Страница 11 из 24
Руз также развил привычку пробегать, ведя мяч руками, до середины поля – что, по сути, означало, что он избегал атак соперников, которые были куда более жесткими и похожими на приемы из регби, чем на любые отборы из современного футбола, – после чего бил оттуда в сторону ворот соперника, таким образом пользуясь преимуществом, которое ему давало правило, разрешавшее брать мяч в руки на любом участке своей половины поля. Так голкипер возвращал себе то, что ему принадлежало: лишь в 1892 году правило будет изменено и разрешит игрокам атаковать голкипера «только в момент владения мячом или в процессе блокировки оппонента»; до этого изменения дозволялось делать это и когда у него был мяч, и когда его не было, поскольку по причине того, что вратарь мог брать мяч в руки, он рассматривался судьями как игрок в регби и тем самым подпадал под действие правил игры в регби.
«Атака на голкипера была одной из форм атаки, – писал Ф.Н.С.Крик в своей истории клуба «Коринтиан», – и разрешалась в том случае, если нападающие находились не в офсайде в момент последнего удара по мячу. Как следствие, мы узнаем, что «после отличного заброса из середины от Бэмбриджа Прэйл забил решающий гол, поскольку Дьюхерст до этого выключил из игры голкипера». Некоторые команды, в особенности «Престон Норт Энд», на полную катушку использовали это правило. Хавбек, грамотно просчитав момент для передачи, запускал мяч по воздуху в сторону голкипера, которого одновременно атаковали сразу двое инсайдов, тогда как третий пытался проскользнуть им за спины и пробить по пустым воротам. Угловые таили даже большую опасность для вратаря, поскольку он вынужден был, избегая столкновения с двумя форвардами, преграждавшими ему путь (а иногда и валившими его на землю), одновременно пытаться выбить мяч из штрафной. По этой причине множество голов забивалось в результате «свалок», а поскольку сеток на воротах не было, многие из них были весьма сомнительными».
Столь агрессивная физическая составляющая вратарской игры, вероятно, способна объяснить, почему голкиперы в целом делились на два широко распространенных типажа: стоики, тихо сносившие эту кару, и экстраверты. Руз определенно относился ко второй категории. Это постоянное ощущение опасности также объясняет, почему голкиперы, хорошо осведомленные об опасностях своего ремесла, были такими суеверными. Великий ливерпульский вратарь Элиша Скотт, к примеру, приезжал на матч за 2 часа до его начала, переодевался в одиночестве, час обивал мячом стену, а потом, какой бы ни была погода, за несколько минут до стартового свистка надевал две дополнительные рубахи и еще одну пару носков. Эшкрофт называл Скотта «одним из бессмертных». «Он был словно высечен из гранита, у Скотта не было никакого эстетского шарма, – писал он. – Он обладал железной волей. Следуя упрямым традициям своей провинции, он придерживался одного убеждения – враг не должен прорвать его оборону. И им редко это удавалось. Часто Англия, Уэльс или Шотландия играли против Скотта. Кто бы ни приходил, он отражал их атаки. И в «Ливерпуле» было то же самое. Будучи игроком старой закалки, честным в своих стремлениях и всегда готовым принести себя в жертву по единственной причине, Скотт отрекся от хороших манер и неуместных амбиций, дешевой саморекламы и народного признания, он был воплощением концентрации».
Были и другие, однако, кто обожал такую рекламу, кто получал удовольствие от того, что все внимание в матче было приковано к ним, – и этой дорогой следовал Руз. «Счастливчик» Джек Хиллмэн из «Бернли» и «Манчестер Сити», к примеру, как-то раз выиграл на спор 5 фунтов, сказав, что не пропустит гола, если одна рука у него будет связана за спиной. Альберт Айермонгер, рост которого составлял 197 сантиметров и которого считают самым высоким игроком, который играл в футбол в лиге до Первой мировой войны, был прирожденным скандалистом. В 1912 году, играя за «Ноттс Каунти» против «Арсенала», он тянул время, сидя на мяче. Рефери пытался убедить его начать двигаться и в итоге вышел из себя, став угрожать ему гневной словесной тирадой. Когда Айермонгер по-прежнему отказался двигаться, игра была отменена. Он регулярно спорил с арбитрами во время матчей, и в конечном счете его буйный характер привел к тому, что в 1925 году ему пришлось покинуть «Ноттс Каунти» после 564 матчей за команду. Он присоединился к клубу «Линкольн» в возрасте 42 лет, и когда в одном из первых своих матчей его новая команда получила право на пенальти, он добился права исполнить его. Он сделал огромный разбег и пробил мячом в перекладину так сильно, что тот отлетел к самой центральной линии, а сам вратарь, пытаясь вернуть мяч себе, в итоге оказался вместе с ним в собственных воротах.
Руз тоже привлек к себе внимание, пусть и менее выдающимся способом, играя за команду университета Аберистуита: он имел привычку выбегать на поле с поднятой вверх рукой, чтобы поприветствовать толпу, а затем резко ускорялся, покидая собственные ворота, и бубнил себе что-то под нос на ходу, словно повторял мантру, таким был его предматчевый ритуал. На матчи университетской команды собиралось все больше и больше зрителей, среди них – беспрецедентно много женщин, которые приходили на матч, прослышав о харизме Руза и его эффектной внешности.
После продажи Джека Джонса в «Ливерпуль» «Аберистуит Таун» нуждался в новом голкипере, и они обратились к кандидатуре Руза осенью 1898 года. Он их впечатлил и остался на год после того, как завершил свое обучение в университете. Его репутация крепла так быстро, что в феврале 1900 года он дебютировал за национальную сборную в матче против Ирландии в Лландидно в рамках домашнего чемпионата Великобритании. Уэльс победил 2:0, но игра больше запомнилась стыком с участием Руза, когда в середине второго тайма он, столкнувшись с Харри О’Райли, вытолкнул его за боковую, да так сильно, что соперник потерял сознание. Это были действия вратаря, дававшего нападающим достойный отпор, он сделал с другими то, что они делали с ним до этого не один десяток раз. Но, несмотря на всю скандальность этого эпизода, судья даже не назначил штрафного удара.
Тот сезон стал самым успешным в истории «Аберистуита», поскольку им удалось сделать требл, выиграв Кубок Тоуина, Кубок Южного Уэльса и Валлийский Кубок. Руз, однако, чувствовал себя загнанным в узкие рамки маленького провинциального городка, а потому перебрался в Лондон, где стал врачебным ассистентом в госпитале Королевского колледжа и начал играть за команду «Лондон Уэлш». Аберистуитский путь повторился: число зрителей на трибунах росло, репутация самого Руза крепла, и он стал регулярным игроком сборной Уэльса. Несколько клубов пытались подписать его, но Руз не торопился становиться профессионалом, ведь это вынудило бы его поставить крест на карьере в медицине.
Следующим летом компромисс был найден клубом «Сток Сити», который предложил ему любительский контракт, разрешив ему остаться жить в Лондоне, но согласившись оплачивать его поездки в Сток первым классом, номера в люксовых отелях и обеспечивать его дополнительными приятными мелочами, вроде новых костюмов, туфель и посильной помощи с оплатой аренды за жилье. Руз был профессионалом во всех аспектах, кроме формального, а правила ФА, касавшиеся любительского футбола, были размытыми до предела.
Но формальные ограничения не были единственными, которые нужно было преодолеть. Руз был шоуменом до мозга костей. Он договаривался о том, что по его приезде на юстонском поезде на станции Сток его будет ждать двухколесный экипаж, которым он потом управлял сам: гнал его на безумной скорости, пока вереница болельщиков и поклонников пыталась за ним поспеть.
Для человека от медицины он был странным образом склонен к суевериям. «Руз – один из самых безупречных вратарей, что у нас есть, – отмечалось в статье, опубликованной в Cricket and Football Field, – но похоже, что он до мелочного суеверен в том, что касается его футбольных нарядов, ибо он очень редко беспокоит свою горничную просьбами привести их в порядок». На матчи Уэльса и самые важные игры «Стока» он надевал свой старый вратарский свитер времен «Аберистуит Таун», который не был стиран со времен победы над «Друидами» в финале Кубка Уэльса.