Страница 4 из 17
Для дальнейшего знакомства с Зеленым человеком, лесным фольклором и природной мифологией рекомендую следующие книги: «Белая богиня» Роберта Грейвса, «Green Man» Уильяма Андерсона и Клайва Хикса, «The Wisdom of Trees: Mysteries, Magic and Medicine» Джейн Клиффорд, «Celtic Sacred Landscape» Найджела Пенника, «A Dictionary of Nature Myths» Тамры Эндрюс, «Forests: The Shadow of Civilization» Роберта Поуга Харрисона, «Meetings with Remarkable Trees» Роберта Пэкенхема, «Discovering the Folklore of Plants» Маргарет Бэйкер, «The Practice of the Wild» Гэри Снайдера, «The Spell of the Sensuous» Дэвида Абрама и «The Power of Myth» Джозефа Кэмпбелла.
Любой лес является мифическим; мы заходим в него каждый раз, когда вступаем под сень деревьев. Здесь живет Зеленый человек, которого называют самыми разными именами по всему свету. В шелесте листвы по-прежнему слышится голос Оракула, а дуб служит домом для фей… или, по крайней мере, сказок про них. В Калифорнии до сих пор можно найти пихты, которым насчитываются тысячи и тысячи лет. О чем эта книга? О деревьях – древних, уходящих корнями глубоко в перегной и все же каждую весну рождающих новые зеленые листья.
Нил Гейман
Уйду в леса
Нил Гейман – коренной британец, сейчас живущий на американском Среднем Западе. Его перу принадлежит знаменитая серия графических новелл «Sandman» («The Sandman. Песочный человек»), а также романы «Neverwhere» («Никогде») и «American Gods» («Американские боги»). Вместе с художником Чарльзом Вессом Гейман работал над графическим романом «Stardust» («Звездная пыль»), а вместе с Терри Пратчеттом – над книгой «Good Omens» («Благие знамения»).
Также Нил Гейман известен как поэт и автор многочисленных рассказов. Некоторые из них публиковались в сборниках сказок для взрослых Эллен Датлоу и Терри Виндлинг и антологиях «The Year’s Best Fantasy and Horror» («Лучшее за год: Мистика. Магический реализм. Фэнтези»). Его короткая проза собрана в книгах «Fragile Things» («Хрупкие вещи»), «Smoke And Mirrors» («Дым и зеркала») и «Trigger Warning» («Осторожно, триггеры»).
Сайт Н. Геймана: www.neilgaiman.com
В средневековой европейской мифологии встречается «вудвуз» или «вудхаус» – дикий человек, живущий в лесах. Иногда его ассоциируют с легендарным Зеленым человеком. Это стихотворение родилось из размышлений о том, как мог бы выглядеть современный «вудвуз», и традиционных изображений Зеленого человека как мужчины с человеческим лицом, изо рта которого прорастают листья.
Делия Шерман
Центральный парк
В детстве я никак не могла взять в толк, почему деревья, растущие вдоль дорожек, окружены железными оградами. Даже ребенку, никогда не видевшему настоящего леса, было понятно: эти милые и слабые деревца просто не могут сделать ничего плохого. За что же их тогда посадили в клетки? И если они это все-таки заслужили, не опасно ли подходить к ним слишком близко?
Такие мысли приходят в голову только малышам, которые учатся во втором классе. Только они могут всерьез обсуждать с друзьями, зачем запирать на замок деревья, как найти на карте город, если даже примерно не знаешь, где его искать, и почему старшеклассники, заслышав фамилию миссис Топинамбур, начинают истерически смеяться.
Мою лучшую подругу звали (да и сейчас зовут) Галадриэль – но это, конечно, не ее вина. Ее так называет только мама, а для остальных она просто Эльфа. Но я не об этом, а о деревьях. В Нью-Йорке. Я уже упоминала, что живу в Нью-Йорке? Да-да, на Западном берегу, недалеко от Центрального парка.
Я всегда любила Центральный парк. Для ребенка вроде меня, выросшего на Манхэттене, это была единственная возможность погулять на природе. Честно говоря, я и сейчас предпочитаю именно такую природу. Здесь есть все, что можно найти в настоящем лесу: камни, цветы, деревья. Даже белки, голуби и прочая живность водится. Правда, все они – городские, привыкшие жить бок о бок с людьми. Это не делает их ручными, скорее – умудренными опытом. Вот вам пример: белки. Видели вы когда-нибудь сбитую белку на дорожках парка? А на пригородных дорогах? Понимаете теперь, о чем я?
Еще в Центральном парке живет магия. Это не я придумала, это чистая правда. Как только мама начала отпускать меня подальше, я нашла себе отличное место для игр: возле Пруда, в маленькой бухте у подножия огромного утеса. Стоило там спрятаться, как прочий мир словно исчезал: оставалась только вода. Она сияла и переливалась, будто подол украшенного блестками шелкового платья. Позади высилась серая каменная громада, а прямо надо мной склонялась ива, окуная в воду свои золотисто-зеленые косы. Если сидеть тихо-тихо, с берега доносился шум, плеск, смех и обрывки разговоров, но людей разглядеть не получалось. Зато можно было увидеть фею, которая прилетала со мной поиграть.
Мама говорит, что фею я придумала сама: такое часто случается с детьми, у которых нет братьев и сестер и которые слишком много читают. Но поверьте, будь это так, моя воображаемая подружка оказалась бы куда менее проказливой. Фея была крохотной, с продолговатыми стрекозиными крылышками и ни секунды не могла усидеть на месте. Она соглашалась играть со мной в принцесс или Питера Пэна, но через пару минут теряла терпение и начинала дергать за волосы. Еще она дразнила меня: называла огромным, глупым, глухим и слепым человечищем. Иногда, заскучав, фея разговаривала с камнями и ивой: бабочки и те были для нее слишком медлительны.
Я перестала в нее верить – или просто перестала видеть фей, – когда мне исполнилось восемь. Но тогда это меня ни капли не расстроило, потому что мы подружились с Эльфой. Она меня почти не дразнила. Правда, и в фей тоже не верила, зато любила читать. Чем старше мы становились, тем больше была моя благодарность за эту дружбу. Понимаете, мисс Популярность – это не про меня. Я любила литературу и не любила спорт – уже достаточно, чтобы заслужить репутацию гика. Добавьте сюда очки и насущную потребность сбросить несколько килограммов (не спрашивайте, сколько именно – я вам все равно не скажу!). Словом, школьный обед в моем обществе любого сделал бы мишенью для насмешек. Эльфа со мной и не обедала. Зато мы вместе гуляли после занятий, а остальное меня не волновало.
Бухточка, где я играла в детстве, была нашим укромным местом. Там мы обсуждали преподавателей (интересно, учитель французского ненавидит лично меня или всегда такой злой?) и одноклассников (думаешь, Патти Грегг действительно крутая или просто задирает нос?). Летом можно было сбросить туфли и опустить ноги в воду, которая шелестела вокруг ивовых корней.