Страница 15 из 19
Ситуация для сборной Германии усложнялась тем фактом, что колоссальное давление парадоксальным образом сочеталось в обществе с относительно низкими ожиданиями и в целом пессимистичным настроем. Большинство соотечественников были слишком озабочены тревогой по поводу еще одного потенциально провального выступления, чтобы всерьез думать о шансах команды на выигрыш соревнования.
Внутри самой команды верующих в успех тоже было мало, и они были редки. Клинсманн решил, однако, ставить команде самую высокую цель из возможных, независимо от мнений людей. «Мы хотим стать чемпионами мира», – сказал он на своей первой пресс-конференции. То, что в предыдущие годы расценивалось бы как банальное заявление о намерениях, в августе 2004-го, через месяц после того, как на Евро в Португалии немецкий футбол с неохотой признал, что больше не входит в первый европейский футбольный эшелон, звучало очень оптимистично.
На своей нынешней работе тренером мужской сборной США по футболу Клинсманну тоже приходилось иметь дело с разрушительным эффектом, который оказывает недостаток коллективной уверенности в том, что у команды есть шансы. «Поскольку история не знает успехов футбольной сборной США, американский футбол лишен веры в себя, он принижает себя сам. Потребовалось долгое время, чтобы мы дошли до точки осознания того, что можем доминировать по крайней мере в своем регионе, что можем обыгрывать принципиального местного соперника, Мексику. Но когда приезжаешь играть с Бельгией [на Чемпионате мира в Бразилии] со всеми их известными игроками из знаменитых европейских клубов, мозг начинает работать вспять и ты начинаешь ощущать себя мелким».
Клинсманн нанял спортивного психолога Ханса-Дитера Херманна, который работал с командой Ральфа Рангника «Ульм 1846» в Бундеслиге, чтобы он помог игрокам немецкой сборной совладать с уникальной для них ситуацией. Мозгоправ в национальной команде? Немецкие футболисты ведь должны были быть психологически очень устойчивыми, словно киборги. Когда Оливер Кан сказал прессе, что ждет встречи с Херманном, у Bild был красный день календаря. «Кан на приеме у психодоктора?» – кричал заголовок газеты.
Клинсманн признает, что не был до конца уверен, что игроки поверят в идею о том, что ноги и мозг очень тесно связаны. Между этими частями тела есть еще яйца, и они подсказывали многим немцам, что эта затея – новомодная современная чепуха. «Такого раньше не делали, никто не знал этого. Все было строго добровольно – пользование этими услугами. Так же было и с другими вещами, с которыми мы экспериментировали. Мы полагали, что навредить они не могут. Только ничегонеделание может навредить».
Даже благожелательно настроенные наблюдатели не были уверены в пользе эзотерических тенденций, которые взял новый «режим», его частое использование англоязычных терминов из области консалтинга и фраз вроде «энергетическое поле» и «внутренний источник вдохновения» – подобные словечки услышишь скорее в каком-нибудь йога-центре в округе Ориндж. Клинсманн, впрочем, на примере собственной игровой карьеры получил подтверждение того, что футбол в первую и в главную очередь психологическое упражнение. Он никогда не был самым одаренным в техническом плане игроком, но компенсировал это полной самоотдачей и старанием на поле.
Миланский стадион «Джузеппе Меацца» (более известный как «Сан-Сиро»), ⅛ Чемпионата мира-1990, игра с Голландией. Матч всей жизни Клинсманна. Руди Фёллер и Франк Райкаард удалены с поля через 22 минуты после начала матча. Клинсманн открыл счет, а потом как сумасшедший бегал за каждым мячом, пока его, обессиленного, не заменили за 11 минут до финального свистка, зафиксировавшего победу немцев 2:1. «Он бегал за нас двоих», – сказал Фёллер. Тренер Франц Беккенбауэр чувствовал, что форвард выступил «выше своих возможностей», а сам Клинсманн объяснял, что пробежать так много километров в одном из «самых изнурительных матчей» в карьере он смог, совершив подвиг «на ментальном уровне». Он получал «невероятное» наслаждение, бегая за всеми этими мячами, как он сказал.
Через шесть лет после выигрыша Чемпионата мира в Италии Клинсманн привел национальную сборную Германии к триумфу на Евро-96, выиграв трофей, который оказался последним для нее на некоторое время. Команда Берти Фогтса не блистала индивидуальным мастерством и изяществом в Англии, а серия травм привела к тому, что половина игроков команды вынуждена была играть на неродной позиции, чтобы закрыть образовавшиеся бреши. Боль и несчастья закалили команду, сплотив ее в единое целое, и благодаря крепкому боевому духу немцам удалось пройти хозяев – в серии пенальти в полуфинале – и добиться рукопожатия королевы Елизаветы II на ступеньках «Уэмбли». Клинсманн вернулся домой в статусе героя, но ему не хватало милого обаяния Фёллера или популистского шарма Беккенбауэра, чтобы завоевать сердца немцев.
Целью приглашения огромного количества самых разных новичков в сборную было отыскать тех, «кто готов пробежать лишнюю милю» ради Германии в 2006-м, говорит он. Клинсманн, по сути, намеревался собрать команду из 23 Клинсманнов. «Готовы ли вы страдать, чтобы достичь великой цели? Готовы ли вы бежать вперед и назад еще и еще, даже по истечении 15 минут дополнительного времени? Ассоциируете ли вы себя с задачей полностью, готовы ли пожертвовать собой ради команды? Или отдадите себя только на 90 процентов?» То были вопросы не для профессиональных атлетов, говорит он. «Я всегда восторгался людьми, которые находят удовлетворение в жизни от тотального и всеобъемлющего посвящения себя работе. Они могут быть пекарями, художниками или футболистами. Живописец, который придумывает новый цвет, которым по-настоящему гордится, счастлив не меньше, чем бомбардир, забивающий голы. Может, даже счастливее».
Футбол, считает он, остается игрой, «движут которой игроки». Американцы иногда с трудом понимают это, говорит он, потому что там считается, что большинство видов спорта движимы тренерами. «Часто можно увидеть, как игрок смотрит на тренера в поисках подсказки куда бежать. Но футбол так не работает, он слишком текуч. Нужно, чтобы игроки стояли во главе».
Ясность цели – это одно, способность ее достичь – совсем другое. Новая программа оказалась бы пустым звуком, если бы игроки физически не были в нужных кондициях, необходимых для придания ей реальной формы на поле. Впрочем, никто и не видел в этом большой проблемы, потому что способность воспитывать игроков, которые могли пробегать много километров за матч, осталась одной из последних добродетелей немецкого футбола, которой удалось сохраниться невредимой в условиях общего падения уровня футбола в Германии на рубеже тысячелетий. Клинсманн не соглашался с этим утверждением. Информация из базы данных национальной команды, которые ему предоставил Фогтс, демонстрировали, что относительный уровень показателей игроков команды последовательно падал начиная с середины 90-х. Клинсманн говорит: «Пока все делают более-менее одно и то же, ты в порядке. Но как только соперники начинают тренироваться восемь раз в неделю вместо твоих пяти, когда они лучше восстанавливаются, лучше едят, больше спят, больше занимаются разными вещами за пределами поля и делают это лучше тебя, вскоре начнешь видеть разницу между вами, это вопрос нескольких лет. Немецкий футбол совершил ошибку, начав верить собственной прессе, – добавляет он. – Десятилетиями нам говорили, что мы никогда не сдаемся, что мы супертрудолюбивы, но в реальности достигать максимума нас заставляла конкуренция. Мы не знали успехов в еврокубковых турнирах, скорость игры в Бундеслиге была низкой. И тем не менее всеобщим утверждением было то, что мы очень физически крепки». (На нынешней своей работе он столкнулся с тем же ложным убеждением, говорит он. «Американцы считают, что они физически сильны и готовы априори».)
Перед своим вторым матчем, товарищеской игрой с действующими чемпионами мира из Бразилии в Берлине, Клинсманн пригласил экспертов из США с целью подтянуть своих игроков физически. Марк Верстеген и его команда из Athletes Performance (ныне переименованной в EXOS) оценили текущие уровни физической готовности команды и установили стандарты качества. «Цифры не врут, – говорит Клинсманн. – Было важно понять, где мы находимся в плане выносливости, скоростных ускорений и тому подобном. Лучшему футболисту будет непросто, если он может показывать свой лучший уровень только 70 или 75 минут в матче. Вот почему я постарался подчеркнуть после ничьей [1:1] с Бразилией, что мы можем играть на уровне только 50–55 минут, что нам необходимо дойти до той точки, когда мы сможем хорошо выглядеть все 90 минут матча».