Страница 15 из 27
Главным идеологом филэллинского направления в первые годы XX в. стал профессор Петербургской духовной академии Иван Иванович Соколов. Византинист, историк Церкви, автор нескольких фундаментальных трудов о церкви в Византии, в первые годы XX в. он сосредоточил свое внимание на истории Константинопольского патриархата в Новое время[118]. Стержнем идеологии Соколова был византинизм – воссоздание идеального теократического государства по образцу Византии. Церковнополитическое credo И. И. Соколова было отчетливо заявлено в его вступительной лекции по кафедре истории греко-восточной церкви, прочитанной в Петербургской духовной академии 1 ноября 1903 г.[119]. Что такое для Соколова византинизм? «Под византинизмом вообще нужно разуметь всю совокупность особенностей церковногосударственной жизни Византии, характеризующих эту империю своеобразными культурно-историческими чертами внутреннего устройства и быта, в отличие от иных европейских государств. Византинизм […] есть синтез характеристических свойств Византии, как самостоятельного государства, основной дух и характер ее церковно-религиозного строя, принципы политического быта, основное направление и задачи местной культуры, идеалы господствующего населения и т. п.»[120]. Византия, идеальное государство в глазах автора, «провозгласила идею соподчинения целей государства и церкви, теснейший союз между этими двумя учреждениями при юридической независимости того и другого»[121]. В палеологовский период истории Византии в области гражданской византинизм переживал упадок; зато он переживал расцвет в церковно-религиозной сфере, сохранился вплоть до падения империи «и даже пережил это историческое событие, передав некоторые из составных своих элементов новейшему эллинизму»[122]. Именно Византия, заключает Соколов, «впервые выработала систему оцерковленного государства, установила такие принципы личной и общественной жизни, создала такие культурно-исторические идеалы, которые в конечном практическом своем осуществлении могли бы дать человечеству всегда привлекающее его пресловутое счастье»[123]. Этот идеал, синяя птица счастья византинизма вдохновляла всю деятельность И. И. Соколова как историка, преподавателя и, прежде всего, как церковного политика и журналиста.
Соколов был главным редактором журнала «Церковный вестник», на страницах которого за 15 лет он регулярно помещал сообщения, заметки и обширные статьи о текущих событиях церковной жизни Востока. В публикациях «Церковного вестника» идеи Соколова, зачастую идущие вразрез с официальной политикой Синода, выразились с наибольшей полнотой. После назначения в 1906 г. секретарем Палестинского общества А. А. Дмитриевского И. И. Соколов становится деятельным сотрудником «Православного Палестинского сборника», помещает в него свои статьи, и журнал постепенно отходит от той проарабской ориентации, которой характеризовался в предыдущие годы. Именно на страницах «Палестинского сборника» мы читаем такие строки, написанные Соколовым еще в 1905 г.: «Как же не приветствовать этот единственный идеал, как не преклониться пред величием и блеском былой славы Византии! И бесспорно, кто знает всю глубину и мощь национальнополитического гения Византии, кто знаком с удивительным духом жизни, любви, света, коим обладала Византийская церковь, кто, наконец, выразумел светлые идеи и универсальные идеалы византийской культуры, блеск которой одинаково озарял и инославный запад, и православный славянский восток, тот не может без сочувствия относиться к национально-политическим стремлениям греков»[124].
И. И. Соколов
Во всех спорных вопросах, касающихся национальных противоречий на Балканах или в Палестине, Соколов неизменно вставал на точку зрения греков и Константинопольской патриархии. Он явился прямым продолжателем рыцарского бескорыстного отношения к православному греческому Востоку, которое до него представляли А. С. Норов и Т. И. Филиппов[125]. Вселенская патриархия для Соколова была прямой наследницей идеального духа Византии; все нестроения в церковной жизни вызваны не внутренними причинами, исходящими из самой церкви, а стремлением западных держав и враждебной османской власти расшатать устои этой церкви. Незаконными и противоречащими священным канонам были, с точки зрения Соколова, требования балканских народов, стремившихся к церковной автокефалии. Сила церкви – в ее единстве, а духовным главой всех православных народов должен быть народ греческий, от которого получили свет христианства все прочие народы, в том числе и русский. Какие пути осуществления идеала православного царства, восстановления Византийской империи в XX в. видел И. И. Соколов? В силу своих филэллинских симпатий он, конечно, не мог не сочувствовать греческой великой идее – объединению всех греческих земель под знаменем короля эллинов. Вместе с тем он оставался русским патриотом, сочувствовал имперским амбициям России на православном Востоке, мечтал о русском кресте на Св. Софии и объединении всех православных народов под эгидой России. Противостояния между двумя имперскими идеями – русской и греческой – Соколов сознательно не замечал, равно как и возможности греко-славянских противоречий в будущем идеальном царстве Христовом на земле. Византийский идеал в его сознании не допускал полутонов, а стремление к осуществлению этого идеала зачастую заставляло не только замалчивать, но и искажать очевидные исторические факты.
Младотурецкая революция 1908 г. поставила вопрос об объединении сил православия против панисламизма; в этой связи в очередной раз стал обсуждаться вопрос помощи восточным церквам со стороны России. «И конечно, такая помощь желательна, возможна и необходима только со стороны единоверной могущественной Северной державы, – писал по этому поводу И. И. Соколов. – У нас обычно думают, что историческая миссия России на православном Востоке закончилась вместе с провозглашением в Турции конституции. Но это мнение несправедливо и не соответствует ни фактическому положению православия на Востоке, нуждающегося ныне в покровительстве и поддержке со стороны России нисколько не меньше доконституционной эпохи, ни подлинному характеру исторического призвания нашего отечества на Ближнем Востоке, задачи которого не связаны той или другой формой политического там строя. Достоверная история наших сношений с Востоком, программа и задачи нашей политики, начертанные в своем существе еще Петром Великим и Екатериной Великой, самая сущность пресловутого восточного вопроса обязывают деятелей великой православной империи вновь протянуть руку братской помощи бедствующим христианам Востока и опять и опять стать на страже интересов восточного православия. […] К сожалению, в последнее время у нас не стало интенсивного внимания к Ближнему Востоку, а на первый план были выдвинуты интересы Востока Дальнего. Но жизнь уже разбила наши мечты о Дальнем Востоке. С другой стороны, теперь уже нет серьезного основания для прежнего увлечения младотурками, за которыми еще так недавно ухаживала наша дипломатия, перед которыми пресмыкались некоторые политические наши деятели и воскуряли фимиам наши публицисты. […] И на нас, русских, теперь лежит прямой долг искупить свой грех забвения наших зарубежных братьев по вере и крови и отступничества от подлинных задач русской политики на Православном Востоке и твердой рукой, при свете дипломатического опыта и последних лет, вести великое дело покровительства, защиты и поддержки православных христиан на Востоке, без различия национальностей, – так как поход панисламизма направлен против всей Православной Греко-Восточной Церкви»[126].
118
Родился в семье священника с. Алексеевка Саратовской губ. в 1865 г. Учился в Саратовском духовном училище и семинарии, в 1890 г. окончил Казанскую духовную академию. Ученик Ф. А. Курганова. В 1894–1903 гг. преподавал в Петербургской семинарии. С 1903 г. в Петербургской духовной академии по кафедре истории греко-восточной церкви после разделения церквей. С 1904 г. – ординарный профессор. По приглашению В. В. Васильевского с 1895 г. вел раздел русской библиографии в «Византийском временнике». Результатом скрупулезной работы И. И. Соколова в архиве Константинопольского патриархата явилась его докторская диссертация «Константинопольская церковь в XIX в.» (СПб., 1904). См.: 25-летие ученой педагогической деятельности проф. И. И. Соколова // Церковный вестник. 1915. № 33. С. 992–997; Карпук Д. Церковно-историческое наследие профессора Санкт-Петербургской духовной академии Соколова Ивана Ивановича (1865–1939). СПб., 2005. Дипломная работа; Лебедева Г. Е. Из истории византиноведения и неоэллинистики в России: И. И. Соколов // Μοσχόβια. Проблемы византийской и новогреческой филологии. М., 2001. С. 229–246.
119
Соколов И. И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Вступительная лекция по кафедре истории греко-восточной Церкви (от разделения церквей), прочитанная в Санкт-Петербургской Духовной Академии 1-го ноября 1903 г. СПб., 1903.
120
Там же. С. 1–2.
121
Там же. С. 8.
122
Там же. С. 3–4
123
Там же. С. 42–43.
124
Соколов И. И. Вести с Востока // Сообщения ИППО. 1905. Т. 16. С. 429.
125
Особенно близкие дружеские отношения связывали Соколова с Константинопольским патриархом Иоакимом Ш, от которого он получил титул «архонта иеромнимона апостольского Вселенского патриаршего престола». Иерусалимский патриарх Дамиан даровал Соколову титул «архонта протонотария апостольского Иерусалимского патриаршего престола» и золотой крест с частичкой Животворящего Креста. От греческого короля он получил орден Спасителя П степени.
126
С[околов] И. И. Христиане в Турции // Церковный вестник. 1911. № 51–52. С. 1608–1615.