Новая Марджори

Тут к ним подошла Мэри, которая старательно не смотрела в сторону Альберта, и они пошли гулять, а по дороге, якобы совершенно случайно, встретили Тобба. Оказывается, он тоже решил поинтересоваться историей города, в котором провел два месяца, но вот до достопримечательностей у него руки как-то не дошли. Маргарита совершенно не слушала, о чем говорила девушка, полностью отдавшись воспоминаниям о том, как здесь все было раньше. Они ходили, не торопясь, Лейзон и Тобб задавал Мэри множество вопросов, на которые она подробнейшим образом отвечала, когда вдруг у Альберта зазвонил его сотовый телефон. Взглянув на номер, он невольно поморщился, а потом, извинившись, отошел в сторону, чтобы поговорить. Разговор был явно непростой, но он, вернувшись, небрежно обронил, что это его друг интересовался, ждать ли его на субботний покер, и они пошли бродить дальше.

Когда после обеда они вчетвером подходили к школе, Маргарита с большим удовольствием заметила, что Мэри держится гораздо лучше, чем накануне. И дело было не только в проведенной вчера воспитательной работы, но и в том, как относился к ней Лейзон. А он обращался с ней, как с леди: открывал перед ней дверь, помогал сойти с крыльца и тротуара и оказывал еще великое множество тех мелких знаков внимания, к которым она совершенно не привыкла и поначалу очень смущалась. Да и само присутствие рядом с ней такого красивого, богатого и воспитанного мужчины, которому она – а Мэри, как и любая женщина, это безошибочно чувствовала – очень нравится, вселяло в нее уверенность в своих силах. Так что вид у девушки был самый решительный, словно она пришла брать реванш за то, что Генри ее бросил.

В небольшой, заставленной шкафами комнате на первом этаже школы они застали двух похожих друг на друга мужчин, причем тот, что постарше, был священником. Они печально сидели, уставившись в пол, в окружении многочисленных картонных коробок.

– Извините, святой отец, мы, наверное, не вовремя? – осторожно спросила Мэри, и священник поднял голову и посмотрел на нее. – Что, мэрия выделила вам помещение для музея, и вы сейчас собираетесь? – она показала на коробки. – Тогда мы в другой раз зайдем.

– Нет, Мэри, – невесело усмехнулся он. – Никуда мы не собираемся. Просто мы перевезли сюда наш семейный архив. Видишь ли, Энн решила, что у нее в нашем доме обязательно должна быть своя комната, а единственная, которую мы можем освободить, это мой кабинет. Вот мы все это и собрали, и привезли сюда. Вообще-то, Энн потребовала, чтобы мы сожгли всю эту, как она выразилась, макулатуру, но разве же у нас рука на такое поднимается?

– Странно! – удивилась Мэри. – Она же теперь осталась одна в их большом доме. Зачем же ей комната в вашем? И, вообще, святой отец, почему она так вами командует?

Потому что налицо явный шантаж, могла бы ответить ей Маргарита, понявшая, что именно так Гиббс смог заставить Тройдов обручить их сына со своей дочерью, а теперь уже Энн продолжает чем-то держать их в руках. Но она промолчала и решила, что пока не будет вмешиваться в эту ситуацию – Лейзон казался ей гораздо более подходящей парой для Мэри, чем Генри Тройд, а, освободи она сейчас его из лап Энн, он вполне может снова вернуться к Мэри, которая его, конечно же, примет, потому что ей даже в голову не приходит, что она может стать женой Альберта. «Еще успеется! – подумала Маргарита. – Вот, если у Аля все сорвется, тогда и Генри сгодится. Но не раньше!».

Священник, несомненно, очень удивился такому прямому, если не сказать нескромному, вопросу от обычно робкой и тихой Мэри, но ничего на это не ответил, а только горестно вздохнул и, явно желая сменить тему, спросил, увидев, что она не одна:

– Ты, наверное, хотела показать гостям нашего города музей? – и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Проходите, пожалуйста. Сейчас мы с Генри вам все расскажем и покажем, – и, обращаясь уже к сыну, сказал: – Помоги мне отодвинуть эти коробки, сынок.

Генри Тройд, симпатичный, но даже по виду было ясно, что совершенно морально раздавленный молодой человек, наконец-то, отважился поднять на Мэри глаза и в его обращенном на нее взгляде было столько потерянности, боли и безысходной тоски, что даже не знавший ничего Лейзон удивился и вопросительно посмотрел на Маргариту, которая жестом дала ему понять, что все расскажет потом. Но вот, когда Генри перевел взгляд на Маргариту, у него перехватило дыхание, и глаза полезли на лоб. Он крепко зажмурился, потом посмотрел на нее, опять зажмурился, потер руками глаза, снова посмотрел и, только убедившись, что она ему не мерещится, стал теребить ухватившегося за коробку отца за рукав:

– Папа! Папа! Посмотри! – Священник оставил в покое коробку и полез за очками, а Генри, изумленно уставившись на Маргариту, требовательно вопрошал, не обращая внимания уже больше ни на кого: – Кто вы такая? Как вас зовут? Откуда вы?

– Что с вами, мистер Тройд? – тут же включился в разговор Тобб, у которого был свой и очень большой интерес к Маргарите.

– Этого не может быть! – бормотал Генри. – Такого на свете не бывает!

Тем временем, его отец, водрузивший на нос очки, тоже растерянно воззрился на Маргариту, а потом бросился к коробкам и, застыв над ними, прерывающимся голосом забормотал:

– Генри! Куда мы положили архив отца Патрика? В какой он коробке?

Пока отец с сыном копались в бумагах, гости расселись по стульям, причем Тобб очень сильно напоминал своим видом взявшую след охотничью собаку. Но вот Генри достал из коробки папку с файлами и, перебирая их дрожащими руками, нашел, наконец, тот, что был ему нужен.

– Смотрите! Смотрите! – тыча в него пальцем, твердил он. – Это она!

Маргарита взглянула и увидела… Да, это была она. Точнее, Маргарет Миллер, еще не превратившаяся в блистательную герцогиню Бэлси, потому что у девушки на рисунке не было ее уверенного в себе и спокойного взгляда, и она выглядела невеселой и немного растерянной. «Но, почему же тогда отец Патрик не показал или даже не отдал этот портрет тому человеку, которого Бэлси направил сюда, чтобы собрать сведения о Маргит?» – подумала она, но, взглянув на поставленную под рисунком дату, увидела, что он сделан гораздо позже и священник рисовал его по памяти.

– Ой! А я эти рисунки никогда не видела! – удивленно воскликнула Мэри, и отец Тройд, который уже вышел из своего подавленного состояния, тут же ей объяснил:

– Так ведь это же наш семейный архив, Мэри! Мы его почти никому не показывали.

– Посмотрите, как вы на нее похожи! – восторгался тем временем Генри. – Просто одно лицо!

– Да не похожа она на меня вовсе! – запротестовала, было, Маргарита, но Тобб, несколько раз переведя глаза с рисунка на нее, решительно заявил:

– Очень похожа! Действительно, одно лицо! Зато теперь ясно, почему вас так испугался Пол Гиббс – вы напомнили ему эту неизвестную девушку. Скажите, святой отец, а он видел этот рисунок?

– Да, – покивал головой тот. – Я показывал ему эту папку, когда они, – он смущенно опустил глаза, чтобы не встретиться взглядом с Мэри, – были у нас в гостях. Только никакая она не неизвестная! Она очень даже известная! – возвращаясь к столь любимой им истории родного города, он снова оживился. – Это, можно сказать, наша национальная героиня, в местных масштабах, конечно. Это Маргарет Миллер, которая избавила нас от Дьявола Блэкхарта! – торжественно произнес он так, как будто сам жил в то время.

– Так это и есть та самая Маргарет? – воскликнула Мэри.

– Да! – подтвердил священник. – Невероятная! Потрясающая судьба! Мы вам сейчас все расскажем! А вам, мисс, это должно быть особенно интересно, ведь вы, судя по вчерашнему, похожи на нее не только внешностью, но и характером! Вы такая же смелая, неукротимая и решительная девушка, как она! Простите, но как вас зовут?

– Маргарет! – спокойно ответила Маргарита и священник, услышав это, потрясенно воскликнул:

– Да у вас даже имя такое же! Генри! Мой мальчик! Достань дневники отца Патрика! Сейчас вы услышите об этой невероятной девушке всю, – выделил он, – правду, которую мы еще никогда и никому не рассказывали!