» — сказала мисс Граймс, морщась. Последние двадцать лет она занимала должность управляющего дома Лэдриан. «Прошлой ночью мы снова потеряли партию стали.»
Ваксилиум замер посреди прохода. «Что? Опять!»
«К несчастью, милорд.»
«Черт возьми. Мне начинает казаться, что воры целят исключительно по нам.»
«Это лишь вторая партия, — сказала она. — Дом Текиль уже потерял пять.»
«Каковы подробности? — спросил он. — Исчезновение. Где это произошло?»
«Ну…»
«Нет, не говори. — сказал он, подняв руку. — Сейчас мне нельзя отвлекаться.»
Мисс Граймс смерила его спокойным взглядом. Именно поэтому она и не стала заводить весь разговор до его встречи с лордом Хармсом. Ваксилиум положил руку на перила и почувствовал подергивание в левом глазу. Где‑то там некто проворачивал организованные и крайне эффективные операции, в результате которых исчезали целые вагоны груза. Их называли Пропастниками. Надо только немного покопать, да и…
Нет, сказал он себе твердо. Это не моя работа. Больше не моя. Надо пойти к настоящим властям, может, нанять охранников или частных детективов. Хватит, набегался за преступниками.
«Констебли найдут ответственных и покарают их по всей букве закона, я уверен,» — сказал Ваксилиум с некоторым трудом. «Как думаешь, достаточно мы заставили ждать лорда Хармса? Наверное достаточно. Не слишком долго, нет?» Ваксилиум развернулся и пошел обратно по только что пройденному пути. Тийом бесстрастно следил за ним взглядом.